Падение на глубину озера длилось долго. Равена не сразу поняла, что все это время не дышала, держа в груди последний глоток воздуха.
«Пора», - подумала Равена.
Только в этот момент, лишь в этот единственный момент ей было немного страшно.
Выпустив воздух из груди, Равена, испуганная и растерянная, не имея выбора, вдохнула... Озерная вода вошла ей в ноздри и хлынула в горло. А потом стало темно.
«Воля, желающая воплотиться – это очень сильное желание жить»...
Ценить жизнь. Любить жизнь. Дарить жизнь. И даже отдавать жизнь, чтобы сохранить ее.
В темноте, где не существовало больше ничего – родился звук. Сердцебиение.
Одинокое сердце Сапфира в абсолютной тишине долго и упрямо призывало к себе другие сердца. Сердца, родственные этому сердцу. И где-то далеко-далеко этот зов заставил тысячи кристаллов расколоться на бездну крошечных осколков.
* * *
На берегу реки, на окраине Бриеста, десятилетний ребенок лежал на спине в траве. В этот день у него умерла мать, всего за сутки превратившись в старуху, и ему было страшно возвращаться домой, а больше идти было некуда.
Только что он долго и безнадежно плакал, потерянный, одинокий и раздавленный горем, а потом утих, потому что слез больше не стало.
Сейчас он бесцельно смотрел на небо. И вдруг ему почудилось, что дождевые облака, собравшиеся над его головой, напоминают огромную птицу. Он точно видел крыло, но уже в следующий момент одна из туч приняла вид пушистых хвостов. Мальчик пытался их подсчитать, как вдруг что-то упало с небо. Потом еще. И еще. И еще.
- Дождь? - произнес он, поднимаясь, но уже знал, что ошибается.
В нескольких шагах от него вдруг упало в траву что-то, похожее на камень.
- Град? – решил ребенок; иногда, даже летом, с неба падали куски льда.
Он запрокинул голову повыше, и в этот момент прямо перед его глазами промелькнул ярко-синий сверкающий осколок. Мальчику показалось, что осколок вонзился ему в грудь, но больно не было – и ранки тоже не было. Осталось лишь ощущение, что внутри разливается тепло, исцеляющее его сердце от горя.
Он посмотрел вокруг, и застыл от потрясения.
С неба шел дождь из синих кристаллов.
50. ЕЩЕ НЕ ВРЕМЯ
Сражение между союзом двух кланов, драконами и детьми исхода, и воронами принесло последним немалые потери. Замок Черного Ворона, казалось, чудом уцелел, но оказались разрушены многие жилища знатных семей клана и постройки вокруг замка.
Когда Равена вместе с Ран-Ги вернулась в земли воронов, то увидела, что почти весь клан занят восстановлением жилья.
По дороге к замку, стоило только кому-то заметить их, как сразу возникало оживление. Первым, кто встретился ей, был Габриэль – перед воротами замка он отдавал какие-то распоряжения своим соклановцам. Завидев Равену, воскликнул:
- Равена?!
Он подошел к ней, рассматривая с головы до ног, потом бросил быстрый взгляд на Ран-Ги и, вновь вернувшись взглядом к Равене, сказал удивленно: - Тебя не было три дня. Мы уже думали...
Равена кивнула.
- Со мной все хорошо.
Брови Габриэля чуть изогнулись. Он пристально вглядывался в ее лицо.
- Духовная сила Клана Воронов не исчезла.
Равена снова кивнула, но в этот раз ничего не сказала.
- Мы были готовы, - продолжал Габриэль с твердостью во взгляде. – Готовы к тому, что когда ты исполнишь то, что должна, для нас все закончится.
Он посмотрел вокруг, где возле разрушенных построек сновали мужчины и женщины клана, потом снова устремил взгляд на Равену.
- Но клан невредим.
Равена молчала, и Габриэль говорил дальше:
- Три дня шли дожди из голубых кристаллов. В Бриесте у простых горожан рождались дети-сапфиры, - Он потрясенно помотал головой, словно говорил и не верил самому себе: - Почти все новорожденные! И болезнь, насланная Кланом Смерти... Она отступает – люди излечиваются!
- Рождение детей-сапфиров изгоняет магию Клана Смерти, - подтвердила Равена. – Кристаллы детей неба проникли в тела многих людей, поэтому еще какое-то время дети-сапфиры будут появляться на свет везде: в Бриесте, Тристоле, Асааре, Таре, в Эфинии, Силии, в Кан-Ри. Клан Смерти вновь вынужден будет отступиться. Отказаться от своих целей. Но в этот раз магия забвения не изгонит детей исхода в их земли – они останутся среди нас. И другим кланам, и людям придется учиться жить рядом с ними, как это было когда-то давно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Выслушав ее, Габриэль сказал:
- Ты сотворила чудо. Как? Как тебе это удалось?
- Это не я, - покачала головой Равена. – Это Колыбель. Все, что у меня было, это... воля, желающая воплотиться. И больше ничего.
Она глубоко вздохнула и подняла на него глаза.
- Габриэль... Скажи, Натаниэль, он... – И, собрав в кулак всю смелость, которая у нее была, решительно спросила: - Где он сейчас?
Равена видела, как на лицо Габриэля легла тень, и внутри у нее все опустилось. Брат Натаниэля смотрел на нее с сожалением, как будто чувствовал свою вину перед ней, и это сказало ей о многом. Последние надежды исчезли, и в сердце вновь проникла чернота, скрадывающая все краски этого мира.
Наконец Габриэль кивнул и, отведя взгляд, добавил:
- Пойдем.
Пока они поднимались на верхние этажи замка, встречавшиеся им вороны отрывались от дел и провожали их взглядами. Равена ни на что не обращала внимания. В мыслях было только одно: сильнее всего сейчас она хотела увидеть Натаниэля и больше всего на свете боялась его увидеть, потому что знала, что после этого необратимость набросится на нее большой черной птицей и разорвет в клочья.
Обнаружив, что они поднимаются на смотровой этаж, Равена растерялась. И даже бросила недоуменный взгляд на Габриэля, но он не заметил.
Почему он ведет ее на смотровой этаж, спрашивала себя Равена, не находя ответа.
Здесь тоже были люди. Все же замку досталось: местами была проломлена кровля, а несколько столбов рухнуло.
Остановив Равену, Габриэль повернулся к ней и сказал:
- Я должен попросить у тебя прощения, что не уберег его. Если бы мне удалось остановить Клан Драконов и Клан Смерти еще на границах наших земель... Но, увы, даже большой отряд не смог выстоять. Погибли многие. Я чудом уцелел – даже не ранен. Но в итоге Натаниэль...
Он повернулся всем корпусом и посмотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Равена почувствовала, как слабеют ноги.
«Натаниэль», - пронеслось в ее мыслях.
Она не могла ошибиться! Перед Натаниэлем стоял какой-то человек, частично скрывая его от нее, но она определенно видела знакомый до боли профиль, развевающиеся от сильного ветра длинные черные волосы и руку на перевязи.
- К сожалению, - удрученным голосом произнес рядом Габриэль, - в сражении с твоим братом Натаниэль потерял руку.
- Руку, - словно не в себе, пробормотала Равена, глядя во все глаза на своего жениха – живого, вне всяких сомнений, живого!
Натаниэль что-то с серьезным и хмурым лицом говорил своему соклановцу, и вдруг, словно по наитию повернув голову, заметил ее.
Его лицо тотчас озарила улыбка. Отодвинув в сторону человека, с которым разговаривал, Натаниэль поспешил к ней.
Равена осела на пол раньше, чем осознала, что ноги ее больше не держат. Натаниэль мгновенно оказался рядом, опустившись перед ней на колени.
- Равена! Что с тобой? Ты так внезапно...
- Я думала, ты умер, - сказала она и от облегчения слезы хлынули из ее глаз неудержимым потоком.
- Почему ты решила, что?.. – не понимал Натаниэль.
Достав из поясного мешочка обручальное кольцо, Равена протянула его на ладони к своему жениху.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Амир сказал, что убил тебя, - сквозь слезы и всхлипы сказала она. – Я увидела кольцо и... Его же нельзя снять! Поэтому я...
На лице Натаниэля появилось странное выражение: его глаза смотрели на нее сочувственно, а губы неуверенно улыбались, как будто он радовался чему-то и был не уверен, что ему позволено радоваться. Одной рукой обняв Равену, содрогающуюся от рыданий, он прошептал ей на ухо:
