Он тоже нацепляет противогаз, проверяет, как закрыт кран на маленькой трубке, лезет на цистерну и крутит там колесо. Спускается, просит меня дать ёмкость. Берёт мою фляжку, откручивает крышку, смотрит в отверстие. Что-то ему не нравится, он снимает противогаз, заглядывает в горлышко внимательнее — и яростно швыряет флягу на землю! Эй, что за дела?! Тоже сдергиваю резиновую маску и подступаю к дохляку с явным желанием врезать ему в зубы.
Меня останавливает поток непереводимой эмоциональной брани, я и то большую часть слов не понимаю, хотя среди команды русский язык знаю лучше всех. И крутит пальцем у виска. Эй, угомонись же! В чем дело?
Следует совет засунуть эту флягу себе в задницу, а лучше тому умнику, что её вручил. Эй, мы же договорились, что я получу образец — выполняй!
— Угу! И ваша фляжка тут же… — далее следует специфическое русское ругательство, означающее процесс размножения. — Руки оторвать тому дебилу, что её изготовил!
— Да объясни же, в чём дело! В конце концов. Специальная фляжка, для любой агрессивной химии. Снаружи металл, а внутри…
— Да там стекло же, идиот!!! Оно вспыхнет как магний, ваш труп даже не опознали бы!
— Чего?!
— Того… — междометие. — Это не фляга, а… — ещё одно междометие. — Я не самоубийца, чтоб в неё что-то наливать. Где… — «хорошо, что я знаю, что это не моя мамочка!» — нормальная ёмкость? Всё вам побольше да побольше.
Медленно начинает доходить, что этот студентик, возможно, спас мою жизнь. По его словам получается, что мне выдали оборудование не для того, чтоб взять пробу, а для того, чтоб при взятии пробы произошла диверсия. Стоп! А это идея. Отдам фляжку нашим английским друзьям, чтобы сами в нее наливали? Сказал бы «ничего личного», но тут именно личное. Да и нужно аккуратно начальству намекнуть, что Боб, вручавший мне эту флягу, возможно, немецкий агент. Отвертится он или нет, неважно, мне он никогда не нравился. А если я угадал, так вот он повод для повышения, вкупе с успехом миссии… Но проба-то мне всё равно нужна. Излагаю ситуацию студенту.
— Товарищ, меня предупредили, что у вас есть, куда наливать, а это не так. Какие проблемы? Пистолет без патронов бесполезен. Тут то же самое. Так что auf Wiedersehen!
И тут у меня в голове что-то щелкает. Будь этот студентик честным «подай-принеси», не при деле, так бы себя не вел. Если бы я, по сказанной им версии, делал не только дозволенное, но и предписанное дело? Не вписалась бы сюда неправильная фляга, наверняка у их умников специальные пробирки есть, или что там еще? А этот даже не удивился… Да и пробы для дела логичнее там же у подлодки и отцеживать. И охрану ты со мной обходил, даже не пытался через пост, по законному поручению. Значит, явно не со мной первым ты так! И Стерва что-то сказала про прошлый раз?
— А как же другие проблемы решали? Ну, например, немецкие товарищи?
Выстрелил навскидку — и угадал. Американцев тут прежде не было, британцы сами ко мне хотят прицепом, ну а в каких-нибудь японцев верится слабо, кто остается? А ведь правильно угадал — глазки-то забегали!
— С чего вы взяли…
— Неважно с чего. Хочешь, чтоб я про это молчал, решай проблему! Припомни, как с другими было дело.
— Другие с Афродитой договаривались. Мы им наши пробоотборники давали.
Что за Афродита? А… так он Стерву так кличет. А что, похоже. Красотой не обделена и военного любовью скрутила.
— Ну, так и дайте мне!
— К Афродите! Подотчётное имущество.
Как быстро человек меняется. Только что был испуганный взгляд, а сейчас такая гаденькая улыбочка. И ясно же, с чего. Стерва за это «подотчётное имущество» последние штаны снимет и не побрезгует.
— А не можем ли мы решить дело на месте? Если я вам компенсирую утерю этого имущества?
— И чтоб потом меня Афродита на корм рыбам пустила?
Достаю пачку банкнот — как чувствовал, что понадобится.
— Решай сам. С ней мы уже обо всем договорились, какие претензии? А ты получаешь дополнительную оплату, если мы договариваемся, или проблемы, если нет — я ведь могу про твоих немецких дружков кому надо рассказать.
Ха! Испугался. Наглость города берёт. Не понимает, что Стерва должна и его защищать. Азиаты.
— Зачем мне ваши деньги, — смотрит брезгливо. — Куда я их дену? Да у меня с ними проблем будет еще больше — любой в НКВД стукнет и сдаст.
Вот зараза! Совсем дикие! Чтобы доллары не брали?
— А вот ваши часы могут пригодиться. У нас лабораторные бывают, где время считать надо, а часов нет — война. И если начальство насядет — откуплюсь ими.
Точно дикари. Натуральный обмен. Знакомый суперарго с «Беннета» говорил, что настоящие швейцарские, я у него купил, после той истории в русском кабаке, когда меня опоили, ограбили, в сугроб бросили, и прежние часы, между прочим, тоже сняли. Да на, подавись! Когда Стерву в бараний рог скручу, потребую чтоб этому матросу-студентику повелела вернуть в трёх экземплярах, и пусть ищет, где хочет.
Он извлекает из кармана металлический цилиндрик, быстро откручивает крышку, показывает мне, что пустой — да, он точно не мне первому так помогает! Чёрт! Чувствовал же наигранность его реакции, когда мою фляжку швырял. И явно знал, на что в ней смотреть. Вряд ли врёт, он тоже заинтересован и в безопасности, и чтоб клиент пробу получил. И со Стервой-Афродитой меня развёл, гаденыш! Она же не опустится до того уровня, чтоб вникать в такие мелочи, приказала — сделай. Так и хочется ему в морду, и часы забрать — но нельзя! Это же свидетель, выходит, Стерва и с немцами делишки крутила, ай-ай, как НКВД на такое посмотрит, тут твой Чин первый тебя же и сдаст, не забыл, наверное, как у них в тридцать седьмом чинов повыше пачками к стенке ставили, а сейчас война, за такое расстрел однозначно. Я-то думал, как мне эту тварь прижать, а тут такой подарок! Не дай бог лишь, этому студенту завтра устроят несчастный случай, и все концы в воду, вернее, в химию, и трупа нет. Ну, что-нибудь придумаю — а сейчас пусть эту работу сделает, о которой сговорено.
Студент прикрепляет свой цилиндрик куда надо, открывает кран; спустя пару секунд закрывает, отсоединяет, осторожно показывает, что там налито что-то бледно-жёлтое; ловко закручивает крышку и вручает мне. Эй, а вторая проба зачем? Он сначала отмахивается от меня, как от мухи, затем видя, что я не отстану, хватает меня за руку, оттаскивает от цистерны и лишь здесь снимает противогаз.
— А как я иначе дозатор отсоединю? Затем и пробоотборники ношу лишние — чтобы после все из дозатора в них спустить. Иначе отравимся — или так в противогазе и идти?
То есть у него есть и лишние пробы? А как «кузены» от моей будут отливать? Вторую попросить — ну нет, суки, вы мне за свой бокс заплатите сполна! Поднимаю флягу, заглядываю внутрь, пробую пальцем. Эй, а ведь это не стекло!
— И правда, не стекло, а на вид похоже, — студент тоже попробовал на ощупь. — Кажется, фторопласт. Но все равно не советую — он устойчивее, но тоже разъест и вспыхнет. Через день, через час, может, даже через минуту — оно вам надо?
Мне как раз это и надо. Хотя минута — это будет уже перебор. Но желание расплатиться с «кузенами» оказалось сильнее даже страха — ну это чисто наше, американское, как проскочить через пропасть по разваливающемуся мосту. Впрочем, слышал, что и у русских есть такое, называется «авось».
— Тогда вот этот кранчик поверните вот сюда, сосчитайте до пяти и быстро закройте. Эй, подождите, я отойду! Да, и если она зашипит, станет пузыриться — ну, что-то будет не так — сразу бросайте от себя подальше — рванет как зажигательная граната!
Делаю все, как он велит. Ну вот, теперь у меня в кармане и русская тайна, и сюрприз для британцев. И ко мне никаких претензий — ну откуда я знал об особенностях русской химии? Говорите, делиться надо, по Божьей заповеди — но что-то сомневаюсь, что вы, себе отлив, флягу мне вернете. Значит, господь вас и накажет! А если они за ней завтра придут? Не должны, они ведь тоже мне не верят — а вдруг подменю? Значит, кто-то подойдет сейчас — ну а если нет, что ж, тогда я прямо в порт, пройду мимо их чертова «Джона Дьюи» и помашу фляжкой — и если кто-то бегом не поспешит на берег, я готов буду выпить эту адскую смесь как самое лучшее виски — но ведь этого не будет, верно?
И упокой Господи их души, и пошли их к дьяволу, где им самое место!
Студент собирает вещи в мешок, и мы спешим покинуть опасное место. Снова пролезаем через дыру, а ведь когда доска стоит правильно, проход совершенно незаметен, и… Да, верно сказано — не поминай черта всуе, явится по твою душу!
— Эй, мистер Эрл, ну куда же вы?
Британцы, те же трое. Или не те — вот этот точно там был, остальных двух не помню. Двое слева бегут, третий справа совсем рядом. Выследили, значит — а за забором потеряли, не видели, как мы в дыру… Вот уже двое прижимают к забору меня, третий блокирует дохляка.
