— Завладеть мной! — воскликнула она.
— Да, — решительно заявил он.
— Господин! — радостно вскрикнула она.
— Но я узнал, кто ты такая, — продолжал он, — мне известно, как ты низка, недостойна и коварна!
— Тогда покорите меня, как своего врага! Покажите, что я побеждена!
— Сука!
— Вы — варвар. Думаете, я не знаю, за кого вы принимаете женщин Империи? За добычу, за тварей, достойных быть только рабынями!
— Откуда ты можешь это знать?
— Думаете, рабыням не известно, кто по праву является их хозяином и что они ждут от него?
Отто сурово смотрел на нее.
— Я ваша, — сказала рабыня. — Прошу вас, отнеситесь ко мне со всей жестокостью. Я умоляю об этом!
Он отвернулся, стиснув кулаки.
— Меня научили доставлять удовольствие, я понравлюсь вам. Меня научили работать языком, волосами, я способна удовлетворить и самый жестокий, и самый изысканный вкус!
— Ты настоящая рабыня, — произнес он.
— Да, господин.
— Если твоя конура такая уютная и чистая, вероятно, ты скоро отправишься туда.
— Это все-таки конура, господин, — возразила она.
Он вновь злобно взглянул на нее.
— Она слишком хороша для такой, как ты.
— Да, господин.
— Наверное, я попрошу Юлиана, чтобы тебе отвели плетеную тесную клетку.
— Как пожелает господин.
— Чего еще может пожелать рабыня? — спросил он. Она повернулась и провела рукой по пушистой шкуре, которой была устлана постель.
— Здесь мягче, господин, — прошептала она.
— Откинь ее к изножью кровати, — приказал он.
— Да, господин. — Она приподнялась.
— Нет, держи руки за спиной и тащи ее зубами, — приказал он.
— Да, господин.
Она выполнила приказ и снова села на колени у кровати.
— Ты принесла мне ужин, — сказал он, — и приготовила постель. Теперь можешь идти.
— Господин! — умоляюще воскликнула она, глядя на Отто.
Он положил руку ей на плечо.
— Хорошо, что туники рабынь такие легкие, — усмехнулся он и указал на дверь.
Она поднялась и медленно побрела к двери. На пороге медленно сползла на пол, прислонившись головой к твердому дереву.
Отто смотрел на поднос с кубком, бутылкой вина, закуской и вянущей розой.
Она сотрясалась от рыданий. Потом Отто услышал, как стукнул засов. Дверь приоткрылась, ровно настолько, чтобы она в нее могла проскользнуть.
В одно мгновение он оттолкнул ее, с яростью захлопнув дверь. Повернувшись и прижавшись спиной к двери, она с ужасом увидела, как над ней нависает громадное тело. Отто положил руки на дверь над ее плечами, затем опустил их на полоски туники. Одним рывком он разорвал тунику до бедер. На мгновение она в смущении прикрыла руками грудь, но тут же вспомнила, что стоит перед хозяином, и опустила их, вновь прижав ладони к тяжелому шершавому дереву двери. Ее глаза наполнились ужасом. Отто отвернулся и отошел на середину комнаты, принявшись оттуда изучать ее, стоящую в пятне света. Лампа свисала с потолка на трех тонких витых цепочках, и ее теплый свет лежал на стальном ошейнике, охватывающем шею рабыни. Ее черные волосы рассыпались по плечам.
— Да, — усмехнулся он, — ты красивая рабыня. Давай посмотрим, как ты выглядишь нагой.
— Господин! — вскрикнула она.
Он сорвал с ее бедер обрывки туники. Рабыня по-прежнему стояла у двери, прижав к ней ладони.
— Ты красивая рабыня, — заметил он, — почему бы не воспользоваться тобой, как другими? Или ты слишком хороша для этого?
— Нет, господин! — воскликнула она.
— Повернись и запри дверь, — приказал он.
Два тяжелых засова по очереди вошли в петли, надежно заперев прочную дверь.
— Встань на колени лицом ко мне, — приказал он. — Вот так, гордая гражданка Империи. А теперь всего лишь рабыня.
— Да, господин.
— Ползи сюда на животе, — потребовал он, хлопнув себя по ноге.
Она легла на живот, подползла к его ногам, и покрыла их поцелуями.
— Ты боишься? — спросил он.
— Да, господин, — прошептала она.
— На четвереньках подойди к подносу и возьми в зубы цветок.
Она подошла к подносу и осторожно, повернув голову, ухитрилась зажать стебель цветка в зубах. Она вернулась к нему, наклонилась и положила цветок между его ступнями.
— Ты предлагаешь мне цветок рабыни? — спросил он.
Она подняла голову; в ее глазах стояли слезы.
— Да, господин.
— Снова возьми его в зубы.
— Да, господин, — прошептала она и осторожно подняла цветок за стебель, так, что он свисал в левом углу ее рта.
— Ты снова предлагаешь мне сорвать цветок рабыни?
Она кивнула, чуть не плача.
— И на этот раз так, как следует?
Она снова кивнула, подняв голову и протягивая ему цветок.
К ее ужасу, он нагнулся и силой разжал ей зубы.
— Ты не предлагаешь его, — зло сказал он, — я сам его беру, — и он выдернул розу изо рта рабыни.
Она вздрогнула.
— На колени, руки за спину, — приказал он. — Стащи шкуру с кровати на пол.
Она в страхе взглянула на него.
— Таким, как ты, не позволяют ложиться на кровать.
Она сдержала рыдания.
— Тащи зубами, — приказал он, и она сбросила шкуру на пол. Затем с помощью только зубов она осторожно расправила ее и встала на колени рядом.
Отто щелкнул пальцами и указал на шкуру.
— Вот туда, рабыня, — приказал он.
Она послушно поползла на шкуру. Он швырнул ей вслед розу. Он сам указал ей, как лечь.
— Господин, — прошептала она, когда ее маленькие запястья оказались захваченными в наручники далеко за головой.
— Я так долго ждал тебя, — сказал он, — с тех пор, как увидел в суде на Тереннии.
— И я тоже ждала вас, господин, — ответила она, — с тех пор, как видела в суде на Тереннии.
Он склонился над ней и вновь вложил ей в рот цветок, но он недолго оставался в ее зубах.
— Все будет сделано быстро, — сказал он, — а затем я научу тебя, что значит быть рабыней.
— О! — крикнула она.
Он выдернул цветок из ее зубов и отбросил в сторону.
— Твой цветок сорван, моя дорогая, — сказал он. — Это можно сделать лишь один раз, и теперь у мужчин ты будешь цениться еще выше.
— Да, господин, — прошептала она.
Она еще долго лежала в цепях, испытывая странные чувства и экстаз, которого она еще не знала. Только теперь она поняла, что ей предстоит, только теперь начинала видеть новый рассвет, подниматься к дальним планетам и морям, обозревать отдаленные горизонты, постигать необозримые глубины чувственности и в то же время осознавать, что теперь она навсегда, независимо от своего желания, прикована цепями к своему господину.
