— Где Кандида? — спросил Рикардо, остановившись на пороге.
— Я только вернулся из Парижа и не успел повидаться с твоей сестрой, — ответил лиценциат, застыв около стола в напряженной позе.
— Лжете! Ваша секретарша сказала, что она недавно ушла отсюда.
Рикардо приблизился к Роблесу. И тогда тот неожиданно выхватил из ящика письменного стола пистолет и направил его на Линареса.
— На этот раз я принял меры предосторожности. Убирайся отсюда!
Рикардо спокойно усмехнулся.
— Да вы трус, Роблес, и никогда не выстрелите. Я уйду, потому что вы мне противны, а вовсе не из страха. Но перед уходом хочу поставить вас в известность: мои друзья, профессиональные юристы, изучили бумаги нашей семьи, касающиеся дел, которыми вы занимались. И обнаружили много интересного. Теперь они займутся соответствующими документами Леонелы. Должен вам сказать, что у вас губа не дура, лиценциат! Еще чуть-чуть, и вас можно будет упрятать в тюрьму.
С этими словами Рикардо Линарес вышел.
Роблес несколько минут сидел в кресле, приходя в себя. Затем он поднял трубку и стал крутить диск, причем диск несколько раз срывался с его дрожащего пальца.
К телефону подошла, как всегда, Леопольдина. Она позвала хозяйку, и Роблес вышедшим из повиновения голосом попросил ее о срочном свидании. Дульсина стала успокаивать его, не понимая, что случилось. Он твердил, что все расскажет при встрече.
Они договорились встретиться в кафе через час.
Лицо полицейского выражало такое возмущение, что лейтенанту Лихаресу стало интересно: что такое приключилось?
— Вы не поверите, господин начальник, там эта…
Он не успел объяснить, кого имеет в виду, как перед лейтенантом появилась Роза Гарсиа собственной персоной.
— Как поживаете? — осведомилась она. Лейтенант засмеялся:
— Хорошо. Что ж это вы вернулись?
— Убрать? — с готовностью подхватил полицейский.
— Не надо. Садитесь, Роза Гарсиа.
Роза села и, напомнив лейтенанту, что они теперь «по корешам», осведомилась, держит ли он еще за решеткой Эстелу Гомес. Он подтвердил.
— Что бы вам ее отпустить, — сказала Роза. Оказалось, что отпустить Эстелу, при всем хорошем
отношении к Розе, лейтенант не властен. Тогда Роза спросила, не может ли она передать Эстеле еду. Это было возможно, но лейтенант должен был убедиться, что передача не содержит ничего недозволенного.
— Что я ей, ключ от камеры передам, что ли? — удивилась Роза.
Ничего недозволенного, кроме вина, в корзинке не было. Вино лейтенант изъял, остальное разрешил передать, подивившись только количеству съестного.
— На сколько же это дней?
— Да она, бедняжка, такая худенькая! — объяснила Роза. Полицейский, ворча по поводу Розиной наглости, отвел ее в камеру к Эстеле.
Та, увидев вернувшуюся к ней с дарами подругу, растрогалась до слез. Роза кормила ее и утешала, говоря, что сама займется ее ребятишками.
В комнате было полутемно. Шторы плотно сдвинуты. Из-за двери не доносилось ни звука. И когда Рикардо, постучавшись и не дождавшись ответа, вошел, ему сначала показалось, что Кандиды в комнате нет. Но она была — лежала неподвижно на кровати.
— Я был у лиценциата Роблеса. Ты посетила его? — спросил Рикардо.
Некоторое время Кандида молчала. Потом сказала слабым голосом:
— Ты за мной следишь…
— Я тебя защищаю.
Он присел на кресло рядом с ее кроватью. Она вдруг приподнялась и, беспомощно обняв брата, заплакала.
— Рикардо, он не женится на мне, он это ясно сказал. Рикардо гладил ее по волосам.
— Твой Федерико совершил несколько подлогов с нашим наследством. Он недостоин не тебя, ни любой другой честной женщины. Скорее всего его арестуют.
Кандида отшатнулась:
— Арестуют?! Я сойду с ума…
Рикардо успокаивал ее как мог, потом решил зайти к Рохелио. Но Леопольдина сказала ему:
— Молодой сеньор Рохелио отправился к этой… к дикарке… к Розе, как вы ее называете. И знаете почему?
— Наверно, у него к ней дело.
— А вот сеньорита Дульсина думает иначе. Просто он тоже влюбился в дикарку, на горе семейству Линаресов.
И, не ожидая очередной отповеди Рикардо за то, что сует нос не в свои дела, Леопольдина исчезла.
…Возвратясь, Рохелио рассказал брату, что Роза знает о его роли в ее вызволении из полицейского участка.
— Ну и как она это восприняла? — поинтересовался Рикардо.
— Как дикая неблагодарная кошка, — рассмеялся Рохелио. — Сказала, что лучше бы ты занимался Леонелой, а она бы лучше оставалась за решеткой.
Рикардо странно улыбнулся.
— Она не меняется! Ах, Роза, дикая Роза-Столики вокруг были пусты. Официант принес им кофе и пирожные. Дульсина смотрела на Роблеса заботливо и нежно.
— У тебя встревоженное лицо, — сказала она и положила свою ладонь на его руку.
Он стал рассказывать ей, что, задерганный обилием дел и сложностями их общей личной жизни, он несколько раз невольно ошибся при размещении некоторых вкладов. И хотя он действовал с самыми лучшими намерениями, в случае ревизии его действия могут быть определены как не соответствующие закону.
Она слушала все это, с удивлением глядя на него.
— Твой брат Рикардо грозит мне тюрьмой.
— У него есть для этого основания?
Дульсина смотрела на Роблеса, не отрывая глаз. Вместо ответа он тихо сказал:
— Мне нужна твою помощь, Дульсина. Ты хозяйка, ты можешь отвести от меня любой навет.
Дульсина на несколько минут задумалась. Потом, как бы придя к какому-то окончательному решению, сказала:
— Я сделаю это при одном условии: ты женишься на мне, и как можно скорее.
В это мгновенье Роблес как будто снова услышал голос Ирмы Дельгадо, обещавшей ему, что он женится на Дульсине Линарес только через ее труп. Он попробовал объяснить Дульсине, что спешка может повредить им. Но она высказалась со всей определенностью:
— Или ты женишься на мне, или Рикардо упечет тебя в тюрьму…
Когда они расстались и Роблес вернулся домой, он тут же набрал номер Ирмы, пытаясь разжалобить ее рассказом о непреклонности Дульсины.
— Она требует, чтобы я женился на ней… Иначе я попаду за решетку.
Но Ирма оказалась не менее непреклонной и, прежде чем повесить трубку, заявила:
— Я тебе уже сказала: ты не женишься на ней! Лиценциат Роблес долго сидел с опущенной головой, перебирая возможные выходы из создавшегося положения. Наконец он снова протянул руку к трубке и снял ее.
— Роман? — спросил он, услышав мужской голос — Ты нужен мне. Ты не мог бы приехать?
Служанке Селии, которая поднялась к Кандиде, чтобы пригласить ее к столу, сразу не понравился странный блеск ее глаз. И на вопрос: «Вы спуститесь к столу?» — вопрос самый простой и обычный, Кандида ответила как-то очень высокомерно и напыщенно:
