– Просто? Для большинства это неразрешимо. В тебе есть задатки следопыта. Хочешь им стать?
– Нет, – ответил Ютланд.
Альстард удивился.
– Нет? Почему?.. Другие об этом мечтают!.. А ты уже почти готов, тебе обучиться чуть-чуть. Ты, наверное, не понимаешь, что быстрый и ловкий следопыт очень опасен даже для могучих витязей и ратоборцев! Твои стрелы не будут знать промаха.
Ютланд прервал:
– Благородный Альстард, мне еще рано брать в руки боевой лук. Но раз уж ты обратил на меня высокое внимание, может быть, сумеешь сказать, как по прямой проехать в леса, где, по слухам, расположена, Черная Бездна.
Альстард рассматривал его с сожалением, наконец тяжело вздохнул, развел руками.
– Жаль, из тебя вышел бы следопыт-герой. А насчет Черной Бездны… Гм, тебе лучше спросить меня про степи, долины, даже болота. Понимаешь, в лесах лучникам трудно показать мастерство, деревья мешают, кусты… А вот в степях моя стрела догоняла оленя, как бы далеко он ни убежал… как сейчас догоняет мысль все разбегающиеся тайны!
Он засмеялся, довольный сравнением, Ютланд невольно засмотрелся на его зубы, крупные, желтоватые, такими можно грызть берцовые кости дракона.
– Значит, про лес ты не знаешь?
– Знаю, – ответил Альстард сухо. – Но дороги туда… меняются. Не только из-за наших прихотей, но дивы, как ты слышал, некоторые места уже захватили так, что люди обходят стороной… Самый лучший проводник по лесам – Сулемайт. Его дом рядом с моим. Там же, на Прокаленном Плато. Если тебе вдруг понадоблюсь я, ищи меня там же.
– Спасибо, великомудрый Альстард.
– Успеха, будущий герой!
Алац мчится ровно и плавно, словно не скачет, а плывет или летит. Ютланд даже стук копыт перестал слышать, погрузившись в тяжелые думы о том, как найти всадника в черном плаще. Мешает только часто встающее перед глазами укоризненное лицо Мелизенды с высоко вздернутыми бровями. Неважно, что она говорит и думает, но когда у нее вот так брови, всегда выглядит обвиняющей и обиженной, дура набитая…
Под копытами неожиданно раздался плеск, он вздрогнул и заметил вяло, что проскочили по кромке озера, затем мягкий стук по сырой земле, а за ними словно стая воронья мчится: комья черной земли, выброшенные копытами, взлетают на высоту рослого дерева.
Хорт забежал вперед, оглядывался на опушке, не решаясь ринуться напрямик через небольшой лес, свежая колея тоже пугливо обходит по широкой дуге.
Ютланд буркнул хмуро:
– Прямо!
В этом лесу все деревья мертвые, сухие. Он заметил не сразу, погруженный в свои мысли, а белые как мел ветви пытались его ссадить с седла или хотя бы ухватить за волосы, и он наконец обратил внимание, что каждая веточка будто в инее. Однако не оставляло чувство, что лес не мертв, а если и мертв, то это просто другая жизнь, человеку непонятная и неподвластная…
Хорт взвизгнул, остановился и даже попятился. Алац фыркнул предостерегающе, Ютланд взял в руку дубинку и начал быстро осматриваться.
Среди деревьев полная тишина, ни одна птица не чирикнет, все застыло, как перед грозой, Ютланд начал медленно переводить дыхание, как вдруг прямо перед ним из густой чащи орешника, не качнув даже листочка, отделился огромный див с зеленой шерстью.
– Стой, – прорычал он так властно, что даже конь и хорт застыли, словно вмороженные в лед. – Остановись, смертный…
Ютланд замер, див страшен и огромен, но страшен в первую очередь размерами, и хотя он в седле, но див все равно выше на две головы, а руки толстые, как стволы деревьев.
– Стою, – произнес он осторожно, – как скажешь… ты ведь хозяин этого леса?
Див прорычал:
– Я… снова…
– Ты и был им? – спросил Ютланд.
– Мы были, – проревел див, – и снова стали… Человек не первый, кто появился на земле и считает себя властелином! Те, кто пришел на Землю раньше… они есть и сейчас. И останутся, когда человек исчезнет…
Слова звучали грозно, обрекающее, в них чувствовалась исполинская мощь, что двигает звездами, сдвигает горы и осушает моря.
Ютланд ощутил, как медленно слабеет его тело, колени становятся ватными, а сердце сжалось в комок. Даже кровь начала застывать, он сцепил челюсти и напрягся, пытаясь удержаться, перед глазами заколыхалась дымка, он мигнул, стараясь согнать, но там медленно возникло лицо Мелизенды.
Он ощутил слабый гнев, что она влезает всегда и без спроса, сердце стукнуло чаще, нагнетая кровь, он все еще пытался прогнать образ надменной принцессы, но она все так же смотрит с вызовом, как всегда игнорируя мужскую власть, он рассердился, гнев начал перетекать в ярость.
– Человек не первый, – проговорил он застывающими губами, – но он есть и будет…
– Теперь не будет, – громыхнул див.
– А те, – сказал Ютланд громче, – кто пришел раньше, уйдут с нашей помощью…
– Ты посмел спорить…
– И не только спорить, – отрезал Ютланд.
Див двинулся на него, растопырив длинные жилистые лапы. Ютланд с содроганием взглянул на страшную вытянутую пасть с острыми зубами, ухватил дубину, а див вдруг не просто ринулся, а почти прыгнул при своей огромной массе.
Ютланд встретил ударом дубины, но див сбил с коня, оба рухнули на землю и покатились. Див обхватил его длинными руками, сдавил так, что у Ютланда полезли глаза на лоб. Он захрипел, выпустил дубину и, схватив дива, тоже сдавил изо всех сил, но длины рук недоставало, чтобы сплести пальцы в замок.
Он чувствовал, как трещат ребра, но и див хрипит, сопит, наконец огромные толстые лапы разжались, он просипел совсем не прежним громовым голосом:
– Человек… пощади…
Ютланд перестал давить, у самого силы кончились, но руки не убрал, пусть див чувствует угрозу.
– И чего вдруг, – спросил он замученным голосом, – я должен тебя щадить?
– А у вас, – ответил див слабым голосом, – есть это… Ну, милосердие…
– А у вас?
Див ответил угрюмо:
– У нас нет.
Ютланд поднялся и взял в руки дубину. Див остался лежать на спине, в глазах ужас, но Ютланд показал ему, что у него в руке, повертел перед мордой и отступил на шаг.
Див медленно сел, все еще не сводя глаз с дубины, посмотрел на Ютланда.
– Ты меня щадишь? Из милосердия?
Ютланд поморщился.
– Вряд ли оно мне знакомо.
– Тогда… – спросил див в недоумении, – почему?
Ютланд буркнул:
– Потому что сам еще не знаю, кто я.
Див спросил тупо:
– Разве ты не… герой? Истребитель дивов?
– Хорошо бы, – ответил Ютланд с тоской. – Но только я сам див… наполовину.
Див охнул, почесал голову, спросил с туповатым интересом:
– А другая половина?
– А другая половина, – проговорил Ютланд, – еще хуже…
Див сказал с сарказмом:
– Ну, тогда ты точно человек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
