— Молотов, помолчи. Мне все равно какой ты! Ты жив и ты — мой! И не смей мне перечить, дай мне сделать хоть раз то, что я хочу. Ты не можешь себе представить, как я испугалась, когда увидела, твой полет через эти машины…
— Что значит увидела?
— Кто-то случайно на мобильный снял. Ты вылетаешь на встречную. Врезаешься в «Газель». Пролетаешь над ней вместе с мотоциклом. Потом мотоцикл врезается в «Ниссан», а ты слетаешь и перелетев через крышу, ударяешься об ограждающий литой забор и только потом падаешь на асфальт. Когда видишь все это, кажется, что выжить невозможно! Я думала, у меня остановится сердце. Так что, Молотов, мне все равно каким ты останешься, но я буду только с тобой и не смей меня переубеждать!
В эту секунду у Риты зазвонили телефон. Это был Лунев.
— Извини, я отвечу, — сказала Рита Роману, — Да, Игорь. Ну, как у вас дела? Уже в моей квартире? Здорово. Спасибо тебе огромное! Я твоя должница. Спасибо, — еще раз сказала Рита и попрощалась с Игорем.
— Он в твоей квартире? — удивился Роман.
— Да. Я прилетела в Москву вместе с Илоной и попросила Лунева позаботиться о ней. Сначала он отвез ее к себе, а сегодня смог вырваться в Питер. Ром, давай закроем тему Лунева раз и навсегда. Я здесь, я с тобой и больше мне никто не нужен. Не переживай, просто выздоравливай.
— Ты же знаешь, что это невозможно.
— А я верю. Но тем не менее, знай, чтобы ни было, я всегда рядом.
— Я этого не заслуживаю, ты же сама это знаешь.
— Молотов, ты не понимаешь, что я тебя люблю. Люблю. Ты же любишь меня?
— Люблю, конечно, люблю, больше жизни люблю.
— И что, если бы я оказалась на твоем месте, ты бросил бы меня и ушел?
— Нет, конечно! Что ты такое говоришь?!
— Вот видишь, тогда и не проси от меня невозможного. Я не уйду, и ты меня не прогонишь. Можешь кричать на меня, унижать, я не уйду. Ладно, хватит болтать, тебе лучше поспать.
— Возможно. Марго, — обратился к ней Роман.
— Что?
— Я так счастлив, что ты рядом. За это не жалко и жизнь отдать, — улыбнулся Роман.
— Ты уже чуть не отдал, теперь давай-ка выздоравливать, — сказала Рита и нежно поцеловала его в губы.
На следующий день провели первую операцию на позвоночник. Когда Роман отошел от наркоза, Рита так же сидела рядом. Теперь она всегда находилась рядом. Она благодарила бога за то, что оставил Роману жизнь, и молилась, беспрестанно молилась о том, что бы случилось чудо и Рома все же смог двигать хотя бы руками.
Сказать, что-то определенное после первой операции врачи не могли, но Рита не теряла уверенности в том, что рано или поздно состояние Романа хоть как-то улучшится. Рита представляла, каково сейчас Роману, когда ты понимаешь, что не в состоянии пошевелиться, но самое страшное — ты не знаешь, изменится ли это когда-нибудь? Конечно, это и злит и пугает. Очень сложно не сломаться, не впасть в отчаяние, и Рита была готова сделать все что угодно, лишь бы помочь Роману поверить в возможность выздоровления, и не потерять желания жить дальше.
Рита боялась, что Эмма Васильевна опять узнает все только из газет или телевидения, как это произошло в истории с арестом Романа, поэтому набралась мужества и сама позвонила его маме. Да, Рита никогда не думала, что будет говорить что-то подобное в телефонную трубку, но ей пришлось… Конечно, первая реакцией мамы — паника. Но взяв себя в руки, женщина тут же прилетела в Германию. Войдя в палату и увидев сына прикованного к кровати, женщина неожиданно для самой себя потеряла сознание. К счастью, сам Роман в это время спал, и не видел ее обморока. Эмму Васильевну быстро привели в чувство и та присела на кровать к сыну, взяв его за руку.
— Он что ничего-ничего не чувствует? — никак не могла поверить в случившееся мама.
— От шеи ничего, — пожала плечами Рита, — Но я верю. Я свято верю в то, что после курса всех операций и реабилитации, он поправится, он же у нас такой сильный, мы же так его любим…, - со слезами говорила Рита, обнимая его маму за плечи.
Глава 22
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рита и Эмма Васильевна снимали квартиру возле госпиталя, в котором проходил реабилитацию Роман. Они проводили у Молотова дни напролет, не позволяя скучать и впадать в уныние. Они обе наперебой уверяли его в том, что он встанет на ноги, и это лишь дело времени. Хотя сама Рита отчетливо понимала, что ходить он сможет вряд ли. За этот месяц прошло уже две операции, а результата никакого. Роман по-прежнему мог шевелить лишь головой. Безусловно, сам Роман с каждым днем все меньше и меньше верил в возможность своего выздоровления, и день за днем спрашивал у бога, почему же он не умер в этой аварии?
«Кем я был, и кем я стал? Да…, во что я превратился? Наверное, это плата за мою гордыню и тщеславие. Кем я себя возомнил? Я считал себя чуть ли не равным богу. Правильно, так мне и надо. Надо всегда показывать людям их место. Я зарвался. Я подминал под себя всех и всё, что попадалось у меня на пути, я легко жонглировал чужими судьбами в угоду своим желаниям, а разве я имел на это право? Кто я такой? И за что она меня любит? Я же неустанно пытался ее сломать, унизить, самоутвердится за ее счет. Это же не я смог заставить ее быть со мной, а мои деньги и власть. Если бы мы стояли на одной социальной ступени, я никогда не смог бы ее завоевать… Она сильная, сильнее меня. Оказавшись в обстоятельствах, когда пытались сломить мою волю, я озлобился, а она нет. Я же тиранил ее, по крайней мере первое время, а она не потеряла себя, свое «я», свою гордость. И за что она меня любит? Неужели я достоин ее любви? Но раз уж она меня любит, я должен встать на ноги, ради нее, ради нашей любви, ради возможности светлого будущего», — твердил себе Роман, глядя, как Рита устав за ночь, на пару минут задремала в кресле.
На смену Рите пришла Эмма Васильевна и девушка вернулась в квартиру после очередного ночного дежурства. Рита собиралась в ванну, когда зазвонил мобильный. На дисплее высветился незнакомый, но российский номер.
— Ало, — настороженно сказала Рита.
— Власова Маргарита Игоревна? — спросил мужской голос с того конца провода.
— Да, это я, — растерянно ответила Рита.
— Меня зовут Евгений Борисович Рублев, рядом со мной сидит Владимир Андреевич Михалев, мы адвокат и юрист Романа Валентиновича. Насколько мы понимаем, вы сейчас с ним в Германии?
— Допустим.
— А у нас в России серьезные проблемы. Дело в том, что кто-то натравил на Молотова налоговиков. Вернее, мы знаем кто, тот кому Роман мог бы помешать на предстоящих выборах. Не станем вдаваться в подробности, они все равно вам ни о чем не скажут, дело в том, что сегодня утром арестовали все счета Романа Валентиновича. Временно заморожены все вклады в его банке. Клиенты негодуют. Но это поправимо. Правда со временем. Мы не хотим его расстраивать. Постарайтесь, чтобы ему в руки не попадала русская пресса, и чтобы он не смотрел новости по российским каналам. Мы сделаем все, чтобы вернуть его капитал, не зря же он платит нам огромные деньги, но это потребует времени.
— А что нужно от меня?
— Просто пока не добрались до его недвижимости, нужно срочно все переоформить на вас. Олег Иннокентьевич говорил, что у Молотова есть заверенные доверенности и дарственные, и вам нужно лишь вписать имя. Вы должны сегодня же прилететь в Россию и оформить все на себя, иначе он может остаться и без недвижимого имущества, понимаете.
— Понимаю. Я прилечу, безусловно. Вы говорите, что все его счета арестованы, а выплаты в банке приостановлены?
— Да, — подтвердил адвокат.
— Вот черт! У него через пару дней операция, мне нужно перевести на счет клиники деньги, а где я их возьму, если мой вклад завис в «РосФинБанке»? Ну, ладно, выкручусь. Я уже еду за билетом.
— Мы вас ждем.
— Хорошо.
Рита даже не успела ничего осознать, думать некогда, требовалось действовать незамедлительно и без эмоций. Рита забежала к Роману, попрощалась и сказала, что должна на пару дней слетать в Россию, будто бы что-то срочно нужно сделать для Илоны. Роман ничего не заподозрил, а вот Эмма Васильевна начала догадываться, что что-то стряслось.
