На территории Османской империи также находились те, кто считал своим патриотическим долгом бороться с режимом. Не только армяне, но и арабы страдали от желания турок подавить национально-освободительные устремления населявших империю народов. Христианин-маронит Юсуф аль-Хани, житель Бейрута, еще до войны призывал Францию поддержать борьбу за независимость Ливана. Он и еще шестьдесят его единомышленников решили предложить Франции войти в Левант в качестве защитницы Ливии. Не успели они как следует обдумать эту идею, как были арестованы. Когда британский агент связался с ними в тюрьме города Алей, один из них воскликнул: «Где англичане? Где французы? Почему нас все бросили?» 5 апреля Юсуфа аль-Хани повесили в Бейруте.
На протяжении апреля британские войска вели боевые действия на разных участках Западного фронта, но главным событием оставалось сражение при Вердене. К концу марта французы потеряли убитыми и ранеными 89 000 человек, немцы – 81 607. 1 апреля кайзер заявил: «В 1870 г. судьба войны была решена в Париже. Эта война закончится в Вердене». Через восемь дней немцы предприняли очередную попытку взять Морт-Ом, но потерпели неудачу и отступили, оставив на поле боя 2200 убитых и раненых. В этот день Петен сказал своим войскам: «Мужайтесь, мы их добьем».
На Восточном фронте русские потерпели поражение у озера Нарочь. 12 000 человек погибли от обморожения. Но 14 апреля, в день окончания сражения у Нарочи, генерал Брусилов предложил план наступления широким фронтом в ближайшем месяце. В этот момент британцы планировали свое июньское наступление на Сомме. Огромные силы, которые немцы сосредоточили у Вердена, давали возможность надеяться на успех обеих наступательных операций.
Было неясно, насколько русские войска способны предпринять решительное наступление. 10 апреля, в день православной Пасхи, на австрийском фронте объявили перемирие. Солдаты четырех русских полков перешли линию фронта, чтобы побрататься с австрийцами в этот торжественный и праздничный день. Более ста русских сдались в плен. 18 апреля генерал Брусилов почувствовал себя обязанным дать строгое указание: «Заявляю раз и навсегда, что все контакты с врагом допускаются только с помощью пушек и штыков».
Среди тех, кто сражался с русскими в тот месяц, был и Рихард Зорге. В октябре 1914 г. он прошел боевое крещение в составе Студенческого батальона в сражении при Диксмёйде, а в июне 1915 г. был ранен в Галиции. Шрапнель перебила ему обе ноги. Его доставили в госпиталь в Кёнигсберге, но после операции хромота осталась навсегда. За мужество, проявленное в бою, он был награжден Железным крестом 2-й степени. Вернувшись к мирной жизни, Зорге заинтересовался марксизмом, коммунизмом, потом стал советским шпионом. Во Вторую мировую войну он был казнен за шпионаж.
В апреле на всех фронтах шли бои и подготовка к новым боевым действиям. Черчилль, четвертый месяц сидевший в окопах Западного фронта, 14 апреля написал жене о своих предчувствиях: «Очень опасаюсь общего результата. Сейчас больше чем когда-либо сознаю величие стоящей перед нами задачи; глупость, с которой ведутся наши дела в отношении победы, порой просто приводит меня в отчаяние. То самое руководство, которое так долго ждало выражения общественного мнения или газетных подсказок, с готовностью станет сторонником всеобъемлющего мира, если в стране возобладает подобное настроение».
Черчилль спрашивал у жены: «Можем ли мы преуспеть в наступлении, если немцы со всеми их знаниями и навыками ничего не могут поделать в Вердене? У нас совсем другая армия, и, разумеется, их руководство вполне здравое и опытное. Наше руководство представляет собой интеллектуальную элиту жалкой маленькой армии мирного времени, в которую не пошел бы ни один здравомыслящий человек. В этой игре мы дети по сравнению с ними. И в этой ежедневной траншейной войне они теряют вдвое меньше, чем мы. Это мое мнение».
18 апреля на Ипрском выступе погиб канадский доброволец старшина С. Годфри. Ему было сорок семь лет. Надпись на его могильном камне гласит: «Вышел из призывного возраста. Откликнулся на призыв Родины-матери». Подобной констатацией фактов и словами любви сотни тысяч родителей, вдов и детей увековечивали память о своих близких.
В апреле участились налеты немецкой авиации на Британию. В ночь на 1 апреля бомбили Сандерленд, на следующую ночь – Эдинбург и Лит. Восточный Лондон за месяц подвергался бомбардировкам пять раз. Целью были доки и портовые сооружения, но основная часть потерь приходилась на мирное население. Смерть не обходила и тех, кто работал на войну в тылу. 2 апреля на оружейном заводе в Фавершаме, графство Кент, от случайного взрыва погибли 106 рабочих, большинство из них женщины. К апрелю 1916 г. в военной промышленности было занято почти 200 000 женщин.
20 апреля во Франции была сформирована особая авиационная эскадрилья. В ее состав вошли 180 американских граждан, изъявивших желание воевать против Германии в воздухе. Ее назвали эскадрильей «Лафайет» в честь французского аристократа, сражавшегося с англичанами в Войне за независимость США. Летчики эскадрильи сбили более двухсот самолетов противника. В боевых действиях погиб 51 доброволец.
Продолжалась подготовка к запланированному англо-французскому наступлению на Сомме. 25 апреля Зигфрид Сассун оказался среди слушателей лекции некоего майора о пользовании штыком в бою. Позже он записал некоторые фразы майора:
«Если ты не убьешь его – он убьет тебя».
«Бей ему промеж глаз, в глотку, в грудь или поясницу».
«Если он бежит от тебя, есть одно хорошее место: всади штык ему в почки. Он войдет как в масло».
«Убей его. Убей его. Хороший бош – мертвый бош!»
«Быстрота, злость, сила, ярость, точность. Не трать хорошую сталь. Шести дюймов достаточно – какой смысл загонять фут стали в глотку врага? Три дюйма ему хватит. Как только захрипит – можешь искать другого».
Во время подготовки Сассун написал стихотворение «Поцелуй» (The Kiss) о пуле и штыке: о свинце и стали, которыми воюет солдат и от которых зависит его жизнь.
Я верю только им, и неспроста:Мой брат – Свинец и Сталь – моя сестра.Его слепая сила хороша,И красоты ее не тронет ржа.
Он с диким хрустом черепа крошит,Летит, крутясь, и в воздухе свистит,Она пленяет тысячи очейХолодным блеском наготы своей.
К тебе взываю, милая сестра,Будь беспощадна, как была вчера:Враг содрогнулся и навек затихОт поцелуев жалящих твоих [123].
В этом апреле о страданиях солдат на Западном фронте узнала, что называется, из первых уст 18-летняя англичанка Уинифред Холтби. Ее друг получил ранение в плечо и был отправлен в Англию на поправку. Позже она писала, что именно благодаря ему узнала «всю чудовищность того, что ему довелось повидать на фронте, – изувеченные лица, крысы, шныряющие в человеческих грудных клетках, обезумевшие от боли лошади с оторванными ногами, развалившиеся хозяйства с потрясенными и утратившими последние надежды крестьянами; неисчислимое количество его страдающих товарищей; безлюдная, как пустыня, нейтральная полоса; гром и стоны войны, зловоние и холод войны; и работу – бесчувственную и бесконечную работу некой великой Силы, которая швыряет в топку войны миллионы живых человеческих тел и душ, их надежды и их любовь».
28 апреля второй лейтенант Бернард Питт получил увольнительную на сутки и покинул траншеи переднего края. «Я заслужил день отдыха, – написал он другу, – и сейчас сижу под грецким орехом на окраине полуразрушенной деревни, за разбитой оградой цветут вишни и груши, под ногами одуванчики и маргаритки, а над головой носятся ласточки». Изобилие цветов и птиц особенно радовало глаз Питта. «Пестрые бабочки порхают в солнечных пятнах, бронзовые и черные жуки ползут куда-то по своим делам. Но войне наплевать на леса».
30 апреля на Западном фронте немцы предприняли третью за четыре дня газовую атаку против британских частей на полосе протяженностью более трех километров. При скорости ветра четыре метра в секунду газ разнесло на 10 километров за линию передовых траншей противника. В секретном докладе, сделанном в то время, сообщалось, что «трава и прочая растительность на расстоянии километра от траншей стала желтой. В траншеях сдохло множество крыс. В полях за линией фронта погибли 11 коров, 23 теленка, одна лошадь, одна свинья и 15 кур».
Солдаты получили своевременное предупреждение о применении противогазов, но, как сообщалось в докладе, «скорость, с которой газ достиг траншей, и его концентрация были таковы, что малейшее промедление в надевании маски или случайное вдыхание газа во время прилаживания могли оказаться смертельными».
В тот день от газа погибли 89 и пострадали 500 британских солдат. У тех, кто «быстро скончался в траншеях», сообщалось в докладе, «проявлялись характерные для ранней стадии признаки – пена изо рта и судорожный кашель». Кое-кто, «почувствовав легкое раздражение в глазах или горле из-за незначительного проникновения газа под маску или ошибочно решив, что запах химикатов, которым пропитана ткань маски, означает, что она испорчена, срывал защитное устройство и становился жертвой газового облака».
