– Может, ты и прав, – сказал Бандура. – Только…
– Что, только?
– Видишь ли… – сказал Андрей неуверенно. Ему не хотелось возвращаться к своему сну, рассказывать кому бы то ни было, даже Атасову, о тошнотворно реальной станции подземки, о Вовке, который его оттуда вытащил и о Кристине, которая, похоже, прощалась, вне зависимости от того, было увиденное им сном или чем-то еще. Тем не менее, он решился сделать это. Андрей не сомневался: Атасов выслушает, и ему будет не до смеха.
– Есть у нас двадцать минут? – спросил Бандура. – Я думаю, что должен тебе рассказать обо всем.
Атасов взглянул на часы.
– У нас – вагон времени, парень. Лично я уверен, что с твоим отцом – все в полном порядке, Андрюша. Хотя бы уже потому, что, даже если Артем решил рассчитаться с тобой по полной программе, достать через отца, времени у него на это не было. С тех пор как побывал у него в гостях, прошло чуть больше суток. Даже если бы Артему нечем было больше заняться, как мстить тебе, то, конечно, времени у него было – более чем достаточно. Но, во-первых, у него полно других забот, банк трусят, счета опечатаны, а Украинский – отстранен от должности…
– Отстранен?! – потрясенно воскликнул Бандура.
– А что тебя удивляет, Бандура? Ничто не вечно под луной. Артема Павловича хотят съесть на самом высоком правительственном уровне. Для начала слопали Украинского. Невелика фигура, по масштабам страны. Теперь сжуют Поришайло. На минувших президентских выборах он не на того поставил, теперь придется потесниться, ртов много, бюджет всего один, если ты не знал. Знаешь, парень, лично я терпеть не могу Америку, и, тем не менее, даже мне трудно представить, как республиканцы и демократы дергают друг у друга контрольные пакеты акций «Кока-Колы», «Дженерал Дайнемикс» и других корпораций, как только оказываются в Белом доме после очередных выборов. А тут это – норма поведения, типа, хоть, мы, конечно, лишены удовольствия слышать ликующие вопли победителей по телевизору.
– Какие вопли?
– Как это, какие? «Убери руки, сука, это теперь моя газовая труба», например. Так что, Бандура, не до нас теперь Артему Павловичу, и, тем более, не до твоего старика. Именно поэтому, кстати, я готов внимательно тебя выслушать. Скоро утро, предлагаю дождаться рассвета, чтобы пожилого человека среди ночи на ноги не подымать. Так что, валяй, Бандура, рассказывай. Хоть час скоротаем.
* * *
– Ну, – начал Атасов, когда Андрей, наконец, закончил. В продолжение его монолога Атасов несколько раз бросал взгляды в направлении сумки с продуктами и картонного ящика с водкой, последнего, вероятно, в первую очередь, но сумел справиться с охватившим его желанием промочить горло. – Ну, знаешь ли, – повторил Атасов, откашлявшись, – все это показалось тебе реалистичным хотя бы уже потому, что ты, типа, вполне реально рисковал не проснуться. Никто толком не знает, Бандура, есть ли жизнь после смерти, и что означают предсмертные видения человека, игры умирающего разума или все же переход к чему-то новому. Даже если конец на самом деле означает начало, никто, типа, не вернулся оттуда, чтобы рассказать, что это так. Я слышал о паре случаев, вот только с доказательствами было не густо. Да и вообще, по большому счету, не в состоянии объяснить, что такое сон, особенность работы мозга или подключение к астралу, о котором любят твердить эзотерики. Ты, естественно, мог увидеть во сне Кристину, раз постоянно думал о ней на протяжении последних дней.
– Она читала мне свои стихи.
– Откуда тебе знать, ее это стихи, или нет, типа? Может, ты их слышал пять лет назад по радио, когда дрых у себя дома в Дубечках? Может, прочел когда-то в каком-то журнале, вроде «Юности», да забыл… Что же касается Вовчика… – Атасов пожал плечами, – тут, действительно, большой вопрос, что это было? Жаль, ты не удосужился спросить у него, видел ли он тебя, когда лежал в подвале среди трупов. Если видел, то… – Атасов запнулся, – то, Бандура, я даже не знаю… Возможно, даже не хочу знать, пока не придет мой срок. Ты, конечно, можешь дать Вовчику телеграмму в Цюрюпинск, но, я бы этого делать не стал.
– У меня нет его адреса.
– Вот и хорошо, что нет, – ответил Атасов. По поводу твоего старика, которого ты якобы видел на перроне, то тут как раз никаких загадок, брат. После разговора с Поришайло ты серьезно опасался, что с ним что-нибудь может случиться. Естественно, эти опасения…
– Я его видел, как сейчас вижу тебя.
– Конечно, видел. Его нарисовало твое подсознание.
– Велосипед оно мне тоже нарисовало, на котором меня сбили десять лет назад?
– Естественно, – сказал Атасов. – Здесь вполне вразумительное объяснение. Такого рода события никогда не забываются, даже если кажется, что они забыты, типа. Под слоем пепла остается жар, верно? Ты забыл, а оно хранится себе, как на полке в библиотеке, и просто ждет своего часа. Ты давно собирался съездить домой. Кроме того, у тебя возникли крупные неприятности, ты решил, что настало самое время сделать это, если, конечно, посчастливится уцелеть. В большей части неприятностей ты винишь самого себя, вот тебе и случай из детства, когда тебе повезло родиться в рубашке, да, ты не совсем так распорядился своей жизнью, как хотела мама. Мамы всегда хотят только добра для своих чад, Бандура, беда заключается в том, что этого добра до странности мало в мире взрослых. Достаточно просто вырасти, чтобы убедиться в этом. Добра не хватает на всех. Мамы и сами об этом знают, но все равно хотят. Такая у них сущность, типа.
– Все равно, странно все это, – подумав пару минут, сказал Андрей. – Ничего подобного мне никогда раньше не снилось. Я чувствовал запахи, я слышал, как поют птицы. Настоящие сны кажутся реальными, но, когда просыпаешься, понимаешь, что был как пьяный, или обколовшийся, во сне. Тут было совершенно другое. Как в машине времени. Я будто в детстве побывал.
– Ты никогда раньше не оказывался между жизнью и смертью, после того случая. Только тогда, в детстве, и вчера. Точнее, уже позавчера. Вот тебе и ответ.
– Я чувствовал, как велосипедный руль в руках дрожит, – не слышал его Бандура. – Я пальцами троячку сжимал, которую дед дал. Только она пятеркой оказалась. Точно, как тогда. Я ее еще в карман сунул, подумал, вот повезло, так повезло… – поддавшись внезапному импульсу, Андрей правой рукой полез в карман. Там действительно что-то лежало. Какая-то бумажка, сложенная пополам.
– Черт, – пробормотал молодой человек через мгновение, когда дрожащие пальцы нащупали плотную шершавую бумагу казначейского билета. Его бросило в пот.
– Что стряслось?! – напрягся Атасов. Он не отрывал глаз от лица приятеля и сам здорово побледнел.
– Вот! – вскрикнул Андрей, выудив ее из кармана. Он уже знал, что увидит, хоть это и казалось невероятным, с другой стороны. Как и предполагал Андрей, в руке была маленькая серо-синяя купюра с кремлевской башней и серпасто-молоткастым гербом СССР в левом верхнем углу. Вычурная цифра «пять», продублированная на языках всех пятнадцати союзных республик, не оставляла никаких сомнений. Охнув, Бандура разжал пальцы, пятерка спланировала ему на колени, словно ночная бабочка. Атасов проводил ее взглядом, а потом протянул за ней руку, так осторожно, словно был сапером, которому надо выкрутить взрыватель бомбы неизвестной конструкции.
– Господи, старик, – пробормотал он после того, как поднес бумажку к лицу. – Все в порядке. Успокойся. Это же вкладыш из сигаретной пачки. На сам посмотри, – он хотел протянуть мнимую купюру приятелю, но тот отшатнулся. – Обычный вкладыш, – повторил Атасов, держа бумажку зажатой между большим и указательным пальцами. – Вот, читаю: Найди свой путь к удовольствию. Хм, да уж, тот еще путь. Ага, анкета. Надо заполнить, чтобы принять участие в акции, которую проводит компания «Филипп Моррис». Ого, надо же, твой шанс отправиться в путешествие. – Атасов криво улыбнулся. – Очевидно, подразумевается путешествие на тот свет. Щедро, щедро. Всего восемь главных призов и глаза разбегаются, сколько утешительных. Среди них – тридцать футболок, двадцать сумок, десять курток и эксклюзивная возможность каждому из многих тысяч соискателей играючи заработать рак легких. М-да, типа, глупо, типа, не попробовать, как выражается в известном ролике один популярный боксер. Черт, Бандура, смотрю на эту дрянь и думаю – может, бросить курить. А то ведь действительно, повезет так повезет.
Пока Атасов говорил, Бандура во все глаза рассматривал рекламный фантик, очутившийся в кармане вместо пятерки.
– Как же это может быть?! – спросил он хрипло.
– Не знаю, – вздохнул Атасов. – Одно могу сказать определенно, – у тебя жар, и с ним надо что-то делать. Выкидывай в окно этот буклет на тот свет и поехали. Светлеет уже. Пока доберемся, глядишь, старик твой проснется. Ляжешь в кровать, дома и стены помогают. А я смотаюсь за доктором.
