войск, так же и кавалерию он свел в крупные соединения.
В наполеоновских войнах
1805 год следовало бы назвать годом рождения современного военного искусства. Тогда Наполеон создал военную организацию, долгое время остававшуюся образцовой. Оттуда пошли армейские корпуса как крупные войсковые соединения с меняющимся количеством дивизий, от двух до четырех, и легкой кавалерийской бригадой. Вся оставшаяся помимо этого кавалерия была подчинена так называемому командованию кавалерийского резерва во главе с Мюратом. В 1805 г. в нем были 4 драгунских дивизии, 2 кирасирских дивизии[414] и одна спешенная драгунская дивизия, а в 1806 г. еще и легкая бригада из трех полков, позднее легкая кавалерийская дивизия. Наименование «кавалерийский резерв» означало лишь, что в нем объединялась масса всадников, отдельные части которой могли при необходимости использоваться по обстоятельствам. Это название с вообще обычным термином «резерв» не имеет ничего общего. Значение оно имело лишь для тяжелых дивизий, где боевая конница придерживалась в тылу, однако зачастую ее выдвигали и перед фронтом. Драгунским дивизиям и легкой кавалерии Мюрата поручались задачи, которые мы могли бы назвать обычными для войсковой кавалерии.
Схема 19. Ульм. 1805 г.
Так, в сентябре 1805 г. Мюрат получил задачу прикрывать переправу армии через Рейн и ее наступление в нижнем Шварцвальде силами 4 драгунских и 1 кирасирской дивизий, а также спешенными драгунами. Для этого кавалерия была выдвинута в верхний Шварцвальд, чтобы заставить противника поверить, что Наполеон отказывается от фронтального захвата проходов. Как только эта цель была достигнута, масса кавалерийского корпуса Мюрата двинулась через Раштатт – Пфорцхайм за правым крылом армии, чтобы за Штутгартом вновь быть выдвинутой в отроги Альп и принять на себя прикрытие правого фланга со стороны Ульма перед 6-м корпусом Нея.
Тем самым выдвинутые в этом направлении части одновременно стали их осью поворота армии направо от Неккара к Дунаю. Об этом Наполеон 2 октября и писал Мюрату: «Вам предстоит прикрывать на фланге мое дальнейшее наступление к Дунаю. Прежде всего, все зависит от того, чтобы я своевременно получил известие, что противник будто бы переходит в наступление, чтобы я мог принять соответствующее решение и не был вынужден действовать по воле неприятеля»[415]. В этих словах заключается вся ценность оперативного использования кавалерии. Она состоит в том, что полководцу обеспечивается свобода в принятии решений.
Вследствие этого задания, порученного Мюрату, разведка перед фронтом армии пострадала. Император и по ходу движения от Неккара к Дунаю должен был руководствоваться лишь чистыми предположениями о противнике. Кавалерия корпуса, ослабленная выделением отдельных отрядов, а также обеспечением ближней разведки и связи между отдельными колоннами, оказалась не в состоянии одновременно вести и дальнюю разведку, хотя Наполеон постоянно указывал на необходимость как можно дальше засылать патрули. Мюрат поэтому, как только корпусу Нея была обеспечена достаточная безопасность с помощью выдвинутой драгунской дивизии и спешенных драгун, двинулся с 3 драгунскими дивизиями в направлении на Донаувёрт, где, включая взятую из центра армии кирасирскую дивизию и легкую кавалерию отправленного туда корпуса, он смог объединить под своим командованием массу в 7–8 тысяч всадников.
Ею, а также следовавшей за нею пехотной дивизией 8 октября он рассеял в междуречье Дуная и Леха на левом его берегу дивизию австрийцев. Однако добиться ясности относительно намерений противника ему не удалось. Лишь 11 октября бой одной из дивизий корпуса Нея под Гаслахом под Ульмом, на левом берегу Дуная, дал уверенность в том, что основные силы австрийской армии все еще стоят под Ульмом.
Действия французской кавалерии в те октябрьские дни часто оказывались под угрозой из-за непрекращающихся дождей и снегопадов. Кроме того, сказалось еще и сильное утомление лошадей. Для тогдашнего, еще не улучшенного в ходе селекции, конского состава и при низкой проходимости дорог в горах на юго-западе Германии, те переходы, которые пришлось проделать кавалерийскому корпусу при смещении с правого крыла армии и при разрешении вновь поставленных перед ним задач под Ульмом, были слишком велики. За 8 дней без дневок покрыли расстояние в 240 км. Все еще сказывалась старая привычка к удерживанию воедино всей массы. Выдвижение вперед разведывательных эскадронов, основой для которых стали офицерские патрули, лишь иногда имело место. Сами же патрули не оставались рядом с противником, а почти всегда возвращались к своим частям. Тем самым лошади были слишком измотаны, а действительно дальней разведки осуществлено не было, ведь масса кавалерии оставалась поблизости от пехоты. При этом следовало постоянно учитывать, что Наполеон был гениальным новатором и в области оперативного применения кавалерии[416]. Но принципы его лишь постепенно смогли найти реализацию в войсках. Позднее как его деятельная натура, так и здравый смысл стали все более отходить в нем на второй план. Поэтому как его армия вообще, так и прежде всего кавалерия, были разбиты.
К началу развертывания в 1806 г. Мюрат с его легкой бригадой и еще одной из 1-го корпуса Бернадота, бывшего во главе центральной колонны, был непосредственно перед тем корпусом, что 9 октября отбросил прусскую дивизию под Шляйцем, а соприкосновение с последней было утрачено, ведь лошади в этой холмистой местности уже были сильно утомлены. Но и на флангах направления наступления никакой информации о противнике добыть не удалось. Поэтому 10-го Наполеон потребовал от Мюрата эффективной разведки. Он обвинил его в слишком сильном распылении кавалерии и рекомендовал всегда держать 4 полка на основной трассе. Чтобы ликвидировать недостаток кавалерии на передовой, туда была двинута драгунская дивизия из центральной колонны. Результаты разведки из-за этого не улучшились, и, хотя император настойчиво требовал проведения ее на йенском направлении, 11-го ни один француз не выехал к расположенной всего в 20 км от основной дороги наступления р. Заале и уж тем более за нее. Командиры кавалерии доносили о сильном переутомлении лошадей.
Наполеон предполагал, что противник сосредотачивается под Герой, но так как в течение 11-го это не подтвердилось, император склонился к предположению, что основные силы неприятеля все же находятся на левом берегу Заале. Поэтому он решил отдать армии приказ о большом развороте влево, чтобы согласно этому правофланговая колонна шла за центральной на Йену, пересекая ее прежний маршрут, и стягивалась к левому крылу, в то время как бывшая ранее в середине колонна получила направление на Наумбург. Это решение принималось на основании все еще крайне неточных сведений о противнике, ведь Наполеон до сих пор полагал его за р. Заале, но знать этого не мог. Так что одновременно он считался еще и с возможностью отхода неприятеля влево к Эльбе, как с вполне естественным для него решением.
Утром 12 октября он писал Мюрату, ставя его в
