Наступлению на Средиземном море придавалось совершенно особое значение. Здесь должны были пройти проверку идеи и методы, положенные в основу весенне-летней кампании 1941 года, и прежде всего концепция непрерывной операции. В военно-исторической литературе этот принцип нередко приписывают фюреру, однако уже Субудай применял непрерывную операцию вполне сознательно; а Наполеон положил данный метод организации войны в основу своей блистательной Итальянской кампании. Позднее, в Русско-японскую войну, принцип непрерывности использовался Того, во время событий 1914—1918 гг. Макензеном.
Суть непрерывной операции — в сломе естественных биоритмов крупных соединений. Как правило, период активности сменяется временем, необходимым для отдыха, перегруппировки, восстановления сил, затишья на фронте. В приложении к войне это означает, что каждое воздушное соединение имеет свой коэффициент использования, определяющий, какую часть общего времени кампании он может использоваться активно. Соблазнительно компенсировать недостаток ресурсов увеличением этого коэффициента. В действительности, однако, ритмы объективны и в первом приближении рабочие частоты совпадают у обоих противников.
Тем не менее одна из сторон может резко повысить темп «игры», беря взаймы у будущего. В данном случае Рейх искусственно увеличивал коэффициент использования войск, самолетов и кораблей в мае-июне, расплачиваясь за это резким упадком активности осенью и зимой. Последнее несомненно привело к затягиванию войны и спровоцировало бледную и бестолковую кампанию 1942 года, однако в целом расчет фюрера оправдался: в критические дни начала сражения мощь вооруженных сил «Оси» почти утроилась за счет «повторного боевого применения» уже задействованных частей и соединений, когда один и тот же десантный корпус с промежутком в несколько дней сражается на Мальте и на Кипре, а затем он экстренно перебрасывается на русский фронт (частично по «Маятнику») и обеспечивает захват мостов через Ригу.
Литература по операции «Гиперион» весьма обширна (прежде всего следует упомянуть «Стратегию непрямых действий» Б. Лиддел-Гарта и «Борьбу за Средиземное море» Б. Перретта), однако метафорой этой необычной кампании, несомненно, является очерк, написанный Г. Герингом для «Всемирной истории войн, обработанной „Сатириконом“:
«Итак первая цель — Мальта. Но Горячо Любимый Рейхсмаршал поставил вопрос о том, что без поддержки флота ВВС понесут слишком большие потери, а выводить флот только для поддержки мелкой десантной операции как-то несолидно.
В ответ на это генерал-полковник Роммель высказал мысль в том духе, что, мол, флот мог бы помочь ему под Тобруком и заодно эскортировал бы ему очередной конвой с горючкой и боеприпасами и, в конце концов, неплохо было бы избавить англичан от Александрии. <…> Часа три спустя наш скромный «Ударный флот транспортов» вышел в море, так как Горячо Любимый Рейхсмаршал хотел пить утренний кофе уже на Мальте.
Но, к сожалению, кофе не получился утренним, к тому же «Литторио» порядочно трясло от выстрелов орудий главного калибра, чего Горячо Любимый Рейхсмаршал, прямо скажем, не любил. К счастью через полчаса (в 5:00 03 05.41) начался второй авианалет, и трясти стало поменьше. Но только Геринг решил досмотреть прерванный сон, как высадившийся в 5:30 воздушно-десантный полк встретил сопротивление и, яростно матерясь по радио, запросил помощи. Ему помогал весь флот. К тому же мимо совершенно случайно пролетала планерная дивизия, которая, услышав весь этот шум, решила, что без нее на Мальте ну никак не обойдутся. После этого начал материться уже Генштаб…»[218]
3. Отвлекающие действия в Северном море и на Британских островахОперация «Морской Лев» была самой сложной из числа запроектированных «Альтернативой». Сама по себе она носила сугубо демонстративный характер, но какие-то шансы на успех, пусть временный и иллюзорный, ей могли обеспечить только отвлекающие маневры, построенные с нарушением уже всех правил и традиций войны. После того как в 1940 году Вермахт не решился на десантную операцию против разбитой английской армии, войскам группы армий «Запад» предстояло действовать против противника, вполне оправившегося и выстроившего долговременную оборону. Не только господство на море, но и господство в воздухе над Островами безоговорочно принадлежало англичанам. Листу не хватало высадочных средств (основная часть тоннажа была задействована на Балтике), тральщиков, десантной авиации. И тем не менее…
Операция «Морской Лев» была соткана из пустоты.
Ее рисунок строился на многостороннем маневре крейсерскими соединениями. Речь шла о том, чтобы одновременным выходом в море нескольких рейдерских групп отвлечь корабли Его Величества от выполнения насущных задач в Ла-Манше и Северном море. Далее вступал в действие «Вальс Отражений».
«Целью совместной операции флота, сухопутных сил и Люфтваффе „Вальс Отражений“ является отвлечение флота противника россыпью ложных целей в Северном и Ирландском море.
Используются эскортные корабли флота, все способные выйти в море мелкие суда, десантные корабли. Операция включает: создание в Северном море искусственного слабого задымления, сокращающего видимость до 2-3 миль; иммитацию ложных целей (ложные перископы п/л, малые корабли с усиленной отражательной поверхностью — вогнутый железный лист, выкрашенный «для красоты» алюминиевой краской и пр.).
В задачу авиации входит создание противнику максимальных затруднений при атаках, в том числе — при атаках ложных целей.
Для увеличения количества ложных целей в Ла-Манше следует использовать в своих целях незаконную эмиграцию из Бельгии, Дании и Франции. В этих организуется утечка информации об операции «блокада», призванной с 20 числа «закрыть» побережье и резкое увеличение давления на население в приморских районах.
Корабли «Вальса» должны заполнять Северное море и Ла-Манш максимально хаотично. Отвлекающие суда идут под разнообразными флагами (включая советский и американский). От них требуется максимально затягивать досмотр. При необходимости корабли могут капитулировать в рамках операции „Милосердие“».
«Милосердие» предусматривало сдачу в плен десантных средств, застигнутых на переходе, и последующее их освобождение на английской земле. До этого, впрочем, дело не дошло. Шестого мая «Маятник», до этого озабоченный насыщением противовоздушной обороны Восточного фронта, заработал на Англию. Принцип удвоения, с математической точностью выведенный Хойзингером, превратился из абстрактных цифр в конкретные самолеты. Их было около 1500[219]. Погода не оставляла желать лучшего.
Для того чтобы наверняка сломить сопротивление британской авиации в первый же день операции (начиная с 10 мая «Маятник» начинал обратное движение: на повестке дня стояла высадка «Блау»), А. Кессельринг принял решение нанести удар по выявленным агентурной разведкой линиям связи, радиолокационным станциям и центрам наведения истребительной авиации. В ночь на седьмое мая легкие самолеты, действуя на малой высоте, высадили на английской территории диверсионные подразделения Абвера — с той же задачей: нарушить связь и электроснабжение.
Утром седьмого мая начался выход в море рейдерских групп (операция «Кольцо Нибелунгов»). И внезапно, через четыре часа после рассвета, когда по статистике внимание операторов максимально ослабевает, первые волны германских истребителей прошли над Ла-Маншем.
Действия диверсантов были не слишком удачны, но какая-то часть стратегически важных коммуникационных линий все же вышла из строя. Это не воспринималось как проблема — в конце концов, был не 1940 год, английские части успели приобрести приличный боевой опыт, и на восстановление системы связи в полном объеме было нужно совсем немного времени — один или два часа.
Кессельринг не дал Даудингу этого времени.
Разработанная студентами-математиками схема хаотичного налета позволила нащупать слабые места в системе ПВО Южной Англии. Туда и устремились бомбардировщики. К четырем часам дня Даудинг понял, что схема обороны с использованием центрального наведения выведена из строя.
Произошло то, о чем предупреждал профессор Линдеманн, научный консультант Черчилля: централизованная система более устойчива, нежели сетевая, но если она разваливается, она разваливается сразу и полностью. И не было уже никакой возможности передать группам и эскадронам, что необходима инициатива с их стороны, что система раннего предупреждения не функционирует и что ни при каких обстоятельствах помощи не будет[220].
Операция 2-го воздушного флота носила непрерывный характер: за первым налетом последовал второй, затем над Англией появились ночные истребители. К вечеру 8 мая У. Черчилль, получив приблизительное представление о масштабе потерь 10-й и 11-й групп, потрясенно воскликнул: «Это же Балаклава!». На следующий день воздушное наступление продолжалось в тех же масштабах. А в полночь 10 мая, когда на Ла-Манше и в Северном море вовсю шел «Вальс Отражений», радио передало обращение великого фюрера германской нации к народу Единой Ирландии. Черчилль уже знал, что из Шербура и Бреста вышли транспорта, что немецкие «карманные» линкоры (позавчера замеченные в Атлантике) внезапно повернули на северо-восток и взяли курс на Ирландское море.
