— Удивительно.
— Так или иначе, но после тебя у Найджела никого не было. Это о чем-то говорит. Он уже почти целый год ни с кем не встречается. Можешь быть довольна.
— Нечем, — с горечью сказала Флер.
— А ты бы оставила жену на месте Найджела?
— Возможно. — Флер рассмеялась. — Мне хотелось бы знать столько же, сколько ты. Нужно почаще говорить с людьми.
— Лучше уж тебе ограничиться своими обязанностями. Не ввязывайся в пустые разговоры. Поняла теперь, почему Белла ненавидит тебя? К тому же ты гораздо моложе, красивее, а главное, у тебя талант.
— Уверена, что ты говоришь это всем девушкам. — Флер рассмеялась.
Вскоре Флер почувствовала, что соскучилась по Рубену.
— Он всегда такой медлительный и тяжелый на подъем? — спросила она однажды Пеппи.
— Иногда, — кратко ответила та, давая понять, что не хочет продолжать разговор. Порой Флер казалось, что Пеппи так же молчалива, как и се брат.
Неожиданное обстоятельство подтолкнуло их друг к другу. Как-то вечером Флер и Рубен возвращались домой на метро, и Флер увидела в газете, что умер знаменитый актер Голливуда Бэстер Китон.
— Боже! — воскликнула девушка. — Он мне так нравился. Думаю, и тебе тоже.
— Никогда не видел его, — заметил Рубен.
— О, Рубен, отец когда-то часто водил меня в кино, чтобы я посмотрела на этого прекрасного актера.
— Ты все еще тоскуешь об отце? — спросил он и. задумчиво посмотрел на нее.
— Конечно, тоскую. Но когда-нибудь… — Флер замолчала, решив не развивать эту тему.
— Что?
— Ничего, — ответила она и отодвинулась от него.
Флер уже рассказала ему, что отец был актером и умер в Голливуде. Ей казалось, что этого вполне достаточно для малознакомого человека. Для Флер это была настолько болезненная тема, что она никогда не обсуждала ее с посторонними. К тому же ей не хотелось ворошить прошлое. Последнее время Флер занималась любимым делом, встречалась с Рубеном и отказалась от своих амбиций, решив, что всему свое время. Ее время пока еще не пришло. Став богатой и влиятельной, она непременно вернется к трагедии своего отца, а сейчас незачем отравлять себе жизнь, — О'кей, — сказал Рубен, — так почему же мне должен нравиться Бэстер Китон?
— Он тоже был молчуном, — улыбнувшись, ответила Флер и вдруг добавила:
— Джо он тоже очень нравился. — Только сказав это, она поняла, что зря упомянула о Джо. Он не имел к ним никакого отношения.
— А кто такой этот Джо?
— Да так, давний знакомый.
— И это все?
— Все, — ответила Флер и склонилась над газетой, не замечая странного выражения лица Рубена.
Когда они приехали домой, он, как всегда, сказал «спокойной ночи» и молча удалился.
— Рубен! — крикнула она ему вслед. — Что случилось?
— Ничего. — Он даже не оглянулся.
Флер побежала за ним.
— Рубен, что я такого сказала?
— Мне совершенно ясно, что у тебя кто-то есть. Я не хочу делить тебя ни с кем. — Такой длинной фразы она от него еще не слышала.
— О, Рубен, это совсем не то, что ты думаешь. — Флер тронула его плечо. — Не уходи, у меня с ним никогда ничего не было, правда. Я хочу, чтобы ты остался.
Он посмотрел ей в глаза. Его лицо выражало боль и страсть. У Флер перехватило дыхание.
— О Господи! — простонал он и схватил ее за руку.
Они побежали к дому, вошли в квартиру и крепко обнялись. Его рука скользнула под ее свитер и стала нежно гладить грудь и спину. Флер потащила его к кровати.
— Черт возьми, ты безумно красива! — воскликнул он, судорожно расстегивая джинсы.
Справившись с ними, он повалился на кровать, увлекая Флер за собой и осыпая ее горячими поцелуями.
Она стонала то и дело, шепча:
— Подожди, подожди.
Через секунду ей удалось снять свитер, юбку и трусики. Рубен опустился на колени, раздвинул ее ноги и начал целовать, нежно дотрагиваясь языком до самого чувствительного места. Его ласки так возбуждали Флер, что она почувствовала приближение оргазма.
— Я хочу тебя, пожалуйста, скорее! — шептала она, изнемогая от страсти.
Рубен вошел в нее. Его движения доставляли ей наслаждение.
— Посмотри на меня, — быстро сказал он, — открой глаза.
Она молча подчинилась и почувствовала близость момента, когда хочется забыть обо всем, кроме любви и нежности.
— Господи, как ты прекрасна! — бормотал он, все глубже погружаясь в нее.
Еще мгновение — и они застыли в порыве экстаза.
Потом они долго лежали молча и обнимали друг друга. Флер положила голову ему на плечо, а Рубен целовал ее волосы и нежно поглаживал грудь.
— Ты не любишь разговаривать или не считаешь нужным это делать? — спросила она с любопытством.
— Нет, у меня есть потребность в этом, — ответил Рубен, потупившись, — но я просто не нахожу нужных слов. Мне нравится, что ты не заставляешь меня говорить.
— Тебе это только кажется.
— Все девушки задавали мне много вопросов, и это очень нервировало меня.
— А ты легко выходишь из себя, Рубен?
— Да, — признался он и с тревогой посмотрел в глаза Флер. — А теперь расскажи мне все. Кто такой Джо?
— Не хочу, — упрямо повторила Флер. — Он мой старый друг. Это очень сложный вопрос, но совсем не связанный с тем, о чем ты подумал. Ты не обидишься, если я не отвечу?
— Нет. Я не терплю только одно — ложь. Я ненавижу ложь и злобу.
Флер задумчиво посмотрела на него. Если их отношения станут еще более близкими, подумала она, ей придется рассказать ему всю правду.
Глава 14
1966
— Это означает только одно — конец нашей цивилизации, — сказала Каролина, бросив на стол последний номер «Дейли телеграф». — Мерзкий маленький человечек! И во всем виноват ты. — Она посмотрела на Джо.
— Прости, этого больше не будет.
— Будет, я знаю тебя.
— Ты права.
— Что будет? — Хлоя оторвалась от тарелки с овсяной кашей.
— Голосовать за лейбористов, — пояснила ей Каролина. — Вот уж не думала, что когда-нибудь вступлю в довольно интимные отношения с социалистом.
— Я тоже не предполагал, что окажусь в обществе рафинированной леди, сторонницы тори, — ехидно заметил Джо. — Вы аристократы и можете выбросить меня из дома, но сомневаюсь, что именно мои голос обеспечил мистеру Вильсону большинство в парламенте.
— Я не аристократка, — со злостью возразила Каролина.
— Но идеологически ты близка к этой прослойке.
— Неужели ты не понимаешь, что это бедствие для нашей страны? Для всей нашей экономики? Не удивлюсь, если вскоре фунт стерлингов обесценится. Мой отец всегда говорил, что слишком большой перевес лейбористов…
Хлоя, с облегчением услышав телефонный звонок, вскочила из-за стола.
