Задача, которую мне предстояло решить, была невероятно сложной. Дело стронулось с мертвой точки, когда ко мне обратилась Люда и попросила помочь наказать Виктора. Она хотела разорить Виктора и развести с Галей. Я придумал, как заодно отобрать и Отрадное. Однако, для начала операции требовалась санкция Веры Васильевны. Когда Люда рассказала старухе правду про арест Андрея и предположила, что Виктор не помог Андрею специально, желая устранить конкурента на наследство, мы получили карт бланш.
— Это правда? — спросил Круглов.
— Очень возможно. Старуха благоволила Андрею. Так или иначе, если бы он остался на Родине, то был бы упомянут в завещании.
— Вы здорово рисковали, открываясь старухе, — уважительно протянул Круглов. — И что сказала Вера Васильевна?
— «Несколько уроков Виктору не повредят, — выдала она, — . Но он — слабак, как бы не запил от разочарования». Я уверил: «Пить я его отучу». «Хорошо, — снизошло позволение. — Но пусть Даша этого не видит». «Конечно. Я отправлю девочку за границу», — принял я условие. «И еще, пусть Люда приведет ко мне Романа. Я должна видеть, кто станет отчимом у моей правнучки…»….В общем, не буду утомлять вас подробностями. Тем паче вы, как никто, в курсе событий, — адвокат нетерпеливо посмотрел на часы. — Извините, но мне некогда.
— К чему же мы пришли? — спросил Круглов.
— Я принимаю ваши условия. Мир, так мир. Для окончательного расчета, мы встретимся в следующий раз. Я улажу дело с Виктором, а вы подумайте над следующим предложением: иногда, в частном порядке, проводить расследование для моих клиентов. Я давно собирался открыть при консультации детективное агентство, да все руки не доходили.
Валерий Иванович изумился:
— Какой из меня детектив?.
— Вы решили непростую задачу. Возможно, смогли бы решить другие. Очевидные аналитические таланты пары Кругловых не должны пропадать втуне.
— Вы смеетесь?
— Нет. Я готов дать вам задание и аванс.
Полищук вытянул вперед руку с кольцом, пошевелил мизинцем, поймал красным камнем солнечный лучик. Не отрывая глаз от сияющего великолепия, сказал:
— Колечко стоит тысяч пять долларов. Клиент отвалит еще столько же, если вы отыщете его сбежавшую жену.
— А если не отыщем?
— Разберемся…
Валерий Иванович завороженно глядел на перстенек. Его опять искушали. Предлагали кота в мешке и звенели златом. Медово уговорчиво шептал внутренний голос: «Бери, хватай, держи. Это шанс. Хорошие деньги. Непыльная работа»
— Нет, Глеб Михайлович, — понуро буркнул Круглов. — Я больше не играю в эти игры.
— Почему? — всплеснул руками Полищук.
— Я должен оценить риски, перед тем как браться за работу. К тому же заручиться согласием Леры. В авантюрах я больше не участвую.
— Вы уверены? — глазки за стеклами очков блестели хитро и коварно.
В комнате зависло непродолжительное молчание. Полищук, скучая, позволял переменить мнение. Круглов, мучаясь, боролся с соблазном.
— Да. Уверен.
— Тогда всего доброго. Перезвоните через недельку. Рассчитаемся.
— До свидания.
Круглов шагнул за порог.
— Простите, — полетело в спину.
Валерий Иванович медленно, через силу повернулся. Что еще придумал этот чертов адвокат?
— На счет задания и задатка я пошутил. Кольцо — подарок. Людмила просила передать перстень, если мы уладим дело миром. И кстати, хотите открою тайну?
— Конечно!
— Никто вас в тюрьму отправлять не собирался. Вы запугали себя сами. У страха глаза велики, — адвокат звонко, почти по-детски рассмеялся. — Я искал уставшего сломленного жизнью человека. Такие, работают за копейки, стараются на рубль и на десять рублей бояться. Таким тюрьмы ни к чему. Такие сами себе тюрьма. Раз я в вас ошибся, значит, вы нынче на свободе. С чем и поздравляю.
За стеклами очков полыхало ироничное всезнающее добродушие. Будь его чуть поменьше и в мудрые слова можно было бы поверить. Можно — прозвучи слова немного раньше. До того как Круглов показал зубы. До того как пресек попытку растоптать себя. Полищук опоздал совсем чуть-чуть. Десять минут назад Валерий Иванович поверил бы в благие и честные намерения. Смутился бы своей чрезмерной осторожности, предусмотрительности, недоверию. Сейчас молча, без комментариев, без лишних эмоций, вежливо принял к сведению информацию. Говорить было не о чем. Нынешнего Круглова, сильного и уверенного, Полищук не мог отправить в тюрьму, потому, обеляя себя, врал. Что бы он сотворил с тем Кругловым, измотанным и затравленным, оставалось только гадать.
«…мир держится на силе, чести и достоинстве», — сказал когда-то Дмитрий. Сейчас Валерий Иванович согласился бы с шефом полной мерой. Его мир, персональный мир Валерия Ивановича Круглова, устоял, удержался благодаря проявленной силе, обнаруженному в себе достоинству и чести, которую любимая реанимировала в его душе.
Да, я теперь свободен, немного удивился Круглов и согласно кивнул, действительно, спасибо за поздравления
— Спасибо, — сказал задумчиво, взял кольцо, покрутил в пальцах. — За кольцо и за науку.
Глеб Михайлович довольно кивнул.
— На здоровье. Предложение по поводу расследований в силе. Я жду ответа. — Впервые за время знакомства Полищук протянул Валерию Ивановичу руку для пожатия. — Вы выдержали испытание.
— Какое?
— Мне нужны люди умные, желающие работать и получать за работу деньги. Но в первую очередь умные.
Круглов кивнул.
— Я перезвоню. До свидания.
— До свидания, Валерий Иванович.
Он вышел из офиса. Втянул носом свежий прохладнй воздух. Поежился. Зябко.
Лера сидела на лавочке и смотрела на него во все глаза. Она не поднялась на встречу, не улыбнулась. Глядя в побледневшее от волнения лицо, Круглов порадовался, что не взял милую с собой, не позволил присутствовать при разговоре с адвокатом.
— Здравствуй.
— Ну что?
— Порядок. Мы победили, — он улыбнулся ободряюще.
— Они тебя отпустили? — выдохнула Лера.
— Конечно.
— Все закончилось?
— Все закончилось прекрасно.
— Слава Богу. — Резким движением Лера вытерла глаза.
— Ты плакала? — умилился Валерий Иванович.
— Я бы взорвала Полищука и его контору, если бы с тобой что-то случилось.
— Не надо ни кого взрывать.
Валерий Иванович на раскрытой ладони протянул Лере кольцо.
— Это подарок от Люды Осиной.
— Бедная женщина.
Неисповедимы пути Господни, ахнул Круглов, непостижима женская логика. Человека выбросили из жизни, лишили семьи, дома, дела. Его не жаль? Жаль женщину, совершившую злое дело?
— Я на ее месте убила бы Осина…
А еще говорят слабый пол.
— Удушила своими руками…
— Пойдем домой, живодерка, — Круглов обнял Леру, увлек за собой. — И ни слова о Вале Татарцевой. Поняла?
— Это еще почему? — взвилась она. — Почему, я тебя спрашиваю?
Валерий Иванович, храня таинственное молчание, и, игнорируя возмущенные возгласы, зашагал вперед.
Все
Минуты после близости, в объятиях друг друга, в нежности, в отзвуках отхлынувшей страсти, Роман любил необыкновенно. Галка, голая, горячая, прижималась к его боку. Одну руку непременно втискивала под мышку, другой обхватывала шею, согнутое колено укладывала на живот.
Он чувствовал ее, гладкую, спелую, ощущал, от кончиков пальцев ног до макушки, и, оглаживая хозяйски плавные изгибы, целуя черные густые волосы, лепетал глупые банальные нежности.
— Галочка, Галюнечка, куколка моя, моя сладкая…А кто у нас будет? Девочка или мальчик? — Теплое нежное огромное ворочалось в груди, мохнатыми лапами нежило сердце.
— У нас будет ребенок…
* * *
— У Гали будет ребенок, — Людмила приподняв фарфоровый чайничек, обернутый белоснежной салфеткой, налила в чашку чай.
— Чудесно, — Игорь оторвал взгляд от газеты и улыбнулся. — Роман хороший парень. Я рад за него.
— А я довольна, что Галина решилась родить.
— Даша знает?
— Да. Прислала поздравления.
— Какие у нее отношения с Романом?
— Они переписываются по интернету и, по-моему, дружат.
— После Виктора даже чужой человек кажется отцом родным.
— Да, с Романом Дашеньке будет хорошо.
На любовно обустроенной кухне идеальный порядок. Кружевными складками свисает с дубового стола белоснежная скатерть. Благоухает в прекрасном фарфоре тонким ароматом отменный чай. Витые ложечки блестят благородным серебром. Чинная семейная пара коротает вечер за ужином, ведет приятную малозначащую беседу.
— Я уверен, мы с Романом прекрасно поладим… — погружаясь снова в чтение, сказал Игорь.
— Конечно, — согласилась Людмила.
Укрытый, как щитом, полотном газеты, Игорь иронично качнул головой.
