Разумеется, я с ним согласился и не стал уточнять, что найти стряпуху можно было и среди местных жительниц. Только поинтересовался у Мельды:
– Где ты остановилась? Может, с жильем помочь?
Из-за огромного наплыва переселенцев из столицы и беженцев жилье в Красной роще было на вес золота. День и ночь на окраинах города работали плотники, сооружая временные деревянные дома, больше похожие на казармы. Но несмотря на их усилия, пристанища на всех не хватало, и многие приезжие были вынуждены ютиться в шатрах.
– Не нужно, – Мельда стыдливо потупилась.
– У меня она живет, – прямо заявил мастер Триммлер, обнимая вдовушку за талию.
Похоже, гном, на которого первая встреча с Мельдой произвела неизгладимое впечатление, наконец обрел свое личное счастье. Каково же было мое удивление, когда через несколько дней сын гор, явившись ко мне в дорожной одежде и с мешком за плечами, сообщил:
– Ухожу я, лейтенант.
– Куда? – оторопел я.
– В Гольтенвейер.
Мне подумалось, что друг сошел с ума:
– И как ты планируешь туда добираться? Через мертвый Аллирил?
– Дойду как-нибудь, – уклончиво проговорил гном. – Может быть… Дела я сдал, ее величеству отчитался. А ты, того, этого, за Мельдой присмотри. Одна она остается.
Я не знал, что сказать. С одной стороны, не верилось, что мастер Триммлер, верный товарищ, переживший с нами столько побед и поражений, никогда не подводивший, азартный и смелый, может вот так бросить друзей перед решающим сражением. С другой – я не имел права его останавливать. Ведь гном не являлся подданным Галатона, и волен был оставить страну, когда ему заблагорассудится. И хоть убейте: не верил я, что он мог струсить, предать! Значит, у сына гор имелись серьезные причины так поступать.
– Прощай на всякий случай, лейтенант!
Мастер Триммлер обнял меня, хлопнул по плечу так, что загудели кости, и вышел.
Ну вот, и еще один друг меня покинул. Лютый, Дрианн, теперь вот гном…
– Не тревожьтесь о них, герцог, – на плече материализовался Артфаал, – каждый из них занят нужным делом. А у вас остался я и мой дражайший друг мастер Генериус. Ну, и возлюбленная ваша, разумеется, – неохотно признал он.
Моя возлюбленная… я уж и не помнил, когда мы в последний раз оставались наедине хотя бы просто для того, чтобы поговорить. Все наше дневное общение сводилось к совещаниям и кратким отчетам по связующему амулету. А каждый вечер Дарианна и Копыл проводили в беседах с императором Журжени и его лысым мудрецом. Велеречивые хитроумные журженьцы в один и тот же час с завидным педантизмом открывали астральное окно в кабинете ее величества. Не знаю уж, что именно там обсуждалось – Сао Ли категорически отказался вести переговоры в моем присутствии. Но судя по тому, какой усталой и потерянной выглядела Дарианна после этих встреч, сын неба с советником тянули время, не лишая императрицу надежды на помощь, но и не спеша соглашаться.
– Выжидают, – пожимая плечами, отвечал на мои расспросы Копыл. – Выжидают, чтобы в последний момент выставить драконовские условия. И ведь мы будем вынуждены согласиться! Очень коварный народ эти журженьцы…
Последние слова старик неизменно произносил с каким-то странным выражением: то ли в душе восхищался коварством Юлан Цина, то ли сожалел о нехватке этого качества у Дарианны.
Пока императрица обсуждала с астральными гостями возможности военного союза между нашими государствами, я занимался поисками врат в бездну.
Первым делом, конечно, отправился в Совет магов. Давно следовало проверить кабинет Вериллия, хоть я и не питал особых надежд на чудо. Скорее всего, маг, убегая из здания Совета, уничтожил все следы своих экспериментов, а важные документы перенес в храм Ат-таны, где их постиг бесславный конец. Но чем Варрнавуш не шутит, пока Луг спит? Вдруг да отыщется какая-нибудь зацепка?
Вооружившись ключами и чертежом, который набросал мне всезнающий Копыл, я отправился к беломраморной громаде. С исчезновением магии здание Совета как будто потускнело, утратило былое величие. Мрамор уже не блестел, словно подсвеченная изнутри снежная глыба, на нем тонкой паутинкой проступали едва заметные трещинки. Не было и сияющего нимба над крышей: хрустальный купол, вдребезги разнесенный при взятии Совета, так и не успели восстановить.
При моем приближении охранники на крыльце вытянулись в струнку.
– Ваше высокомагичество, во вверенном нам здании…
Кивнув, я отпер парадную дверь и вошел в просторный зал. Мастера, восстанавливавшие Дом после нашего сражения с мятежными магами, успели только укрепить этажные перекрытия да вынести битую мебель, обломки камня и прочий мусор. До внутренней отделки дело так и не дошло. Стены и пол были испещрены следами от огненных шаров, молний и прочих боевых заклятий. Напротив лестницы красовалась огромная дыра, оставленная заклятием Кровавой реки, которую обезвредил дядя Ге. Маленькие солнца – магические светильники – умерли без чар, и в огромном здании царила тьма, разбавленная лишь лунным светом, падавшим в окна.
Любоваться картиной разрушения не хотелось, хоть зрение изначального и давало такую возможность. Сверяясь с рисунком Копыла, я отправился на поиски двери в подвал. Как и предупреждал Вадиус, она находилась за колонной, в самом дальнем углу холла и была скрыта под шелковой драпировкой. Отперев замок, шагнул на лестницу, ведущую вниз, в непроницаемую темноту. Здесь было столько коридоров и коридорчиков, хитрых переходов, тупиков, поворотов и дверей, что я даже не пытался ориентироваться во всем этом лабиринте. Определился с направлением и просачивался сквозь поверхности, пока наконец не оказался перед кабинетом Вериллия. Дверь из черного дерева выглядела так неприступно и угрожающе, что я некоторое время колебался, напоминая себе, что магической защиты на ней нет и быть не может. Собравшись с духом, скользнул вперед и очутился в просторном помещении.
Обиталище бывшего Верховного мага удивляло простотой и вместе с тем изяществом убранства. Тут не было ни золота, ни шелков, ни драгоценностей, столь любимых журженьскими правителями. Не имелось и помпезной вызывающей роскоши, отличающей дома внезапно разбогатевших простолюдинов. У таких обычно на потолках изображены резвящиеся А'нхелли, по углам стоят мраморные статуи, на полу лежат пестрые эмиратские ковры, а подлокотники бархатных кресел обязательно сверкают позолотой. Пастельные тона, строгие линии, мебель из черного дерева – не вычурная, но безумно дорогая – так выглядел кабинет. Я усмехнулся. Выскочка и самоучка Вериллий не мог себе позволить безвкусицы, он желал быть безупречен во всем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
