чувствовать боль. Поначалу мне тоже было очень больно, но потом это чувство стало нормальным и привычным для меня. Начал делать это для того, чтобы наказать себя… Немного облегчить себе душу… Хоть как-то выразить свои эмоции. Но в какой-то момент я начал понимать, что хочу прекратить этим заниматься. Правда, к тому времени уже не мог остановиться и жить без чувства боли.
Глава 136
— Но это ненормально! — восклицает Даниэль. — Ненормально, Питер! Ты не должен намеренно причинять себе боль. Я понимаю, что это уже вошло в привычку, и ты не можешь остановиться. Но если ты продолжишь это делать, то последствия будут ужасными. Самовредительство еще никому не приносило что-то хорошее.
— Знаю, но это уже невозможно остановить. Я не могу контролировать себя.
— Еще не поздно прекратить заниматься этим. Тебе просто нужна помощь человека, который смог бы сдерживать тебя, когда ты захочешь схватить лезвие и сделать порез. В таких случаях человек нельзя оставаться одному. Нельзя все держать в себе. А иначе ты точно сойдешь с ума и кончишь свои дни в психушке.
— Пф! — без эмоций на лице хмыкает Питер и скрещивает руки на груди. — В таком случае мне надо постоянно колоть мне снотворное. Чтобы я все время спал или лежал на койке и пялился в одну точку как дебил. Может быть, тогда я и смогу избавиться от этой привычки. Хотя я не могу быть уверенным в том, что это поможет.
— Думаю, что снотворным накачивают лишь в критических ситуациях, — задумчиво отвечает Терренс. — Когда человек реально неадекватный и угрожает жизням людей. А в остальных случаях вполне можно справиться с помощью слов поддержки и дружеских объятий.
— В моем случае только успокоительное и поможет… — задирает голову к верху Питер. — А лучше смерть… Сразу все переживания кончатся…
— Естественно, что сразу ты не придешь в себя, и тебе понадобится очень много времени. Кроме того, врачи выпишут тебе какой-то антидепрессант. Не исключено, что тебе назначат какую-то психотерапию.
— Но я не хочу! Не хочу постоянно сидеть на таблетках и пичкать себя неизвестно чем! А вдруг эти таблетки вообще не помогут мне? Или заработаю себе проблемы со здоровьем? Как говорится, одно лечу, а другое — калечу.
— Конечно, ты имеешь право отказаться от рецепта врача и терапии, — отвечает Даниэль. — Ты совершеннолетний и дееспособный и можешь сам принимать решения. Никто не заставит тебя пить таблетки или ходить на прием к психиатру или психологу насильно. Твой врач говорит, что результат будет только в том случае, если ты сам захочешь вылечиться. А если заставлять человека делать это против воли, то ничего не изменится.
— Я не хочу ни психологов, ни таблеток.
— Неужели ты хочешь продолжить доводить себя и дальше? Если с тобой еще раз случится такое, то тебя вполне могут забрать в клинику уже против твоей воли. Никто не будет спрашивать тебя, хочешь ли ты лечиться или нет. Иногда бывают случаи, когда человек сам не знает, что ему нужна помощь. И будут они пичкать тебя тем же успокоительным.
— Подумай, Питер, подумай, — советует Терренс, похлопав Питера по плечу. — У тебя есть мы. Ты всегда можешь обратиться к нам за помощью и с просьбой выслушать. Мы сделаем все, чтобы тебе стало лучше. Мы знаем проблему и готовы попробовать решить ее. Уж нам вполне под силу помочь тебе снова поверить в себя и свои силы и убедить в том, что не стоит слушать то, что тебе говорили всякие отморозки.
— Может быть, у тебя нет семьи, но есть близкие друзья, которые могут так или иначе заменить ее. И я имею в виду не только себя и Терренса. Есть ведь еще и Анна с Ракель и Наталией. Девчонки переживают за тебя и тоже готовы помочь. А твои подружки, про которых ты говорил! Про них-то не забывай! Они тоже боятся, что с тобой что-нибудь случится. У тебя столько друзей! Ты просто не можешь жаловаться и говорить что-то о своем одиночестве. А уж когда все узнают твою историю, то проникнутся еще большей симпатией и будут готовы сделать для тебя все.
Пока Даниэль и Терренс говорят все это, Питер о чем-то думает, время от времени окидывая друзей своим печальным взглядом. Ну а когда Перкинс перестает говорить, то блондин пережидает какое-то время и затем неуверенно берет слово:
— Говорите, что хотите помочь мне?
Терренс и Даниэль энергично кивают, смотря на Питера с мольбой в глазах, пока он замолкает еще на несколько секунд перед тем, как с долей отчаяния говорит:
— Помогите. Прошу вас, парни, помогите мне пережить этот ужас! Помогите обо всем забыт. Заставьте меня прекратить вспоминать все те оскорбления и унижения. Я хочу жить нормальной жизнью и перестать считать себя ущербным! Мне надоело вспоминать обо всех издевательствах и предательстве той малявки, которую любил только лишь за ее красоту! Надоело считать себя едва ли не человеком с какой-то неизлечимой болезнью. Если думайте, что все это доставляет мне удовольствие, то вы оба глубоко ошибайтесь. Я всегда мечтал избавиться от привычки резать себя и забыть обо всех ужасных воспоминаниях, которые преследуют меня и по сей день. Черт! Прошло уже столько лет, а я все еще вспоминаю об этом и боюсь всего на свете!
Питер замолкает на пару секунд, опустив глаза вниз.
— Раз уж вы хотите помочь, то сделай это, — с грустью во взгляде говорит Питер. — Пожалуйста, Терренс, Даниэль… Не отворачивайтесь от меня. Мне и правда нужна помощь! Клянусь, я больше не буду отвергать вашу помощь. Я не смогу справиться со всем этим один! Нет никого, на кого я могу рассчитывать. У меня и правда нет родственников. Все эти годы я был сам по себе и жил с огромным недостатком любви и внимания. Сейчас меня окружают только друзья… Точнее, бывшие друзья…
— Мы не отвернемся от тебя, — уверенно обещает Терренс. — Мы сделаем все, чтобы помочь тебе. Во имя нашей дружбы. Ради того, чтобы искупить свою вину за то, что мы вовремя не поняли, что с тобой что-то не так и долгое время давили на тебя.
— Я знаю, что поступил с вами ужасно и не заслуживаю такой доброты. Но мне реально нужна чья-то помощь, чтобы пережить весь этот кошмар. Мне надоело тонуть в этом чертовом болоте и убивать себя. В глубине души я понимаю, что хочу жить, но не могу найти в себе силы сделать это. Мои депрессия и психологическая
