А, хтонь, срисовал и срисовал. Вряд ли побежит всем рассказывать, что с Белаторским что-то не так. Но над его словами стоит подумать.
— Недостаток хорошего воспитания, — ухмыляюсь. — Наложенный на болезненное восприятие окружающей действительности.
— Завернул, — уважительно кивает Никола. — Да ладно, парень, мне твоя тайна ни к чему. И без того слишком много знаю.
Радуюсь его беззлобному «парень», сменившему «пацана». Ещё немного и по имени назовёт. В общим, расстаёмся мы с самыми наилучшими и искренними пожеланиями больше не видеться.
Осталось совершить узаконенную кражу съестного на кухне и можно поспать. Но неожиданно встречаю там подстерегающего меня деда.
Хмурое выражение не мешает ему уплетать мои пирожки. Сокровище Филиппы Матисовны служит закуской янтарному напитку в его стакане.
Я присаживаюсь рядом, подвигая блюдо поближе к себе.
— Чем от тебя так воняет? — дед сморщивается, принюхиваясь к моей одежде.
— Интересными знакомствами, — язвительно отвечаю я. — Неважно, в общем.
— Ты, Игорь, шибко прыткий стал, — он начинает недовольно бухтеть. — Ишь, хвост распушил, как только император отметил. Скромность, достоинство и уважение — лучшие черты княжича. А ты шляешься ночами неизвестно где. И без того слухов о тебе ходит много. О Белаторских!
Занесло немного, ну бывает. Сложно мне принять этого сурового мужика за родню. Но уважение к возрасту проявлять не помешает. Тем более, что дед того точно заслуживает. Методы его воспитания мне, может и не близки, но понятны.
— Извини, — искренне говорю я. — Ничего порочащего честь рода я не делал, клянусь.
— Ладно, — смягчается дед. — Не забывай просто, что великий род это не только преимущества, но и обязанности. И займись лучше подготовкой к отъезду.
— Конечно. У меня только один вопрос. Что ты можешь мне рассказать о Манчини? Он по…
— Да знаю я, кто он, — глава рода внезапно раздражается. — Тебе-то зачем?
— Встретился случайно с его детьми, Валерием и Изабеллой. Вели они себя… странно. Будто нужно им что-то было от меня.
Я с опозданием понимаю, что чуть не спалился перед Иленой. Два года в Элладе учился дипломатии, а решить такую простую задачку по словесности не смог.
— Вот как? Интересно, — дед ёрзает на стуле и он жалобно скрипит. — Ну раз встретились, то думаю и самому понятно, что лучше с ними не связываться. Посол имеет немалое влияние в империи. Мы со Святым престолом всё же союзники, с ними, да с эллинами пустыню от тварей хаоса зачищаем.
Глава рода наклоняется к столику, косится на меня и подливает себе из графина. Выпивает, довольно крякает, вытирая губы.
— В общем, есть у посла одна мечта. Породниться с великим родом. Настолько она навязчивая, что и дочурке передалась, как болячка какая-нибудь неприличная. Вот она и льстится ко всем юным княжичам, как самой лёгкой добыче. Ну ты её видел, породистая девка, ничего не скажешь.
Я издаю смешок, представляя лицо Изабеллы, услышь она про породистую девку.
— Короче говоря, делай что хочешь, но в постель к ней не лезь, — вдруг серьёзно выдает он. — Изворачивайся, ври, да хоть притворись… Нет, этого не надо. Отец её был паладином, так что и ей частица их божественного передалась. Ходят слухи, что девица умеет обольстить и убедить, — дед коротко хохочет. — Да только никто её близко к себе не подпускает.
Бр-р, опять эти брачные игры. Я и без его предупреждений не полез бы. Но хоть прояснилось немного. Хотя вижу, не договаривает глава рода, ой не договаривает.
Он отпускает меня спать только после ещё одной порции наставлений о достоинстве, отваге и прочих смертельно опасных чертах характера. И пирожки отбирает.
* * *
Несколько дней проносятся одинаково. Одинаково бешено. С утра Верховная жрица Маат натаскивает по моральной части. Сначала кинувшись в нас парочкой демонов. Чтобы не расслаблялись.
Потом на меня исступлённо орёт Федот Афанасьев, вдалбливая в голову, как нужно обращаться с оружием. А я попутно учусь обратному обострению слуха, то есть, приглушению громких звуков. Оказывается, очень полезный навык с нервными людьми. Чувствую, он мне пригодится на базе.
После этого я еду к Богдану работать зарядным устройством артефактам. Мне даже удаётся поизучать его драгоценную тетрадку. К своему сожалению, большую часть я не понимаю из-за кошмарного почерка и какого-то шифра, который он называет сокращениями.
И разъяснять мне свои записи, и одновременно работать, Покровский не может, поэтому толку от добытого сокровища оказывается не много.
Затем уроки уже со своей Верховной. Антея переходит к обучению жёсткой практикой, и я почти не вылезаю из «морозилки», отрабатывая умения. Целитель дежурит в доме постоянно.
И дальше — делай, что хочешь. Хочу я после такого дня только спать. Даже получив ноту недовольства от Киры, не могу себя заставить променять сон на прекрасную жрицу.
И только после угрозы издевательства над Вяземским, являюсь во плоти и в справедливом гневе. Приходится проводить краткую лекцию о неподобающем поведении. Краткую, потому что невозможно ругать эту зеленоглазую ведьму, когда она поддакивает с виноватым видом и раздевается.
И, ко всему прочему, до меня постоянно докапывается голозадое божество, напоминая об артефакте. В конечном итоге я сдаюсь и решаю поговорить с Богданом.
В его мастерскую полный бардак вернулся моментально. Уже на следующий день там было не протолкнуться, а любое неосторожное движение грозило запуском какого-нибудь боевого артефакта.
Мы заканчиваем с очередной партией Светлячков и пьём кофе. Я, чтобы выдержать занятия с Антеей, он просто кофеман. Хотя догадываюсь, что спит он в последние дни очень мало. Даже взхуднул, чем у меня лично вызвал нешуточную тревогу.
— Ты чего-то хочешь? — догадывается он, когда я наливаю себе ещё чашку ароматного напитка, вместо того, чтобы убежать как обычно.
— Помощь твоя нужна. Но только об этом никто знать не должен, — сознаюсь я. — Нужно сделать один артефакт.
— Всего лишь один? — невесело смеется он, оглядывая мастерскую. — Давай, рассказывай.
— Нужен артефакт-вместилище для хранителя рода, — на одном дыхании выпаливаю я и зачем-то оправдываюсь: — По его личной просьбе.
— Ух ты, круто! — неожиданно восторгается здоровяк. — Так ты с ним общаешься? Я нашего с детства не видел, он только к главе рода является. И то, если захочет. Ну ничего себе, тебе повезло!
То есть, мне с этим хохмачом-нудистом повезло. Хранитель теперь непременно являлся с громким дзиньканьем микроволновки. Никакие угрозы не помогли изменить звуковые настройки божества.
— Так, подожди. А зачем ему такой артефакт? А разве это вообще возможно, чтобы хранитель покинул землю по своей воле? А что будет, если он это сделает? — закидывает меня вопросами Богдан.
— Он убеждает меня в том, что ничего страшного не случится. Так
