Куни очень любил коллекционировать талантливых друзей, и Луан Цзиа был жемчужиной его коллекции.
– Лорд Гару, ты достиг того, чего хотели боги. Разве ты не убил одним ударом огромного белого питона в горах Эр-Мэ, как говорится в легендах простого народа? Разве над тобой не сияла радуга даже в те времена, когда ты был беглецом? Сегодня ты приплыл на крубене и заставил императора всех островов трепетать у твоих ног. Ты достойный лорд и правитель, и у тебя больше нет нужды в моей помощи. Я хочу служить Хаану, маленькому и слабому королевству: и пусть оно получит свободу последним из Шести королевств, тем не менее это мой дом.
Куни и Луан салютовали друг другу чашами с вином из сорго, выпили, после чего Луан отправился в путь. Оба отнесли навернувшиеся на глаза слезы к крепости напитка.
Луан вернулся в Гинпен, столицу старого Хаана.
Новость о падении Пэна уже добралась до города, и улицы заполняли молодые хаанцы, взволнованно обсуждая наступление новой эры. Солдаты гарнизона Ксаны заперлись в бараках, опасаясь гнева горожан, настроение которых могло измениться в любой момент.
Луан беспрепятственно вернулся в свое наследное поместье, принадлежавшее клану Цзиа, где в последний раз видел отца и дал клятву, определившую всю его дальнейшую жизнь.
Здесь не осталось залов с мраморными полами, украшенными великолепными геометрическими фигурами, и кабинетов с досками на стенах, на которых они с отцом решали уравнения и обсуждали доказательства теорем. Исчезла библиотека, полная старинных книг, собранных со всех уголков островов Дара, и залитые солнцем лаборатории с инструментами, при помощи которых они изучали звезды, приливы и время окружающего их мира.
Теперь на месте имения остались лишь развалины, заросшие сорняками.
– Отец, – сказал Луан, опускаясь на колени. – Я вернулся, потому что империи Ксана больше нет. Скоро возвратится и король Косуги, и я помогу ему восстановить Хаан, нашу родину, чтобы она заняла достойное место среди других королевств. Я выполнил свою клятву. Ты доволен? Теперь твоя душа сможет обрести покой?
Порыв ветра зашелестел в кустарнике, и где-то вдалеке закричала одинокая птица.
Луан долго стоял на коленях и слушал, пока солнце не село и не появилась луна, пытаясь понять волю богов и расшифровать двусмысленные ответы мертвых предков.
Куни был обеспокоен присутствием тысяч сдавшихся в Пэне имперских солдат. С ним прибыло всего пятьсот воинов, и если бы верные империи люди решили, что можно принести в жертву жизнь императора Ириши, то без особых проблем уничтожили бы его небольшой отряд.
Куни собрал своих советников, чтобы обсудить создавшееся положение.
– Пока мы не можем допустить, чтобы новость о падении Пэна распространилась, – сказал Кого Йелу. – Если имперские генералы в оставшейся части Гэфики узнают, как невелика наша армия, то атакуют Пэн и нам придет конец.
– Тогда мы должны немедленно закрыть город, – предложил Куни. – Но что, если кто-то из сторонников империи уже отправил голубя с известием о падении Пэна?
– Об этом я позаботился, – успокоил его Рин. – Жареные голуби – настоящий деликатес, в особенности если их правильно замариновать.
Куни рассмеялся:
– Как хорошо, что есть кому подумать за меня. Сейчас нам нужно как можно скорее передать весточку брату, Мата Цзинду, и попросить его без промедления прислать нам помощь.
– Жаль, что у нас не осталось воздушных кораблей, – вздохнул Кого. – Ты не пожелал, чтобы их охранял Луан Цзиа, и дворцовая стража их уничтожила.
– Я позабочусь, чтобы генерал Цзинду как можно скорее получил нашу депешу, – вмешался Рин. – У меня есть возможность организовать доставку так, чтобы его не перехватили имперские патрули.
Куни кивнул, довольный тем, что позволил Рину сохранить связь с преступниками.
– Однако вода, находящаяся далеко, не сможет погасить пожар, пылающий в доме, – обеспокоенно заметил Куни. – Как нам добиться того, чтобы сдавшиеся солдаты Пэна не обратили против нас свое оружие?
Рин Кода шепотом сделал предложение. Оно было жестоким и недостойным, Мун Чакри и Тан Каруконо тут же принялись возражать, и Куни уже собрался с ними согласиться, но неожиданно Кого Йелу поддержал Рина.
– Лорд Гару, вероятность, что имперские солдаты выступят против нас, очень высока, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы сохранить достигнутое.
Однако Куни продолжал колебаться.
– Когзи, ты действительно считаешь, что мы должны купить верность имперских солдат такой ценой?
– Те, кому суждено стать великими, должны совершать великие поступки, в том числе и жестокие.
Доводы Кого встревожили Куни, но, поскольку он всегда прислушивался к мнению окружающих, согласился на план Рина, пусть и неохотно.
Пэн не зря считался столицей империи: густонаселенный, просторный (шестнадцать карет могли проехать по улицам бок о бок), великолепной архитектуры и с множеством разнообразных товаров на рынках, где можно было найти все, что душе угодно, – все это давало право так называться. Торговцы и авантюристы со всей империи делали огромные состояния у подножия императорского трона, и многие говорили, что лучше быть мышкой в Пэне, чем слоном в Экофи.
Среди сдавшихся императорских войск прошел слух, что им позволят разграбить Пэн, если они сложат оружие, – но при одном условии: они не должны убивать. Несколько самых дерзких солдат вышли на улицы, чтобы проверить истинность слуха. Люди Куни смотрели на них, но не вмешивались, и к полудню все казармы имперских войск опустели.
Солдатам дали полную свободу действий во всем городе. С горожанами Пэна обращались так, будто город был покорен, с той лишь разницей, что армия захватчиков состояла из солдат, поклявшихся его защищать. Имперские солдаты врывались в богатые особняки, которые во множестве украшали улицы Пэна, брали все, что им нравилось, и делали все, что хотелось, как с мужчинами, так и с женщинами, однако убивать не осмеливались. Впрочем, есть вещи, которые не многим лучше смерти.
В течение десяти дней улицы Пэна были подобны аду: целые семьи прятались в подвалах и содрогались, услышав крики тех, кому это не удалось. Безупречный город наполнился ужасом, людьми руководили алчность и страх.
Все это время армия Куни Гару оставалась во дворце, не участвуя в хаосе, воцарившемся на улицах, однако Кого Йелу взял несколько человек и отправился в Императорский архив, где хранилась перепись населения и сведения о налогах, а также другие документы, без которых невозможно управлять городом.
– Заприте двери и не позволяйте мародерам туда входить, – приказал Кого.
– Какое нам дело до старых свитков и бумаг? – удивился Дафиро и шепотом добавил: – Неужели именно здесь хранил император свои самые главные сокровища? Очень разумно спрятать их там, где никто не станет искать. Может… нам стоит заглянуть туда попозже?
Кого рассмеялся.
– Здесь мы не найдем ни золота, ни драгоценных камней.
– Значит, произведения искусства?
Дафиро был немного разочарован.
Нет, он знал, что произведения искусства могут быть ценными, но его не интересовали картины, если на них не были изображены обнаженные красивые леди.
– В некотором смысле политика – это высшая форма искусства, – назидательно ответил Кого. – Возможно, настанет день, и ты это поймешь.
Пока бывшие имперские солдаты неистовствовали на улицах Пэна, Куни постарался уйти от ужасов, которые он выпустил на свободу, и в одиночестве бродил по пустым коридорам дворца.
От его великолепия захватывало дух. Потолки в каждой комнате были не ниже пятидесяти футов. Стены украшали изощренный орнамент и золотая филигрань, а также бесценные картины и свитки с работами лучших каллиграфов, собранные со всех Шести королевств. На полу лежали шелковые и дамастовые подушки, набитые мягким пухом тысяч утят и тончайшей шерстью годовалых овец.
