был заключен ряд местных соглашений о перемирии с сеньором д'Альбре, его братом сеньором Сент-Базе, графом Арманьяком и сеньором Понсом, владения которых охватывали большую часть Гаскони по обе стороны Дордони. Самая серьезная военная угроза герцогству с 1377 года потерпела провал благодаря сочетанию просчетов, высокомерия и несчастья со стороны герцога и искусной импровизации со стороны Гайяра де Дюрфора и города Бордо. Высокое положение Людовика Орлеанского, статус его коллег-командиров и численность их армии сделали унижение трудно переживаемым. В Париже язвительный клерк Парламента, имевший привычку записывать свое мнение на полях своих журналов, не был впечатлен страданиями французской армии. Он назвал все предприятие
веселой прогулкой (
entreprise de revel), которая не принесла ничего, кроме неудач и расходов[270].
Провал двойной кампании оставил в Париже тяжелое наследие. Через месяц после вынужденного роспуска собственной армии герцог Бургундский прибыл в столицу с устрашающей свитой из 3.000 всадников и столкнулся со своими врагами на злополучном заседании Совета в присутствии короля, который в то время наслаждался периодом просветления рассудка. Герцога Орлеанского на заседании не было, но герцог Анжуйский, который лично вмешался, чтобы остановить выплату тальи в Анжу и Мэне военным казначеям в Сент-Омере, получил от Иоанна грубый выговор. Через несколько дней после этой встречи король снова впал в беспамятство, и все важные дела прекратились. Иоанн уехал во Фландрию в конце января 1407 года, за несколько дней до того, как Людовик Орлеанский вернулся в столицу из Жиронды[271].
Вернувшись к власти, Людовик постарался сделать так, чтобы его соперник больше никогда не смог диктовать условия Совету, как это было в августе предыдущего года. В апреле 1407 года, когда Карл VI снова смог заниматься делами, его брат приступил к реорганизации состава Совета. 28 апреля на заседании, на котором присутствовали Карл VI, Дофин и все королевские принцы, кроме герцога Бургундского, был утвержден новый ордонанс. Число членов королевского Совета было сокращено вдвое. Помимо королевских принцев и государственных чиновников, в сокращенный состав нового Совета были назначены двадцать шесть человек, а одиннадцать надежных союзников герцога Бургундского были удалены. В результате в новом Совете осталось только два человека, на которых можно было рассчитывать, в отстаивании интересов Иоанна, тогда как двадцать остальных советников были публично отождествлены с герцогом Орлеанским. На следующий день аналогичный переворот произошел в финансовых ведомствах. Число казначеев и генеральных советников по финансам (контролировавших сборы налога с продаж) было сокращено. Была произведена чистка ставленников герцога Бургундского. Иоанн вернулся в столицу через неделю после принятия этих решений, и обнаружил, что уже слишком поздно что-либо предпринимать. Новый Совет был на месте и действовал, а король снова был в отлучке[272].
Иоанн сразу же почувствовал влияние перемен. Недавно он представил королю свой счет. Ему причитались очень большие суммы: 189.666 ливров, долга его отцу на момент его смерти, и еще 157.925 ливров за расходы на неудачную кампанию против Кале и содержание французских гарнизонов на северной границе. Эти огромные долги были признаны, и их выплата якобы была обеспечена за счет пяти епархий Пикардии и Шампани. Но ни один из них не был оплачен. Кроме того, были прекращены выплаты его пенсии из казны, ежегодной субсидии на содержание замка Слейс и право на доходы от налога с продаж, собранных в его владениях, которые были подтверждены двумя годами ранее. Поток чрезвычайных субсидий, и без того сократившийся до небольшой струйки, полностью иссяк. В долгосрочной перспективе эти меры привели бы к банкротству бургундского государства, что Людовик и его союзники, должно быть, понимали и, возможно, намеревались сделать. С другой стороны, сам Людовик, похоже, бесперебойно получал свои пенсии и пособия и продолжал получать щедрые королевские пожалования в свою пользу. Среди окружения Иоанна считалось, что следующим шагом герцога Орлеанского будет передача герцогства Гиень, номинально принадлежавшего Дофину, самому себе. К концу мая 1407 года Иоанн вернулся во Фландрию, видимо, уже обдумывая убийство соперника[273].
* * *
В Англии, вслед за провалом обоих французских наступлений, последовал самый тяжелый финансовый кризис за все время правления Генриха IV. 22 декабря 1406 года Парламент был распущен после девяти месяцев перерывов в заседаниях. Король, наконец, получил субсидию, о которой его министры вели переговоры с самого начала. Но она была скромной — всего одна десятая и пятнадцатая. И даже это, по словам хрониста Томаса Уолсингема, было согласовано только после того, как король вышел из себя и пригрозил применить силу против Палаты Общин. Это также было связано с тяжелыми политическими издержками. Генрих IV был вынужден назначить еще один новый Совет, состоящий из "лиц, угодных Богу и приятных его народу". Этот орган сильно отличался от традиционной группы государственных чиновников, заседавших с меняющимся составом из придворных рыцарей, чиновников, клерков и других сравнительно незначительных фигур, зависевших от королевской благосклонности. В нем главенствовали три человека: архиепископ Арундел, выдающийся администратор, ставший канцлером в январе 1407 года; единокровный брат короля Генри Бофорт, епископ Уинчестерский; и двадцатилетний принц Уэльский Генрих Монмут. Среди других членов были герцог Йорк, три епископа и группа светских советников, большинство из которых были видными дворянами. Эти люди должны были служить в качестве исполнительного органа, управляющего делами более или менее независимо от больного короля. От короля требовалось "во всех случаях доверять их советам и управлять в соответствии с ними". Советники должны были принести присягу в Парламенте и вести свои дела в соответствии с полным набором ордонансов. Эти ордонансы были разработаны для того, чтобы помешать им управлять в своих собственных интересах — обвинение, которое часто выдвигалось против правительств времен Эдуарда III за поколение до этого, — и заставить их принять меры по устранению давних претензий Палаты Общин к распределению государственных финансов и экстравагантному уровню расходов короля на содержание своего двора.
Это соглашение ознаменовало серьезный сдвиг власти в английском правительстве. Генрих IV провел большую часть 1407 года, неспешно путешествуя от святыни к святыне. Время от времени он вмешивался в текущие дела, но его вмешательство редко нарушало обычный их ход. Время от времени он заявлял о своем намерении лично возглавить войска под Кале, в Гаскони или в Уэльсе, но ни один из этих проектов ни к чему не привел. Генрих IV больше никогда лично не водил свою армию на войну, а в течение следующих пяти лет практически не принимал активного участия в политике. Это не значит, что он был отстранен от власти. Он продолжал достойно исполнять свои обязанности, принимая послов, председательствуя в Парламенте и в Больших Советах. С
