господа бюргеры, под городом ставите магазины с военными припасами? Не вы ли ждёте в гости знаменитого еретика? Не вы ли ему для сбора армии денег посылаете? — про это Волков наверное не знал, а лишь догадывался, но в сем жарком разговоре не преминул эту мысль озвучить, в надежде, что майор скажет хоть что-то в ответ. — Не вы ли, честные союзники, готовите войну, собираетесь уйти из-под руки герцога и забрать с собой все его земли, что за рекой? Не вы ли? Союзнички! Ну, отвечайте мне, Баумкоттер! Чего молчите? Что? Нечего вам ответить? Это потому, что имя ваше — вероломство и предательство. Как раз то, в чём вы меня и упрекаете. Именно из-за вашего вероломства герцог мне не даёт покоя, не отпускает меня в мои вотчины, именно потому я тут, с вами, в вашем грязном городишке, а не со своей семьёй.
Майор то ли поостыл, то ли испугался раздражения генерала, но дальше продолжать беседу с ним не захотел; он молчал. А генерал, ещё не остыв от перепалки, добавил зло:
— И ежели ещё раз осмелитесь ко мне прикоснуться, руку мою оттолкнуть, так я велю вас повесить на воротах, на тех самых воротах, что вы не уберегли.
Он обернулся и увидал капитана Вилли.
— Капитан, всех этих господ под замок!
— Как пожелаете, генерал, — отвечал мушкетёр.
Волков чуть подумал; он знал, что его молодой офицер хорош в деле, но в грамоте он хорош не так, а потому добавил:
— Как вернётся полковник Рене, передайте ему, что я прошу составить список задержанных: имена, должности, вера.
Волков уже прикидывал, как использовать пленных. Вообще-то он хотел часть из них отпустить. Вот только нужно было подумать, кого. Ну а теперь он собирался заняться делами победителей, то есть делами приятными, а именно намеревался осмотреть то место, в котором уже бывал и с которого начался его путь военачальника. Он обернулся к пленным горожанам:
— Господа! У кого ключи от арсенала?
Ни один из пленных поначалу не откликнулся, только сидели да переглядывались. Они боялись, боялись, как и толстяк Кохнер, что потом, когда начнутся разбирательства, им припомнят и что они сдали цитадель, и что сдали арсенал. Но миндальничать с ними генерал не собирался и посему произнёс:
— Либо вы мне отдадите ключи, либо прикажу моим людям обыскать вас. Обыскать без всякой чести, — впрочем, упоминал он «честь» только для слова или из вежливости, правила чести на горожан он распространять не собирался. Где честь — и где купчишки-бюргеры. Так что без всяких угрызений совести он распорядился бы обыскать всех присутствующих тщательно. Да и прибегнуть к пыткам, если того потребует дело.
Впрочем, у горожан хватило ума не доводить до того, и, очевидно с общего согласия, один из офицеров города встал, подошёл к ящику и извлёк из него связку больших ключей. И буркнул:
— Вот ключи от арсенала.
Один из мушкетёров взял у него ключи и передал их генералу.
— Вилли, не спускайте с них глаз, — приказал тот и пошёл к двери.
Он сел на коня и поехал к арсеналу. Было темно, но теперь и фон Флюген, и Хенрик уже не прятали ламп под плащами. И генерал вспоминал места, где они проезжали. Да, он тут бывал, ещё один поворот — и будут ворота арсенала. Не без труда и не сразу они отперли двери и вошли в большое здание арсенала. Хоть света было недостаточно, чтобы осветить весь зал, но Волкову и без света хватило увиденного, чтобы понять, что он делал всё правильно.
— Дьявол, я так и знал. — выругался генерал. — И здесь пусто!
— Как же пусто? — откликнулся из угла прапорщик Брюнхвальд. Он указал на ряды хоть и не новых, но отличных аркебуз, что стояли у стены. — Вон сколько здесь всего. А вон там, у входа, штук сто протазанов стоит, латы… Латы хорошие. На сотню людей хватит.
— А как вы думаете, прапорщик, — начал генерал, подходя к нему и оглядывая аркебузы, — Фёренбург богатый город?
— Ну, — Максимилиан усмехнулся, — судя по здешним ценам на всё — очень богатый.
— Очень богатый, — повторил генерал. — А вы когда по городу ездили, вы видели хоть на одной стене хоть одну пушку?
— Пушку? — переспросил Брюнхвальд и задумался.
— А когда мы сюда пришли, пушки на стенах кое где попадались, — продолжал Волков. — А теперь?
— Нет на стенах ни одной пушки, — за Брюнхвальда ответил Хенрик, — я и сам сейчас вспоминаю и тому удивляюсь. Нигде ни одного орудия не осталось.
— И вправду, — вспоминал прапорщик, — я тоже не видел.
— И здесь их нет, — Волков обвёл рукой большое и пустое пространство арсенала. — А я-то поначалу думал, что они их сюда свезли, тут собрали, чтобы нам не достались, если дело начнётся. Ошибался, значит.
— А я даже и не думал про пушки, — заявил фон Готт. — Не замечал, есть ли они на стенах, нет ли.
— Потому-то ты и не генерал, — едко заметил ему юный фон Флюген.
— Позубоскаль мне ещё, — пригрозил товарищу фон Готт.
А Максимилиан спросил:
— Так куда же они их дели?
— Вывезли, — догадался Хенрик.
— Верно, вывезли, — соглашался генерал.
— И от нас их спрятали! — снова произнёс Хенрик.
— Если бы так, то это было бы только полбеды.
— А что же может быть хуже? — удивился старший оруженосец.
— Они их не прячут от нас, — вздохнул Волков. — Ван дер Пильс уже собирается к нам сюда, и чтобы не тащить ему пушки по весенней грязи, горожане пушки свои ему прямо тут, под городом, передадут.
— Ха, каковы ублюдки! — воскликнул фон Готт.
— Хитры, коты Люцифера! Хитры, ничего не скажешь, — согласился с ним генерал.
— Надобно найти эти пушки! И дело сделано, — надумал фон Флюген и добавил, кажется, гордясь своей придумкой: — Припрётся ван дер Пильс, а пушечек-то и нет.
Волков поморщился: зря он затеял этот разговор с молодыми людьми, вот теперь придётся выслушивать их многоумные советы. Да ещё и отвечать на их глупости из вежливости.
— Не так-то просто будет найти их.
— Так у этих… у бюргеров спросить, которых мы нынче взяли, порасспросить
