Естественно, машина Порше не проходила испытаний. Более того, она даже ни разу не выезжала на заводской двор. Но ее везли на показ – на карту была поставлена честь конструктора...
Когда танк прибыл в Растенбург и скатывался с шестиосного трейлера, произошла авария: из-за разгерметизации бензопровода вспыхнул пожар, который, однако, удалось скоро потушить.
Ремонт поставил перед инженерами Порше проблему: где взять трубку бензопровода? С собой они взяли все мыслимые запчасти, однако среди них не оказалось злополучной трубки. До показа танка оставались считанные часы. Один из конструкторов, прибывший с танком, пытался связаться с заводом Нибелунга. Однако [341] дозвониться туда не удалось. И когда инженер с яростью бросил телефонную трубку, то он увидел над окном металлическую штангу для гардин. Штанга была из меди и полая внутри. Ее тотчас же сняли и при помощи паяльной лампы превратили во временный бензопровод. За короткое время танк удалось подготовить к показу.
Итак, машина Порше прибыла на испытания, причем, в отличие от танка Хеншеля, с башней и пушкой, о которых позаботился сам Густав Крупп. Из-за большой массы она, естественно, двигалась гораздо медленнее своего конкурента. Но благодаря электрической трансмиссии превосходила его по маневренности. Танк Хеншеля – этот бронированный «кабриолет» – часто застревал в болоте и его нужно было вытаскивать, тогда как машина Порше самостоятельно выбиралась из грязи и болота.
Но рейхсминистр Шпеер не желал и слышать об этом сверхтяжелом танке. Он не согласился с аргументами инженеров фирмы «Порше-КГ», и машина фирмы «Хеншель» была признана лучшей и рекомендована в серийное производство под маркой Т-VI (Н) – «тигр». Таким образом, «панцерфатер» потерпел со своим тяжелым танком фиаско. Порше не учел, что воюющая Германия испытывала не только дефицит вольфрама, из-за чего пришлось похоронить идею создания пушки с коническим каналом ствола, но и меди, необходимой в значительном количестве для электротрансмиссии танка. Да и сам двигатель Порше еще не был освоен промышленностью.
Однако авторитет старого доктора в глазах Гитлера был высок, и по его настоянию отвергнутому образцу тяжелого танка дали тоже обозначение Т-VI и нарекли «тигром» (Р). Этому способствовало и то, что Густав Крупп, не дожидаясь результатов испытаний, изготовил 90 корпусов для танка Порше. Пускать их на переплавку, по мнению Крупна, было преступлением, и оборотистый Порше нашел им применение.
В июле 1942 года завод Нибелунга выпустил пятерку «тигров» Порше, а остальные корпуса использовал для изготовления истребителя танков «элефант» («слон»), впоследствии, в угоду конструктору, нареченных его именем «фердинанд». Многие генералы вермахта называли их тоже «тиграми» Порше. Так их именует в своих «Воспоминаниях солдата» и генерал Гудериан. Это послужило причиной путаницы с авторством «тигра», [342] который на самом деле, как убедился читатель, был создан главным конструктором танкового отдела фирмы «Хеншель» в Касселе Эрвином Андерсом.
На звериной тропе
Теперь пройдемся по «тигриному следу». Оправдались ли надежды Гитлера на свои тяжелые танки?
В 1941 году, в период наступления группы армий «Север» на Ленинград, у южного берега Ладожского озера, в районе Мги, образовался так называемый шлиссельбургско-синявинский клин. На этом участке фронта фашистские части подошли к южному берегу Ладожского озера в районе Липка-Шлиссельбург и изолировали войска двух наших фронтов: Волховского и Ленинградского. Фашисты называли свой шлиссельбургско-синявинский клин «фляшенхальс» – бутылочное горло. В уязвимости «фляшенхальса» враг отдавал себе отчет. Пятнадцать месяцев он изо дня в день возводил здесь всевозможные инженерные сооружения и насыщал их огневыми средствами. Каждый километр фронта простреливали не менее 10 артиллерийских орудий прямой наводки, 20 станковых, 20 ручных пулеметов и до 7 автоматов, готовых изрешетить все живое.
До тех пор немного было случаев такой, как здесь, плотности вражеских боевых порядков. Обычно пехотная дивизия гитлеровцев оборонялась на фронте в 25 километров. В «фляшенхальсе» же фронт каждой дивизии противника не превышал 10 – 12 километров. И войска здесь были отборные. Например, от Шлиссельбурга до Анненского оборону держала 170-я гренадерская пехотная дивизия. Это та дивизия, которая прошла через всю Европу. Позиции она занимала выгодные. Сидела на крутом обрывистом берегу Невы высотой 10 – 12 метров. Подберись-ка к ней через открытую огню Неву, вскарабкайся наверх...
Бывший командующий Волховским фронтом Маршал Советского Союза К. А. Мерецков писал об этом «бутылочном горле» в своих воспоминаниях:
«Всего лишь 16-километровое пространство, занятое и укрепленное противником, разделяло войска Волховского и Ленинградского фронтов. Казалось, достаточно было одного сильного удара, и войска двух фронтов соединятся. Но это [343] только казалось. Я редко встречал местность, менее удобную для наступления. У меня навсегда остались в памяти бескрайние лесные дали, болотистые топи, залитые водою торфяные поля и разбитые дороги. Трудной борьбе с противником сопутствовала не менее трудная борьба с природой. Чтобы воевать и жить, войска вынуждены были строить вместо траншей дерево-земляные заборы, вместо стрелковых окопов – насыпные открытые площадки, на протяжении многих километров прокладывать бревенчатые настилы и гати и сооружать для артиллерии и минометов деревянные платформы».
Какую бы новую операцию ни готовил Гитлер и какой бы ни была конкретная цель этой операции, он никогда не забывал о Ленинграде. 30 июня 1942 года фюрер вызвал в свою ставку вблизи Винницы командующего группой армий «Север» Кюхлера на совещание, где потребовал ликвидировать прорыв советских войск в районе Погостья (30 километров северо-западнее Киришей).
30 июня 1942 года Франц Гальдер в своем дневнике записал:
«Совещание фюрера с Кюхлером... Требование фюрера... захватить Погостье как можно скорее. Не ждать! Фюрер хочет передать туда первую роту новых танков „тигр“.
Однако послать безбашенные «кабриолеты» Хеншеля на фронт было нельзя. Фирма «Рейнметалл» так и не выполнила указание Гитлера изготовить к лету башни с пушкой для «тигра» Хеншеля, а башню с пушкой Круппа, изготовленную для «тигра» Порше, пришлось переделать. Но это, как уже известно читателю, повлекло и изменение корпуса и ходовой части самого «тигра». Поэтому об отправке «тигров» в район Погостья в ближайшее время не могло быть и речи. Только в августе 1942 года фирма «Хеншель» начала их серийный выпуск, причем пришлось проделать значительную работу по усовершенствованию машины, в сравнении с безбашенной.
Пришлось отменять наступательную операцию на ораниенбаумский плацдарм советских войск...
14 августа в ставку Гитлера прибыл генерал-фельдмаршал фон Манштейн. Он только что провел на курортах Румынии отпуск, дарованный ему Гитлером за захваченный Севастополь. Между Гитлером и генерал-фельдмаршалом произошел примечательный разговор.
Фюрер подозвал Манштейиа к столу и, найдя нужную карту фронта действий группы армий «Север», сразу потерял самообладание (это происходило всегда, когда речь заходила о Ленинграде). Тыча в карту пальцем, он произнес длинный монолог:
– Почти год Петербург задыхается в блокаде, его население околевает от голода...– И вдруг, опровергая самого себя, крикнул: – Нет! Это большевики блокировали две моих армии и воздушный флот Рихтгофена! Одиннадцать месяцев они не дают возможности сотням тысяч немецких солдат принять участие в операциях, которые должны решить исход войны! Умирающий с голоду город держит за горло сытого, живого!.. Ленинград и Сталинград – олицетворение большевистской России. Судьба Сталинграда, можно сказать, уже решена. Но Ленинград вонзился в тело моих 16-й и 18-й армий, как отравленная стрела. Я спрашиваю вас, Манштейн, можете вынуть эту стрелу?
После этого разговора с Манштейном Гитлер перебросил его 11-ю армию из Крыма под Ленинград вместе с артиллерией особой мощности. Туда же он направил и несколько уже готовых «тигров».
23 августа в ставке у Винницы снова состоялось совещание, посвященное подготовке наступления на Ленинград. На него были вызваны командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Кюхлер и генерал-фельдмаршал Манштейн, считавшийся специалистом по взятию крепостей. На последнего Гитлер и возложил руководство операцией, получившей кодовое наименование «Нордлихт» («Северное сияние»).
В конце совещания фюрер снова завел речь о «тиграх».
– Я очень озабочен действиями Советов в связи с наступлением на Ленинград. Подготовка не может оставаться для них неизвестной. Реакцией может стать яростное наступление на Волховском фронте против слабо занятого участка у Погостья и прежде всего против узкой горловины у Мги. Этот фронт при всех обстоятельствах должен быть удержан. Танки «тигр», которых армия получи сначала девять, пригодны, чтобы ликвидировать любой танковый прорыв.
