Я принялся методично осматривать комнату, переходя от предмета к предмету: выдвигал ящики письменного стола, перебирал бумаги, простукивал задние стенки шкафов, прощупывал подушки кресел. Даже прошел сквозь треснутое зеркало (впечатления те еще, надо сказать – скользко и холодно). Даже заглянул во все бутылки, которых здесь имелось в избытке. Не поймите превратно: на вкус не пробовал. Опасное это дело. С моего покойного папаши сталось бы напоследок подсыпать яду в рамс или ликер.
Ничего. Ровным счетом ничего. То есть, конечно, всего было много: и свитков, и книг, и записей. Но в них не содержалось ни намека на интересующую меня информацию. Я с досадой швырнул на стол стопку просмотренных бумаг. Листки рассыпались по полированной поверхности, один из них соскользнул на пол. Чем-то он привлек мое внимание. Я поднял его. Ничего особенного, обычный перечень ингредиентов для усыпляющего зелья. Но взгляд зацепился не за размашистые строчки, а за небрежные рисунки, сделанные на полях. Четырехлучевые звезды. Такие же я видел на бумагах в доме Вериллия. Ну и что мне это дает?
Пожав плечами, я скомкал лист, сунул его в карман и двинулся дальше. Интересно, когда здесь в последний раз делалась уборка? Пол, выложенный бежевой каменной плиткой, был устлан толстым слоем пыли. Под ногами что-то похрустывало. Присев на корточки, я взял щепоть серого порошка, растер в пальцах. Не пыль. Скорее, очень мелкая каменная крошка. Вот и нашлась плита с орочьими письменами. Вериллий уничтожил ее, как и все, что могло привести к вратам в бездну.
Кстати, а как он выбирался отсюда? Вряд ли волшебник мог выйти из Совета магов незамеченным. Маги Совета на допросе сказали, что в момент переворота Вериллий находился в своем кабинете. То же подтвердил мальчишка-секретарь, через которого трусоватые волшебники связывались с Верховным. Бедный парень, находившийся после этого общения в полупрострации, на все наши вопросы повторял одно и то же: "Я пришел… молния… а он… залез ко мне в голову…" Очевидно, чародей, не желая тратить время на разговоры, просто взламывал сознание секретаря.
Едва войдя в Виндор, Дарианна приказала выставить вокруг Совета магов плотное оцепление. Причем охраняли здание не только ястребы и псы, но и сильные волшебники. Конечно, Вериллий сумел бы при желании пробить и такой заслон. Но зачем ему было так рисковать? Нет, где-то здесь должен быть потайной или подземный ход.
В столице давно поговаривали, что дворец, Совет магов, университет и дома самых знатных вельмож связаны между собой хитроумной сетью старинных подземных туннелей, о которых знают лишь немногие. Ничего удивительного. Я и сам вместе с товарищами не так давно путешествовал по сточным каналам. Конечно, мы люди простые. Для власть имущих в старину наверняка были предусмотрены иные пути.
Ухватив первую попавшуюся под руку деревянную статуэтку, некогда наверняка бывшую артефактом, а сейчас совершенно бесполезную, я принялся простукивать пол. Конечно, обычным слухом различить разницу в звуке было бы невозможно, поэтому я постарался использовать возможности изначального. После двухчасового ползания по каменной крошке мне показалось, что в центре кабинета плиты отзываются чуть более звонко. Отбросив деревяшку, я распластался на полу, сосредоточился и провалился вниз.
Мои расчеты не оправдались. Вопреки ожиданиям, я не рухнул в подземелье, а оказался зажатым между большими каменными глыбами. Это беспорядочное нагромождение не было фундаментом. Когда-то здесь действительно находился туннель, но сейчас его стены обрушились. В них-то я и застрял, пройдя примерно с десяток локтей. Двигаться дальше не было сил, да я и не надеялся, что вблизи имеется просвет. Отползти назад тоже не получалось: спину придавил здоровенный каменюка. Воздуха не хватало, тело ныло от напряжения, а к сознанию подступала паника. Незавидная меня ждет гибель! По собственной дурости застрять под полом – и никакого тебе героизма. От этой мысли мне вдруг сделалось смешно. Ужас отступил. Я сконцентрировался, чудовищным усилием заставил материю камня изогнуться, раздвинуться вокруг моего тела, извернулся, подобно червяку, и выбрался обратно.
Лежа на каменной крошке, которая сейчас казалась мне мягче перины, я глазел в потолок, делал глубокие вдохи и обмозговывал увиденное. Подземный ход был. То ли его, уходя, обрушил Вериллий, то ли стены завалились во время штурма Совета. А может, не выдержали сотрясения во время нашей с отцом драки. Уже неважно. Главное, здесь я ничего не найду. Года не хватит, чтобы раскопать эти завалы без помощи магии. Отдышавшись, я покинул Дом Совета.
– Весьма неосмотрительно, герцог! – недовольно шипел лорд Феррли, узнав о моих приключениях, – Неумно и опрометчиво! Ну, когда вы научитесь избегать импульсивных решений? Тоже мне, нашелся… гном-рудокоп!
Я помалкивал, в душе соглашаясь с демоном. Мне даже приятно стало, что Артфаал за меня так беспокоится. Он был единственным другом, который всегда оставался рядом со мной. И даже когда черный кот бродяжьей наружности не ошивался поблизости, я знал, что лорд Феррли наблюдает за мной из мрака.
Вот и сейчас, когда я вновь собрался на поиски клятых врат, он тут же соткался из воздуха и водрузился на моем плече.
– Что собираетесь предпринять сегодня, герцог? Надеюсь, обойдетесь без этих ваших самоубийственных штучек?
– Попытаюсь, – усмехнулся я.
– Да уж будьте так любезны! Помните: выручать вас некому.
– Вы бы лучше посоветовали, что еще можно сделать, – огрызнулся я.
– Увольте, друг мой! Я плохой советчик во всем, что касается диковатых эскапад. Это уж вы сами как-нибудь. Но быть может, я все же сумею помочь. Иногда неспешная беседа бывает полезнее необдуманных действий. Вместо того чтобы носиться подобно ошпаренным грешным душам во мраке, давайте сегодня посидим на свежем воздухе, поговорим, проанализируем ситуацию…
Я согласился. Меня и самого не оставляло ощущение неправильности. Что-то я упускал. А лорд Феррли обладал удивительной способностью смотреть на вещи одновременно с разных точек зрения, отрешившись от эмоций и нравственной оценки происходящего. Не знаю, было ли это мудростью или беспринципностью. Впрочем, какие могут быть принципы у демона?
Мы расположились под самой крышей ратуши. На верхней площадке было тихо и спокойно. Легкий прохладный ветерок доносил до нас запахи вечернего города: нежное благоухание цветущих садов, едкий дым мастерских, аппетитные ароматы еды, готовящейся на кострах перед временными шатрами. Я сидел на низкой скамейке, Артфаал устроился на узких перилах ограждения, окружавшего площадку, причем возлежал на них с таким барственным видом, словно под ним была пуховая подушка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
