— Я тоже рада! — искренне сказала я. — Мне можно есть?
— Что-нибудь легкое, думаю, можно, — сказал Варсоня, доставая из кармана хламиды шоколадку.
— О! — сказала я, когда первый кусочек растворился на моем языке. — О!
— Тебе плохо? — всполошился Ирга.
— Мне очень хорошо!
— Чудно, — довольно сказал Отто, поя меня водой.
— Расскажите мне все! — попросила я, жуя шоколад. — А то я буду волноваться, переживать и чего вы там еще боитесь.
— Хорошо, — вдруг решительно сказал Ирга. — Ты была тяжело ранена, на тебя напали зомби, когда тебя нашел Отто, ты умирала.
— Это я знаю, — сказала я. — а потом приехал ты и меня спас?
— Нет, — сказал Ирга и его лицо исказилось. — Когда я приехал, ты была уже мертва около часа.
— Ого, — сказала я испуганно. — А я нормальная?
Ирга промолчал.
— Не совсем, — засмеялся Отто.
— Я стала тупой? — спросила я испуганно, помня из курса целительства, что когда человек мертв довольно долго, и его потом оживляют, то клетки его мозга отмирают и он становится дебилом. Поэтому-то зомби, даже самые качественные, способны исполнять только самые простые задачи.
— Мне почему-то кажется, что не тупее, чем была, — обнадежил меня полугном.
— Ты же сказал, что я ненормальная!
— Нет, я сказал, что ты не совсем нормальная. Скажи мне, золотце, ты когда-нибудь нормальной была?
Я открыла рот, потом закрыла, подумала и сказала:
— О, спасибо, утешил.
— Так вот, — продолжил полугном, потому что Ирга молчал. — Я отбился от тех друзей, которые поджидали нас в лесу, они успели здорово грызануть меня за руку. Я уж было с ней попрощался совсем, но ничего, Варсоня спас. И я побежал искать тебя…
… Отто бежал через лес, наспех перемотав рану на руке разорванной рубашкой. Кафтан пришлось выкинуть, но это его не волновало — полугному было жарко. Он думал об Оле, об истощенной защитой города Оле, об Оле, знающей всего несколько боевых заклинаний и выступившей против могущественного некроманта. Он увидел горящие остатки домика лесника, высокую фигуру в балахоне, хромающую в глубину леса. И двух зомби, треплющих тоненькую фигурку. Отто не раздумывая кинулся на мертвецов, как вдруг его лицо обожгла боль — один из зомби взмахнул кинжалом.
— Надо же, — пробормотал полугном, стараясь не обращать внимания на боль, — какой умный мальчик.
Этот зомби быстро отправился на тот свет, а за ним и другой. Ола лежала на земле, не шевелясь. Подавив стон, Отто опустился на колени рядом с подругой. Даже не будучи целителем, он понимал, что жить ей осталось совсем немного.
— Ола! Ола! Ола! — начал звать он.
Зачем, он и сам не знал. Может, чтобы попросить не умирать? Может, чтобы рассказать, как ему будет одиноко без нее?
— Ола! Ола!
Девушка открыла глаза. Отто обрадовано наклонился к ней, видя, что подруга хочет что-то сказать.
— Я еще вас переживу, — внятно сказала Ола и перестала дышать.
— Ола! — закричал полугном и зарыдал. Ему казалось, что умерла какая-то его часть. Правда, к скорби примешивалась небольшая досада — Ола даже перед смертью поступила по-своему! Неужели она не могла сказать что-то вроде: «Передай Ирге, что я люблю его» или «Пусть о моем подвиге расскажут потомкам» или «Похороните меня с музыкой!». Нет, надо было сказать: «Я вас всех переживу» и умереть! Кто же после такого помирает?
— Отто, — полугнома кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел барона ня Буя. — Мы с дружиной приехали на помощь. Что с ней?
— Умерла.
Барон тяжело выдохнул и его пальцы сжали плечо Отто. Полугном застонал от боли, но барон его не услышал. Рон смотрел на то, что когда-то было Олой, сжав губы, и вдруг сказал:
— У вас же есть целитель! Он сможет вернуть ее к жизни, — молодой человек расстегнул плащ и положил его на землю. — Помоги мне ее погрузить.
Отто одной рукой молча помог барону. Он не хотел зря обнадеживать Рона, но в способности Варсони оживить истерзанное тело он сомневался. Одно дело — роды принимать, а другое — пытаться вдохнуть жизнь в переломанные кости и смятые внутренности. Барон быстрыми движениями прицепил пряжки плаща к подпруге коня и сам побежал рядом, держа плащ за другой конец. Видно. У парня есть опыт спасения товарищей с поля боя, — тупо удивился Отто и побрел вслед.
Зомби нигде не было видно. Горожане дружно гасили загоревшиеся дома, тут и там раздавались рыдания. Дружинники барона стаскивали в одну кучу остатки зомби, собираясь их спалить.
— Варсоня! — закричал Отто. — Варсоня!
Целителя нигде не было. Адреналин в крови полугнома закончился, его раны стали нестерпимо болеть, и, постанывая, он побрел домой.
В гостиной ярко горел свет. Ола, раздетая и уже отмытая от крови лежала на столе. Барон занимался печью, подкладывая и подкладывая дров. Варсоня, закусив от напряжения губу, колдовал над девушкой, разложив рядом инструменты из большого саквояжа. Отто молча прошел мимо, вошел в своею комнату и нашел припрятанную там бутыль самогона. Вернулся обратно. В гостиной почти ничего не изменилось. Ола все так же недвижимо лежала на столе, Варсоня смахивал с лица пот, а барон наполнял большой чан, стоящий на печке, водой. Чувствуя, как внутри все превратилось в лед, и даже боль от руки отступила куда-то в глубину сознания, Отто вышел во двор, сел на лавку, зубами откупорил бутыль и принялся пить.
— Отто! Отто! Что с тобой?
Полугном открыл глаза, увидел перед собой Иргу и пробормотал:
— Ола погибла, — и снова закрыл глаза.
— Вставай, — сказал рядом голос Варсони. — Только твоего трупа мне для полного счастья не хватало.
Отто осоловело посмотрел на целителя.
— Я уже перевязал твои раны, — сказал толстяк, настойчиво пытаясь поднять полугнома с лавки.
— Что ты здесь делаешь? — всполошился Отто. — А как же Ола?
— Все так же не дышит, — ответил Варсоня и с обидой добавил:
— Меня выгнали оттуда. Сказали — иди, занимайся горожанами! Ирга с собой другого целителя привез.
— Понятно, — пробормотал Отто, попытался встать и покачнулся.
— Потеря крови и алкогольное опьянение, — вздохнул Варсоня, помогая Отто дойти до двери.
Отто, шатаясь, ввалился в гостиную и упал на лавку.
В доме было нестерпимо жарко. Привезенный целитель — крупный мужчина средних лет — сосредоточенно занимался телом Олы, а Ирга, стоя на коленях перед большой черной свечой, не переставая, звал:
— Ола, Ола, милая, вернись, вернись, милая, я так люблю тебя, вернись, Ола, любимая, Ола.
Внезапно воздух над свечой сгустился и появилась фигура Олы — такая, как помнил ее Отто — с волосами, небрежно скрученными в узел, в просторной рубашке и длинной широкой юбке яркой расцветки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
