Потому-то сейчас так непривычно было видеть на их лицах строгое, непреклонное неодобрение. Под осуждающими взглядами стариков даже бойкая Ласточка как-то сникла, и бочком, осторожненько, подвинулась к своему «жениху». Подобной реакции от родичей Ин Юнчен, конечно, ожидал, но…
Но готов к ней не был.
– Невеста, говоришь? – наконец нарушив расплывшуюся, будто масляное пятно по воде, тишину, промолвил отец.
Взгляд его скользнул по черепам, которыми обильно был украшен наряд Янмэй, по ее тяжелой, затянутой в черную кожу фигуре, по мускулистым рукам.
– Невеста, – повторил старик, и Юнчен, которого совесть и так мучила невыносимо, едва не бросился ему в ноги с покаянным признанием.
Ситуацию спасла, как и обычно, матушка. Госпожа Ин улыбнулась дрожащей недоумевающей улыбкой, а потом, сжав в руках шейный платок, вздохнула.
– Почему бы нам всем не… не присесть? – расстроенно предложила женщина, и у Юнчена сжалось сердце.
Он заметил – он всегда все замечал, – как принарядился обычно такой безразличный к своему внешнему виду отец, как натянул на широкие крестьянские плечи дорогой пиджак, чтобы уважить будущую невестку. И матушка, нежная и ласковая его матушка, – разве не ради долгожданной встречи достала она из шкатулки с драгоценностями тоненькую золотую цепочку – ту самую, которую, по ее рассказам, купил ей муж в первую годовщину их свадьбы?
«Вот же я… дурак», – подумал парень, и собственная затея показалась ему вдруг не просто глупой – жестокой.
– Да, – ухнула между тем опомнившаяся Янмэй, – а давайте-ка поедим. Я ж с утра не емши!
И, шумно переведя дыхание и сопя, села за стол. Ин Юнчен последовал ее примеру – сейчас уж отступать было совсем поздно.
Разговор не задался с самого начала, и ни искусно приготовленные крабы, ни засахаренные помидоры, ни нежная белая рыба на ложе из свежих овощей, ни изысканные острые бульоны – ничто не способно было, казалось, вывести собравшихся за столом людей из тупика. Лица родителей мрачнели с каждой секундой, а неустрашимая Ласточка, которую засыпали они вопросами, то и дело пребольно пинала Ин Юнчена под столом ногой – мстила.
– Лет-то мне сколько? – переспрашивала она стариков. – Ну… это… тридцать пятый годок, значит, пошел. Да, не вру. Десять лет уж как развелась, почтенные.
Почтенные переглядывались с ужасом в глазах.
– Разведенная ты, выходит? – угрюмо удостоверялся отец. – Не вдова?
– Какая вдова, – отмахивалась Янмэй и, чтобы скрыть нервную дрожь, оживленно чавкала крабом. – Жив мой благоверный, чего ему станется, гусю. Ходит иногда.
– И ты, значит, – темнел ликом папаша, – пускаешь?
Ласточка бодро лезла за сигаретой, и Юнчен внутренне корчился, видя, как страдальчески сжимает матушка руки.
– Пускаю, – соглашалась «невеста», – а чего ж, неужто я чашки риса пожалею бедолаге? Мужик он добрый, только невезучий. Не чета вашему-то!
И дева ласково трепала парня за ухо, позвякивая застежками и заклепками на куртке. Юнчен кивал и изредка вставлял фразу-другую про «сходство интересов», «увлечение мотоциклами» и «любовь с первого взгляда». Родители суровели на глазах. Все шло по плану.
Неизбежный и окончательный запрет жениться – парень уже почти слышал его. Он – Ин Юнчен был уверен в этом – готов был с минуты на минуту сорваться с отцовских губ. Он сиял несогласием и обидой в матушкином взгляде.
«Ну же! – понукал судьбу сын почтенных родителей. – Ну давай!»
И увы – судьба послушалась. И дала – да так, что мало не показалось.
– Приветствую вас, досточтимый друг, – прогудело вдруг рядом.
Юнчен повернул голову и едва не поперхнулся, увидев человека, имя которого в их семье упоминать было запрещено, – председателя Сяна, отца Сян Джи.
Вот говорят умные люди: всегда, мол, есть куда падать. Если кажется, что достиг ты дна, не спеши, подожди: может быть, у судьбы в рукаве припрятан для тебя сюрприз-другой. Истину сего изречения Ин Юнчен, сын достойных родителей, прочувствовал на собственной шкуре в тот ясный и солнечный день на борту «Джонки». И надолго запомнил. На всю жизнь.
Словно коршун, камнем упавший на замешкавшегося кролика, налетел на них почтенный Сян Лянмин. Слова его приветствия были учтивы, а манеры – безупречны, но ни воспитание, ни приличия не могли скрыть хищного блеска в темных и кипящих непримиримой враждой глазах. Ин Юнчен трусом себя не считал, не боялся ни словесной, ни рукопашной схватки, но тут и он слегка подался назад – от человека с таким взглядом не приходилось ждать ничего, кроме войны, и бешенства, и выжженной земли.
И, будто этого было мало, позади председателя Сяна застыла его дочь – хорошенькая, будто фарфоровая кукла, и такая же надменная. С раздражением Юнчен заметил, что она, чуть изогнувшись, позволяет придерживать себя за локоть смазливому хлыщу – тому самому, что был с ней и в прошлую их встречу в Тайбэй 101. Неподходящее это было время для ревности – и все равно заворочалось, заскреблось в груди недовольство.
Впрочем, всерьез он не рассердился – не успел.
Родители поднялись из-за стола, чтобы поприветствовать «досточтимого друга» если не с радостью, то хотя бы по правилам. Губы матушки побелели, а отец… Отец подобрался весь, насторожился, ощетинился, и Юнчену вдруг захотелось положить руку ему на плечо, сказать, что все в порядке… нет, что все будет в порядке, а еще – что он здесь, с ними, и не покинет их так навсегда и безвозвратно, как сделала это любимая глупенькая и несчастная сестричка Цилинь.
– Сколько радости, – ухнул отцовский голос, – приготовил нам с женой этот день: и встречу с вами, господин Сян, и обед с невестою сына.
Молодой человек вздрогнул и взглянул на Сян Джи. Она на мгновение прищурилась, став вдруг очень похожей на своего грозного отца.
– Так ли это? – между тем спросил председатель Сян и в упор уставился на «невесту».
Та нахмурилась и, сглотнув кусок мяса в кисло-сладком соусе, невольно утерла рот ладонью. Сейчас Янмэй, Ин Юнчен знал это, и не думала притворяться – не могла она не почувствовать, как сгустился воздух вокруг на вид безмятежной белой беседки, как переполнился напряжением, словно натянутая до предела тонкая нить, вот-вот готовая лопнуть.
– Что же, – с тихим превосходством в голосе прошептала супруга председателя, тень и опора своего властного мужа, – рады мы, уважаемый друг, что теперь-то нашли вы подходящую девушку для своего сына.
Ничего, кроме сдержанной похвалы, не заметил бы сторонний наблюдатель в ее словах, но Юнчен, поняв, что скрывалось за лживым комплиментом, разгневался не на шутку.
– Верно, – тем временем подхватил мысль отец Сян Джи, – хороший выбор. Я вижу сейчас, что следуете вы мудрому правилу, на котором держится наш мир, – подобное тянется к подобному, не так ли? Счастья сыну вашему и благополучия, да.
Теперь совсем невозможно становилось игнорировать яд, которым пропитаны были эти слова. Даже Сян Джи, не обрадовавшаяся их внезапной встрече, глянула на родителей с недоумением и вопросом – уж слишком явно показали они свое презрение, слишком открыто.
Ин Юнчен сжал губы. Боги, случай, да пусть сам Яшмовый Владыка из сказок и легенд – какое ему дело до того, кто там глумится над его неудавшимся обманом. Никто не смеет замахиваться на его семью!
– Благодарю вас, почтенный господин Сян, – вмешался он прежде, чем потрясенный оскорблением отец открыл рот. – Счастье и благополучие будет у нас, не правда ли, дорогая?
И парень заботливо обнял оторопевшую Ласточку, не отрывая, впрочем, взгляда от лиц своих противников. Далее предстояло ему сделать то, чего делать Юнчен совсем не желал, но… раз уж столкнула их всех сегодня судьба, то, значит, зачем-то ей это было нужно, верно?
– Но что я вижу, – подбавив отравы и в свой голос, промурлыкал он. – Неужто это ваша дочь? Сян Джи, если верно помню я? Та, которую назначили вы десять лет назад мне в жены? Подобное к подобному, хм?
Время будто застыло. Внутренне морщась, смотрел Ин Юнчен, как побледнела Сян Джи, как расширились от удивления глаза ее лощеного спутника. «Что делать мне, – подумал парень с горечью, – как сражаться? Если не ударю я врага, пострадают родители, но, ударив, нанесу я рану той, кого люблю».
Ни боги, ни случай, ни Яшмовый Владыка – никто, конечно, ему не ответил.
Зато за Ласточкой не заржавело. Она энергично прожевала очередное угощение, вытерла рот салфеточкой и, сбросив руку Юнчена со своего плеча, внезапно и резко поднялась из-за стола. «Жених» глянул на нее не без мольбы – вот не хватало только, чтобы ко всем его мучениям прибавился вдруг и удар в спину от давней подруги!
Янмэй нахмурилась в ответ на его взгляд, с секунду постояла, будто решая что-то для себя, а потом кивнула. Сложила руки на груди, губы поджала и рявкнула вдруг, да так, что даже лютый господин Сян отшатнулся слегка:
