— Так вот и предположите, что мы тоже проглядели их.
— Уже, сэр. После пропажи первого разведчика, я просмотрел всю доступную мне информацию. Боевые водолазы у русских есть на Балтике, но не на Севере. Причем их снаряжение и подготовка откровенно устарели — они не плывут, а идут по дну. Трудно предположить, что этих водолазов перебросили сюда для защиты «моржихи», но лично я слабо верю в их способность противостоять пловцам, это диверсанты для выхода на вражеский берег, а не подводные бойцы. Еще меньше я верю, что русские станут рисковать столь ценным человеческим материалом. Там же сплошной яд. Искупать своих ребят, без какой-либо пользы, в подобной гадости — на это не способны даже азиаты с их наплевательством к человеческой жизни. Лучшей защитой суперподлодки от диверсантов является она сама. Тот, кто будет рядом, просто отравится. Что и показала практика.
— Это если ваши данные про её топливо верны.
— Сэр, однозначно можно утверждать, что её топливо токсично. Даже если поверить, что все многочисленные наблюдаемые нами аварии являются инсценировками, то песню про девятый отсек по указке сверху сочинить невозможно. Аналитики и лингвисты в один голос заявляют, что такое пишется только по реальным событиям. Даже для вымысла в художественной литературе такие вещи — необычайная редкость.
— Ну, хорошо, топливо токсично, а где гарантия, что у вас именно то, что на моржихе? Может быть, там другое, тоже токсичное. А у вас в кармане разновидность кошачьей мочи.
— Сэр, вот тут мы переходим к третьему пункту. Какой в этом смысл? Помните, что случилось с флешеттами в Великую Войну? Надпись «Invention francaise, fabrication allemande». Наши химики заверили, что наши образцы теоретически обладают очень высокой энергетикой. Значит, топливо окажется эффективным. То есть при данном предположении получается, что русские целенаправленно пытаются подбросить нам идею, как построить такую лодку? Не проще ли тогда с их стороны нам просто чертежи продать? Сэр, закручивая спираль таких подозрений, можно договориться до вполне логичной теории, что «моржиху» вообще немцы построили и она была первой лодкой перешедшей на сторону русских из Свободной Германии. Заодно будет объяснена высокая информированность русских о немецких планах. Только вот какой прок в таких теориях? Если вы не хотите верить этим результатам, то вы в них и не поверите, так как мы вам не можем притащить Сталина, чтобы он поклялся на Библии, что оно так и есть.
— Боюсь, Дженкинс, что в этом случае я верил бы ещё меньше. Просто то дерьмо, в которое вы вляпались, может слишком дорого обойтись, и уж лучше я задам эти вопросы здесь, минимизировав возможные подозрения, чем их зададут нам всем на родине. Ладно, что там ещё? Часть данных получена от другого человека. Можно ли верить нашему американскому коллеге? Он мог вести свою игру?
— Не думаю. Мы же ему не конкуренты. И ни в коем случае не посягаем на его успех перед его собственным начальством. Ну а что пришлось на него слегка надавить — как говорят сами янки, «ничего личного, просто бизнес». Тем более что он дал нам наводку на спецпоезд.
— После чего русские всерьез обвиняют нас в диверсии на их военно-стратегическом предприятии. Пожар тушили полдня — по их словам, если бы та цистерна была полная, не было бы ни завода, ни города Молотовска, ни порта, ни наших пароходов. И это не похоже на инсценировку — дорогое удовольствие при таком масштабе. И вы думаете, они поверят в ваши объяснения?
— А что им еще остается? Русским тоже нет выгоды раздувать скандал, они сильно зависят от наших поставок. В конце концов, отчего бы и в самом деле некоему матросу с нашего «Джона Дьюи» не решить, что страшно секретное топливо является обычным спиртом, о чем не объявляют по понятной причине. И дурак полез в цистерну с ведром — а дальше спрашивайте у покойника, о чем он при этом думал. Русские сделают вид, что поверят — для соблюдения приличий.
— Ладно. А что там с этим Лазаревым? Здесь-то зачем было действовать так грубо?
— А что еще оставалось, когда в самый последний момент вдруг выясняется, что эта фигура, возможно, является ключевой? Благодаря опять же нашему американскому другу, однозначно заявившему, что объект Стерва является любовницей некоего до того неизвестного нам Адмирала, который в этом русском городе главный. А сама Стерва и Лазарев — гляньте вот на эти фото.
— А лучшего качества нет?
— Снято микрокамерой с большого расстояния. Впрочем, здесь есть и нарисованные по описанию портреты интересующих нас людей, и Лазарева, и других. Видите ли, сэр, нас поначалу сбил с толку тот факт, что среди русских флотских офицеров этот Лазарев не известен решительно никому, и вполне мог быть тыловым чином, назначенным на официальную должность командира бригады строящихся кораблей — причем чином даже не флотским, а НКВД, а там после событий тридцать седьмого хватало выдвиженцев. Получив от американца информацию, мы решили приглядеться поближе. Сэр, этот Лазарев однозначно не из береговых, а сам стоял на мостике, уж поверьте, ни один моряк не ошибется! В то же время у него лицо не обветренное и совсем белое, а ведь даже на севере летом можно загореть — значит, подводник? И какие корабли сейчас строятся у русских на том заводе, чтобы возникла необходимость в особом штате «бригады строящихся кораблей»?
— То есть вы хотите сказать…
— Да, сэр! Лазарев не командир «моржихи», адмиральский чин слишком высок даже для такого корабля. А для главы русской подводной программы? На которую, по сути, работает весь завод в Молотовске, если не считать возни с малыми десантными лоханями. Тогда все становится понятным. И его статус — что в этом городишке при недостроенном заводе может быть выше? И его странные отношения с НКВД — если он «моряк от чекистов». И как в его подчинении оказались не только моряки, но и головорезы из «песцов», в глубоком тылу — но кто лучше защитит от вражеских диверсантов?
— Если так, то какого черта вы решили подергать тигра за усы? Покушение зачем устраивать, мы ведь с русскими не воюем — пока.
— Сэр, решение принимали парни из УСО, я был не более чем советником! Мне же показалось интересным проверить реакцию русских. Если этот Лазарев и в самом деле тот, кем мы его представляем, то и охранять его должны соответствующе, то есть моя гипотеза подтвердилась бы. Ну, а если не больше чем один из русских Чинов, так и бояться нечего. Да по замыслу мы хотели с ним всего лишь поговорить, жестко, как до того с американцем.
— Ну и проверили?
— Сэр, кто мог знать, что Стерва стреляет как ковбой с Дикого Запада? За две секунды положила троих! Затем появился патруль, и…
— А толпа спрятавшихся агентов НКВД так и не показалась? То есть ничего вы не проверили. Надеюсь, вас там не было, Дженкинс?
— Что вы, сэр! Я исключительно по своим служебным обязанностям — должен был бывать на борту «Джона Дьюи», и разговаривал с парнями из УСО исключительно там. Ну, а на берегу — я никак не могу отвечать за буйство подгулявших матросов, от выпитого виски подумавших, что они в Ист-Энде.
— А вам известно, что русские официально требуют, чтобы эта троица — те, кто выживут, конечно — понесла наказание не по британскому, а по русскому закону? Конечно, они из УСО, а не МИ-6, но все-таки… И они сгниют в ГУЛаге по уголовному обвинению — а нам придется молчать, чтобы не раздувать скандала?
— Что делать, сэр, горе проигравшим. «Победитель получает все» — ну значит, проигравший все теряет. Такова жизнь.
— А в данном случае проигравшим оказались вы, Дженкинс! И что мне с вами делать?
— Сэр, но мы все же получили информацию, более важную, чем все, собранное прежде! Даже если придется делиться с янки.
— Молите бога, чтобы этим все и закончилось. И учтите, что если русские или Лондон потребуют вашей головы, я совершенно не собираюсь вместо нее подставлять свою!
Джеймс Эрл.
Северодвинск, 20 августа 1943
Как голова болит! Снова в русский госпиталь — в четвертый уже раз. Как сказал русский доктор, это уже не невезение, это диагноз.
И главное, понять не могу, это провал или нет? Вроде все сделал, что хотел, вот только… В ожидании заказанного груза болтался по этому до смерти уже надоевшему Молотовску, даже на завод меня теперь не пускали, а больше в этом городишке решительно ничего нет!
Пару раз видел Стерву — на улице, издали. И не иначе, как вместе с ее таинственным Адмиралом — хотя вроде молод он для такого чина? Нет, бабы, конечно, очень часто слабы на передок — но чтобы вот так, взявшись за руки, гулять с кем-то еще на территории, где этот Большой Чин, царь и бог, надо совсем не иметь мозгов, а Стерва умна, очень умна. Как она мужа найдет — ведь ни один нормальный мужик не потерпит, чтобы жена была умнее и сильнее, вот только не надо мне про дружбу мужчины с женщиной говорить, не бывает такого — и про бизнес-леди из Фриско, которую я знал когда-то, рассказывал уже? Как она после смерти мужа его дела взяла в железные руки и весьма приумножила — вот только все стоящие женихи от нее бегали как от чумы: кому охота, чтобы после при разводе от тебя еще половину твоего состояния откусили такой акульей хваткой? Нет, безмозглые актрисульки гораздо предпочтительнее! Ну, она тоже не тужила — ей сорок, богатая, независимая, двадцатилетних любовников меняет как перчатки, вот так и Стерва будет лет через десять, хе-хе!
