ним советовались по важным вопросам, и он высказывал свое мнение. Но он в значительной степени отстранился от повседневных дел правительства. Архиепископ Арундел оставался его ближайшим политическим доверенным лицом и действовал фактически как его заместитель, верно отражая его взгляды и исполняя его желания[274].
В момент назначения новые члены Совета решили удалиться в "подходящее место" после рождественских и новогодних празднеств, чтобы обсудить, как оправдать большие ожидания Палаты Общин. Их обсуждения были прерваны мятежом гарнизона Кале, что стало неприятным напоминанием о масштабе стоящих перед ними проблем. Гарнизон практически не получал денег в течение девяти месяцев. 17 января 1407 года в петиции от солдат, одобренной вице-губернатором сэром Ричардом Астоном, говорилось, что склады пусты, а гарнизон живет в "возмутительной бедности и убогости". Документ был написан на языке придворных, предположительно Астоном, но нельзя было ошибиться в отчаянии его авторов. В Вестминстере к нему отнеслись очень серьезно, тем более что весной ожидалось, что герцог Бургундский возобновит свое наступление на Кале. 24 января Совет собрался в доме главы Вестминстерского аббатства и принял решение выделить казначею Кале 6.000 фунтов стерлингов на зарплату и еще 1.000 фунтов стерлингов на закупку продовольствия. Это было меньше, чем причиталось людям в Кале, и Совет постановил, что, возможно, потребуется увеличить эту сумму. Это оказалось серьезным просчетом. Получив это известие, вероятно, в начале февраля, солдаты пронеслись по городу и захватили запасы, хранившиеся у торговцев шерстью из Кале. Они угрожали продать их по любой цене, если им не заплатят. Король отреагировал с характерной яростью. Согласно одному из рассказов, который может быть апокрифическим, он вызвал представителей компании по производству сукна и потребовал немедленных займов для погашения задолженности. "У вас есть золото, а золото — это то, что мне нужно, — как говорили сказал он, — где оно?".
После Пасхи в Лондоне в обстановке строжайшей секретности собрался Большой Совет, чтобы решить, что делать. Собравшимся магнатам быстро стало ясно, что единственным вариантом является подчинение. Правительство погасило все долги гарнизона до 30 мая 1407 года, потратив на это около 20.000 фунтов стерлингов, а также должно было компенсировать потери купцов, освободив их от экспортных пошлин на ограниченный период, и восстановить систему резервирования таможенных поступлений в приоритетном порядке для казначея Кале. Выплаты финансировались за счет большой программы заимствований, в основном у Staple Company и отдельных торговцев шерстью, таких как Уиттингтон и банк Альбертини из Флоренции. Привлечение такого большого количества доходов в Кале вынудило правительство экономить на других расходах. Предложения по укреплению Гаскони были отклонены. Запланированная кампания короля в Уэльсе была отменена. Другие кредиторы короны получили отказ в удовлетворении своих требований, в некоторых случаях на длительный срок[275].
В ретроспективе это можно рассматривать как последний кризис в правление Генриха IV. Ордонансы Палаты Общин и шок от мятежа в Кале заставили правительство провести давно назревшую ревизию своих финансов. В течение следующих двух лет счета Кале были приведены в порядок, доходы короля были приведены в более или менее полное соответствие с его расходами, а безнадежные долги были практически ликвидированы. Сэр Джон Типтофт, который, будучи спикером Палаты Общин, должен был донести до короля критику по поводу его финансов, был назначен управляющим его двором, чтобы разобраться с ними. Он сократил расходы более чем на пятую часть и более или менее взял под контроль займы. Хотя практика распределения доходов по источникам продолжалась, объем неоплаченных счетов, который был серьезной проблемой в первой половине царствования, снизился до довольно скромного уровня во второй. Представляется вероятным, хотя это и не может быть доказано, что также произошло существенное снижение уровня грантов отдельным лицам. В то же время были ужесточены процедуры санкционирования и учета расходов. Было введено элементарное бюджетирование и установлен порядок приоритетов для погашения наиболее срочных обязательств короля. Все это означало значительное улучшение по сравнению с ранее использовавшимися методами "из рук в руки"[276].
Новому режиму в Англии сильно повезло в тот момент, когда он пришел к власти. Большинство внутренних и внешних угроз, которые выводили из строя правительства Генриха IV в первые семь лет его правления, начали ослабевать. Уильям Серл, который готовил Лже-Ричарда II в Шотландии и манипулировал им, исчерпал свои средства и отказался от этой затеи весной 1404 года. Он неожиданно появился в Бервике, чтобы попросить у капитана, старого друга, денег на побег во Францию, был арестован, сделал полное признание, после чего его провели через всю Англию, чтобы затем подвергнуть варварской публичной казни в Лондоне. Томас Уорд продолжал пользоваться поддержкой герцога Олбани в Шотландии до самой своей смерти, а миф о Лже-Ричарде II продолжал распространяться недовольными. Но, по словам Томаса Уолсингема, никто в Англии уже не воспринимал его всерьез. Главному из недовольных, Генри Перси, графу Нортумберленду, было отказано в официальной французской поддержке, но он нашел несколько добровольцев, которые отправились с ним по морю в Нортумберленд примерно в сентябре 1406 года. Оттуда он направился в Шотландию и в феврале 1408 года предпринял последнюю попытку поднять север против короля. В сопровождении Бардольфа и Льюиса Бифорда, отрекшегося епископа Бангора, он направился на юг, в йоркширский город Тирск, где поднял свое знамя и выпустил прокламацию, призывающую народ Англии прийти ему на помощь. 19 февраля 1408 года небольшая армия повстанцев была без труда рассеяна шерифом Йоркшира при Брамем-Мур, расположенном на небольшом расстоянии к югу от Уэтерби. Сам Нортумберленд был убит. Его голова была отрублена на поле боя и отправлена в Лондон, чтобы ее повесили на Лондонском мосту. Это было последнее восстание в царствование Генриха IV[277].
Шотландия, более или менее успокоившаяся после поражения при Хамильдон-Хилл, была парализована еще более страшным несчастьем. В марте 1406 года Роберт III решил отправить своего единственного оставшегося в живых сына, двенадцатилетнего Якова, во Францию. Якобы он отправлялся туда для завершения своего образования. На самом деле его почти наверняка отправляли ради его собственной безопасности, поскольку Яков был всем, что стояло между амбициозным братом Роберта III герцогом Олбани и троном Шотландии. Яков в сопровождении своего воспитателя и небольшой свиты взошел на борт торгового судна Maryenknyght из Данцига недалеко от Северного Бервика. 14 марта Maryenknyght был захвачен у мыса Фламборо-Хед английскими каперами из Грейт-Ярмута. Захват корабля, без сомнения, был нарушением перемирия. Но Генриха IV не остановили юридические тонкости. Он вернул корабль и его груз, а также большинство пленников, но не наследника трона Шотландии. Якова поместили в лондонский Тауэр. "Я знаю несколько французов, — сказал Генрих IV, — они могли
