— Ну, хорошо, Маштаков, вы не знаете, кто вас порезал, а, может, вспомните кого-нибудь из окружающих знакомых вам лиц, кто был рядом с вами во время нападения?
Долго думал потерпевший Маштаков, он, видно, перебирал в своей памяти многих пассажиров, что стояли в этот роковой час на платформе и сидели рядышком с ним на лавочке, ожидая подхода электрички на Сейму. Шли тяжелые минуты ожидания… «Вспомнит ли, ну хотя бы одного человека», — так думал про себя сыщик Грунин. Его сердце от волнения стучало как часовой механизм. Решался главный вопрос: или преступник будет изобличен и получит по «заслугам» согласно уголовного закона, или навсегда уйдет от возмездия. И вдруг как-то лицо потерпевшего преобразилось, совсем тихим голосом он сказал:
— Следователь, не знаю этого молодого парня точно, но рядышком на платформе стоял человек… Могу только сказать, — говорил далее Маштаков, — этот человек живет на станции «Сейма», и у них очень большая семья.
Потерпевший тут же побледнел и на глазах у сыщика Грунина потерял сознание. И лишь минут через сорок Маштаков пришел в себя. Дрожащими руками он подписал протокол допроса. Но сыщик Грунин в эти тревожные минуты не сидел без дела. Он обстоятельно побеседовал с больными, что лежали в одной палате с потерпевшим. Грунину важно было узнать: будет ли жить Маштаков. Вот какой ответ дали больные: «Нет, Маштаков обязательно умрет. При ранении в живот нельзя много пить воды. Он же ночью весь лед, что стоял в грелке, выпивал до капельки. Ему же говорили — надо только губы смачивать…».
Прогнозы больных подтвердились. При повторной операции Маштаков скончался. Тем временем, сыщик Грунин перебирал в своей памяти всех сеймовских многосемейников. На Сейме он проработал многие годы и встречался со многими людьми. Бывал не раз во многих семьях по долгу своей службы. Но Грунину надо было воскресить в памяти только одну семью. Самую большую, в которой жил тот, кто достоверно мог рассказать о происшествии на платформе станции Дзержинск. Нужен был мальчик, который вписался бы свидетелем в протокол допроса и мог прояснить ситуацию чрезвычайного происшествия.
Долго и напряженно работали мозги сыщика Грунина. Наконец из многих многосемейцев была отобрана только одна семья. Цепкая память сыщика Грунина не подвела. Он вспомнил, что однажды был у них на квартире. Тогда глава семейства показывал ему — Грунину — большой, хорошо выполненный семейный снимок, да медаль «Мать-героиня». Может быть такое случайное совпадение кому-то покажется фантазией. Нет, это не фантазия, а сущая правда!
Мысли сыщика Грунина сработали точно. Он даже вспомнил фамилию этой семьи. И как-то автоматически с языка Грунина слетело одно лишь слово: Пакелевы (подлинная фамилия). Эта фамилия сыщику врезалась в память на всю жизнь. В те же секунды припомнилась улица и даже номер дома, где жила большая семья Пакелевых. Теперь нетрудно было отыскать эту семью. Впрочем, не семью, а молодого парня, необходимого Грунину как воздух.
Не ахти какой уж большой городок Володарск. Но тут сыщика ожидал небольшой сюрприз. В квартире, где ранее жили Пакелевы, уже давно проживали другие жители. Оказалось, что эта большая семья переехала на новое местожительство в город Дзержинск. Но и тут не составило большого труда оперативникам очень быстро разыскать адресата. Через несколько минут был установлен точный адрес семьи Пакелевых. Но теперь гвоздь вопроса был в другом. Сыщики ломали головы вот над какой проблемой: даст ли молодой человек правдивые показания. Не замкнется ли, не скроет ли правду от следствия… И вот уж тогда преступление навсегда останется «глухим».
Но оперативники пункта милиции сработали очень четко. Уже к вечеру молодой парень Пакелев находился в кабинете сыщиков. Опытные оперативники Грунин, Яковлев, а также Леонтьев сидели с глазу на глаз с человеком, который должен раскрыть тайну тяжкого преступления. И что же? Нет! Нет! Нисколечко не покривил душой свидетель — очевидец Пакелев. Он сразу рассказал о том, что видел и слышал в день происшествия. Дал следствию развернутые и правдивые показания. Пакелев назвал фамилию, имя, отчество и даже адрес местожительства преступника.
Из показаний свидетеля Пакелева явствовало: Чернов (это был тот самый), которого задерживала милиция, но после суда с миром отпустила домой. Он находился в нетрезвом состоянии, сидел на лавочке и дремал. В это время к нему подошел Маштаков и попытался разбудить Чернова, так как к высокой посадочной платформе с минуты на минуту должна была подойти электричка. Чернов встрепенулся, и как-то мгновенно, окинув окружающих злыми глазами, не говоря ни слова, нанес Маштакову удар пинком в область паха (промежность). Потерпевший удержался на ногах, но от резкого удара покачнулся назад. А когда выпрямился, именно в этот момент Чернов нанес удар ножом в область живота. Маштаков сразу упал на платформу. Упал, и впоследствии от ножевого ранения скончался в больнице. Но не знали об этом ни свидетель, который дал развернутые показания по существу дела, ни убийца… Сыщик Грунин тут же получил приказ о задержании Чернова. Вот здесь опытный и умный начальник допустил абсолютную ошибку. Нельзя было посылать одного сыщика за убийцей. Но приказ начальника не обсуждается, а выполняется. Выполнил приказ и сыщик Грунин, хотя с большим риском для своей жизни…
Грунин отлично понимал куда и зачем он едет. А поэтому к задержанию Чернова хорошо подготовился. Во-первых, была произведена проверка работы всех механизмов (частей) пистолета. Затем полностью были заряжены две обоймы патронами. И лишь потом Грунин выехал на задание. А дальше события развивались весьма интересно. Не получилось так, как планировалось. Но старого «воробья» все-таки не обвели на мякине. А хотели… Алексей отлично знал Сейму. Здесь ему были знакомы все улицы, переулки и даже каждый дом.
Грунин очень быстро и без труда отыскал нужный ему дом по улице Пионерская. В коридоре дома сыщик обнажил пистолет, а затем привел оружие в боевую готовность (загнал патрон в патронник). Засунув пистолет в кобуру, Грунин подошел к двери и тихонько постучался. Но в квартире как будто все вымерло. Там, за дверью, царила абсолютная тишина. Но через несколько минут послышался глухой шорох, и как будто кто-то на цыпочках очень осторожно передвигался по квартире. «Не показалось ли это», — подумал про себя Грунин… Он стоял как вкопанный возле двери минут пять, не издавая больше ни одного звука. Вскоре кто-то довернул ключ в скважине замка, послышались сразу два щелчка. Но сыщику было совершенно неясно: или наоборот — открыли замок, или наоборот закрыли его. Давить на дверь было нельзя, иначе там, в квартире поймут, что незваный «гость» не ушел. Вдруг медленно-медленно дверь приоткрылась. В щель просунулось жирное лицо хозяйки:
— Ба! — воскликнула мать Чернова, — да это вы, дорогой Алексей Иванович.
— Да! Это я, дорогая Мария Фроловна. Не представляюсь вам официально, так как мы друг друга хорошо знаем.
Эта дама работала в столовой №3, что находилась в центре Сеймы. Туда ходили обедать все сотрудники Сеймовской милиции.
— С чем пожаловал к нам, Алексей? — притворно спросила Чернова.
— По делу к вам, Мария Фроловна. Собственно говоря и дела-то никакого нет. Нет… мне бы надо побеседовать с вашим сыном.
Хозяйка квартиры была баба битая (тертый калач), а потому сразу задала сыщику второй вопрос, как говорится, прямо в лоб.
— Али что-нибудь случилось?
— Нет, — ответил Грунин, — ничего не случилось. — Мне просто надо вспомнить кое-какие обстоятельства. Получилось маленькое недоразумение с вашим сыном.
— Ах! Вон оно что? — ответствовала хозяюшка.
И тут же спросила:
— И что же это за недоразумение, — скажите мне, если это не секрет.
— Нет, Мария Фроловна, это я скажу только вашему сыну. Если вам известно, — поставил конкретный вопрос сыщик Грунин, — то скажите, где ваш сын?
Конечно, матери было все известно, но мать есть мать. А поэтому мамаша Чернова, солгав, сказала:
— Моего сына дома нет. Знать не знаю — он куда-то ушел.
Грунин отлично понимал, что Мария Фроловна Чернова лукавила и врала, но поблагодарив за вежливый прием и попрощавшись ненадолго с хозяйкой, он быстрыми шагами вышел из квартиры. Постояв с полминуты у двери, Грунин резко ее открыл и увидел весьма интересную картину. Из-под дивана-кровати выползали две длинные, как оглобли, ноги. Они медленно застыли на месте, когда в квартире послышался топот сапожных каблуков оперативника. Надо отдать должное сыщику, что он не растерялся в этой ситуации. Алексей мгновенно схватил выползавшего за штанины, а затем, медленно подтягивая на себя все тело, очень осторожно прощупал всю одежду и карманы обеих штанин подозреваемого. Сделано это было очень быстро и умело. К счастью, все обошлось благополучно. Черновская пропажа нашлась. Теперь матушка Чернова юлила, оправдывалась и наводила, что называется, тень на плетень.
