— Полагаешь?
— Я думаю, это не первая перебранка на кухне у Джоани. Но чего ты хочешь, Рис?
— Перемотать все назад. Но раз уж это невозможно, то разобраться с последствиями. — На этот раз, отломив кусочек хлеба, она сунула его в рот. — Я поговорю завтра с Джоани, посмотрю, что там можно сделать.
— Но суть-то не в этом. Что ты предпочитаешь — уехать или остаться?
Рис подошла к раковине, чтобы ополоснуть чашку.
— Мне нравится все то, что я вижу, когда гуляю по городу. Мне нравится, что люди машут мне рукой, когда проезжают мимо на машинах или останавливаются поговорить со мной. Нравится слушать смех Линды-Гейл и мурлыканье Пита над тарелками.
Повернувшись, она прислонилась к раковине.
— Воздух здесь такой свежий, да и равнины вот-вот зацветут. Но есть и другие места, где можно увидеть много красивого и где живут веселые, дружелюбные люди. Проблема в том, что они далеко. И проблема в том, что тебя там нет. Поэтому я хочу остаться.
Броуди подошел к Рис и с нежностью, которой она от него не ожидала, провел рукой по волосам.
— И я этого хочу. Хочу, чтобы ты осталась. Почувствовав прикосновение его губ, она обвила его руками за шею.
— Если ты не против, я бы хотела убедиться в этом на деле. Но это если ты не против — тебе ведь и так сегодня досталось.
Не размыкая объятий, они вышли из комнаты.
— Сделай мне приятное, — шепнула она.
— К этому все и идет.
— Я не о том, — она нежно поцеловала его в шею. — Скажи мне это еще раз. Скажи, что тебе хочется, чтобы я осталась.
— Женщины любят, чтобы мужчины пресмыкались перед ними, — вздохнул Броуди и снова коснулся ее губ. — Я хочу, чтобы ты осталась.
Это и в самом деле лучше, чем стихи, решила Рис. Теперь они стояли совсем рядом с кушеткой.
Огонь в очаге почти угас, оставив после себя лишь красные мерцающие угольки. Жара от них не было, только тепло. То же тепло перетекало к Рис от Броуди.
Она купалась в этом ощущении, с нежностью поглаживая руки и волосы возлюбленного. Эти прикосновения несли ей радость и покой, и еще большую радость испытывала она при мысли о том, что нужна ему, что он не хочет, чтобы она уезжала.
Любовь накрыла ее с головой.
Броуди тоже хотелось большего, чем банального секса. Он хотел утешить Рис, смягчить ее тревоги. А потом вознести ее над всеми переживаниями. Никому еще не удавалось пробудить в нем такие теплые чувства, выманить их наружу.
Теперь он мог предложить свою нежность Рис. И каждый вздох наслаждения, которым она отзывалась на его ласки, лишь усиливал его собственное удовольствие.
Он начал раздевать Рис, все так же бережно прикасаясь к ее коже. Запах его мыла. Он снова ощутил его, и это пробудило в нем приступ собственничества. Она тоже была его. Пальцы Рис перебирали его волосы, скользили по его лицу.
Она была очарована тем, что его сильное тело может быть таким нежным, а прикосновения его больших рук такими заботливыми и терпеливыми. Ее губы вновь и вновь прикасались к его губам, и эти поцелуи кружили ей голову.
С первым порывом страсти пульс ее участился, кровь побежала быстрее. Словно бы почувствовав это, он приподнял ее и высвободил затаенное желание. Вновь соскользнув в расслабленность, Рис тихонько застонала, как если бы соприкоснулась с чем-то невыразимо сладостным.
Ее темные, мечтательные глаза, не отрываясь, смотрели на него.
И Броуди не устоял перед тайной магией этого взгляда. Нахлынувшие чувства были так сильны, что он уже не в состоянии был контролировать их.
Он скользнул в нее, наблюдая за тем, как в ней вновь пробуждается желание.
— Не закрывай глаза, — шепнул он, продолжая двигаться с ней в одном ритме.
Движения их ускорились, дыхание стало частым и горячим. Броуди схватил ее за руки и все смотрел, смотрел в эти глаза, как в какой-то бездонный омут. На последнем всплеске она прошептала его имя, после чего обессиленно скользнула вниз, потянув его за собой.
Так они и лежали рядом, а ночь отсчитывала минуту за минутой, и угольки в очаге гасли один за другим. Почувствовав, что Рис начинает засыпать, Броуди стащил покрывало со спинки дивана и укрыл ее, как одеялом.
Она что-то пробормотала и тут же уснула.
Он тоже закрыл глаза и легонько улыбнулся. Надо же, она напрочь забыла про замки. Уснула с открытой дверью без всякого страха.
Руки Ло с жадностью скользнули под рубашку Линды-Гейл. В кармане у него лежал предусмотрительно захваченный презерватив. Несмотря на одолевавшее его желание, он невольно подумал о том, что ситуация здорово похожа на ту, которая имела место много лет назад — когда им обоим было по шестнадцать.
Только на этот раз они находились в крохотном домике Линды-Гейл, а не в стареньком «Форде», который помогла ему когда-то купить мать. Спальня была совсем рядом. Впрочем, при желании он мог обойтись и диваном.
Какая же нежная у нее грудь! Прошло столько лет с тех пор, как он прикасался к ней в последний раз. А ее рот — он так и не смог забыть ее рот! — был таким же сладким и пряным, как засахаренный леденец.
И до чего же приятно она пахла!
Руки Ло скользили по изгибам ее тела, такого женственного и такого желанного. Она стала чуточку полнее — но именно там, где и требовалось. Поначалу его озадачил тот факт, что она перекрасила волосы, но теперь ему это даже нравилось — такое чувство, будто ласкал он не Линду-Гейл, а какую-то незнакомку.
Но как только его рука коснулась пуговицы на ее джинсах, Линда-Гейл накрыла ее своей ладонью.
— Ну нет, — сказала она как в тот раз, когда ей было шестнадцать.
— Прошу тебя, — пальцы его скользнули по ее животу, такому мягкому и податливому, — я хочу…
— Не всегда можно получить то, что хочешь, — голос ее звучал слабо, однако она продолжала сжимать его руку. — Во всяком случае, сегодня ты этого не получишь.
— Ты же знаешь, как я хочу тебя. И ты меня хочешь, — Ло жадно ласкал ее губы. — Почему же ты дразнишь меня, любовь моя?
— Не называй меня своей любовью, если ты и в самом деле так не думаешь. И я вовсе не дразню тебя, — собрав в кулак всю свою волю, она решительно отстранилась от него. На лице у Ло отразилось удивление, затем — первые признаки гнева.
— Я не хочу, чтобы между нами все было вот так, — твердо заявила она.
— Так — это как?
— Не хочу, чтобы ты трахнул меня, а затем отправился на поиски новой дурочки.
— Да что с тобой, Линда-Гейл? — Ло был в полной растерянности. — Ты же сама позвала меня.
— Да, позвала. Чтобы поговорить о Рис.
— Но ты же не закричала «караул», когда я поцеловал тебя!
— Мне это было так же приятно, как и тебе. Ты ведь знаешь, мне всегда нравилось целоваться с тобой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
