ни разу не ездили в больницу, но отчего-то Зоэ не начала действовать при первых же признаках гипогликемии. Она тянула и тянула, пока не потеряла сознание. Сидя у ее кровати и держа дочь за руку, Адам понимал – Зоэ родилась в рубашке. Не ответь Сьюзен на его звонок или заплутай по дороге в больницу, все закончилось бы неизвестно чем. Они могли и потерять Зоэ, но об этом Адам не хотел даже думать.
Он глядел на дочь, так похожую на свою мамашу: длинные светлые волосы, маленький носик, четко очерченный рот. Вот только гадкий характер, к счастью, не передался: ничего похожего на выходки, которые ему пришлось сносить много лет. Адаму невыносимо было представлять, как его девочка сидела в машине в страшную грозу, перепуганная своим запоздалым прозрением. Когда он нес дочь от машины до каталки, Зоэ была липкой от пота и вялой, будто кукла. Безжизненной. И Адам опасался самого худшего.
Сьюзен не появилась. Айле позволили на минуту войти в палату и сказать, что особа, заварившая всю эту кашу, скрылась. Даже если она улетела в Австралию, Адама это не волновало. Он думал только о Зоэ и Заке. Шарлотта, эта няня с золотым сердцем, согласилась переночевать в кладовой, причем отказалась от оплаты, отчего растроганный Адам чуть не прослезился. Почти не зная его, ему доверяли, верили в их семью. Шарлотта не стала говорить Заку о случившемся, сообщила лишь, что папа не может выйти из дома своих друзей из-за грозы и вернется только утром. Адам сам расскажет Заку обо всем. Хотя что именно говорить мальчишке, еще вопрос…
– Папа…
– Проснулась? – встрепенулся Адам, взглянув на дочь, и шумно выдохнул. – Ну и напугала же ты меня!
Глаза Зоэ наполнились слезами.
– Не надо плакать. Ничего не говори, если не хочешь. Ты поправишься, это главное.
– Прости меня.
– Не за что, дочка.
– Я взяла не тот рюкзак.
– Я уже в курсе. – Он обнял ее. У Зоэ медленно текли слезы.
– Прости, что я прочла дневник. Это твой дневник, а не ее, а я даже почерка не узнала. Правда, написано было слишком аккуратно для тебя.
Он засмеялся, почувствовав облегчение впервые с того момента, как узнал, что Зоэ не была у Татьяны.
– Мне теперь попадет?
– Да, но не сейчас.
– Как же она могла с тобой так… – сдавленно проговорила Зоэ, и Адам поднес ей чашку с чаем, передвинув соломинку, чтобы девочка смогла сделать несколько глотков.
– Запросто. Я должен был тебе все объяснить, но я боялся. – Это было странно произносить вслух, да еще перед собственной дочерью. – Ты помнишь, как она душила меня подушкой?
– Нет, не помню.
Наверное, эти воспоминания у нее заблокированы.
– Даже когда прочитала дневник, не вспомнила?
– Нет, пап, извини.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, не нужно сейчас об этом. – Он поцеловал дочь в лоб и выпрямился. – Я боялся, если я тебе все расскажу, ты меня возненавидишь за то, что я велел ей держаться от нас подальше и не подпускал ее к вам. Может, я перегнул палку, но в то время у нас не было другой возможности вырваться. По крайней мере, больше вариантов в голову не пришло. – Он снова погладил Зоэ по волосам, слишком взволнованный, чтобы продолжать. Он лишь хотел смотреть на нее и ждать, пока она поправится, чтобы забрать домой свою прелестную дочь.
Спустя некоторое время Адам сказал:
– Врач зайдет с тобой поговорить – вернее, с нами, – о том, как лучше о тебе заботиться.
Зоэ через силу улыбнулась:
– Нам попадет?
– А вот это возможно. – Он крепко взял ее за руку и улыбнулся. Зоэ больше ничего не прибавила, закрыла глаза и скоро заснула.
Врач, конечно, не поймет, как Зоэ могла настолько замечтаться, чтобы пропустить инъекцию инсулина. Врач, наверное, решит, что перед ним очередная юная девица, возомнившая себя железной и не желающая признавать свою болезнь.
Но правду знали и Зоэ с Адамом, и весь Кловердейл. И это стало облегчением, а не осложнением.
Зак бросился их обнимать, когда на следующий день Адам с Зоэ вернулись в коттедж. Ему сказали, что сестра в больнице, но скоро поправится; позволили не ходить в школу, выбрать, что захочется, на завтрак и обед и сколько угодно смотреть телевизор.
– Зак, осторожнее, – упрашивал Адам. – Твоя сестра не кресло-мешок, чтобы по ней прыгать. – Мальчик часто так делал в своей комнате, прыгая на пуфе.
Зоэ обняла Зака и согласилась посмотреть фильм «Карате-пацан», купленный Адамом на прошлой неделе: сыну не терпелось начать отрабатывать приемчики. Вряд ли Зоэ и завтра сядет смотреть телик с младшим братом, но, может, зная теперь историю семьи, она начнет уделять Заку больше внимания? В душе Адама расцветала робкая надежда.
Айла взяла в библиотеке общих вещей форму для выпечки в виде сердца и испекла Зоэ торт в честь возвращения домой, причем строго придерживалась рецепта, найденного на форуме диабетиков. Зима вступала в свои права, по утрам земля становилась совсем твердой от заморозков, и теплый аромат тушеной говядины привел Адама на кухню. Айла оставила кастрюлю в духовке до праздничного ужина и написала записку, что торт в буфете в пластиковом контейнере; пришлось убрать его с видного места, потому что Зак на него алчно поглядывал и даже провел пальцем по глазури, чтобы попробовать. Записка заканчивалась несколькими поцелуями, и Адам не мог дождаться, когда же получит их лично.
Адам уже хотел сварить себе картошки и поесть с рагу, когда в дверь постучали.
Он кинулся открывать, ожидая увидеть Айлу.
Кого он не ожидал встретить на своем пороге, так это полицейского. И никак не ожидал, что полицейский принесет ему новости о Сьюзен.
28. Адам
После ЧП в семействе Паркеров жители Кловердейла сплотились, и Адаму довелось лично испытать, что такое быть частью общины с сильными связями. Элейн постоянно носила им то рагу, то запеканки, то говядину, то ирландский мясной пирог, и в конце концов Адам был вынужден вежливо намекнуть, что они уже вернулись к нормальному ритму жизни и дальше уж он сам. Уэсли, местный плотник, починил ему калитку, которая от старости упала-таки с петель. Гаррисон привез им столько фруктов и овощей, что дневная норма витаминов у Паркеров оказалась выполнена с избытком. Таким образом, Адам смог целиком сосредоточиться на Зоэ и Заке благодаря доброте местных жителей, ставших ему друзьями.
Вот и сегодня кловердейлцы собрались его поддержать. Зоэ и Зак остались дома, хотя и вызывались прийти, однако Адам не хотел, чтобы детям пришлось это
