Кунегонда арестована, осуждена и должна утонуть. Но ее красота покорила богатого швейцарского сеньора, имя которого не осталось в истории. Решив ее спасти, он заплатил палачу двенадцать золотых гульденов. Перед тем как бросить молодую женщину в воду, палач привязал ее веревкой к лодке и, когда она упала в воду, то он перевез ее с другой стороны лодки на другой берег (а это происходило на Рейне), где спаситель ждал ее, чтобы отвезти в Швейцарию.
Она прожила там три года. Гийом де Рибопьер узнал об этом и потребовал ее выдачи. Прекрасная Кунегонда была привезена связанной по рукам и ногам. Ее упрятали в большую квадратную башню, возвышающуюся над замком Сент-Ульрих.
В начале долгого заточения — это случилось в 1507 году — убийце, все еще прекрасной, удалось покорить одного из своих сторожей, который пытается ее спасти ночью при помощи лестницы. Бесполезные труды: Кунегонда никогда уже не покинет своей темницы, где она окончит свою жизнь двадцать лет спустя.
Призрак ее появляется грозовыми ночами в виде огромной женщины с черной и длинной вуалью, которая скитается среди руин и строений некоторое время и с высоты башни, в которой ее содержали, смотрит на открывающийся пейзаж.
Но не все легенды, которые рассказывают о Сент-Ульрихе, драматичны. Например, легенда о флейте, давшая рождение очаровательной традиции. Вот история, которую рассказывает со слов Варио историк Андрэ Финдели:
» Это произошло в день Жана. Бедняк, окруженный женой и детьми, весь в слезах шел по краю дороги. Тут к ним подошел господин де Рибопьер:
— Почему ты плачешь, добрый человек?
— Потому что я сломал мою флейту, которой я зарабатывал на хлеб…
Тогда сеньор вынул кошелек, полный экю, и кинул его человеку со словами:
— Я не люблю, чтобы плакали в моих владениях. Купи себе другую флейту и приходи как — нибудь ко мне в гости. Мы устроим танцы для молодежи.
Несколькими месяцами позднее хозяину сообщили, что огромный и очень необычный кортеж направляется в замок: флейтисты, играющие воинственный марш, тамбуристы, достойные самых лучших трупп, трубачи, певцы и дрессировщики с медведями. Собаки шли на задних лапах, чтобы их заметили; обезьяны, одетые в магистров; лошади, украшенные разноцветными лентами, как прекрасные дамы; говорящие попугаи и много других занимательных вещей.
Один из скрипачей вышел с короной и флейтой:
«Господин де Рибопьер, ты помог мне, когда я потерял свое сокровище. За то, что ты сделал для одного из нас, мы пришли поблагодарить тебя. Теперь ты наш король…»
И с того дня всех господ де Рибопьеров стали называть королями флейт и скрипок. И все долгие годы скрипачи возвращались петь серенады тому, кому они официально были вассалами. Праздник скрипачей или Пфиф-фер-день и поныне считается официальным праздником в городе Рибовиле…«
Добавим, что после многочисленных известных браков Рибопьеры были, по женской линии, родственниками баварских королей.
В Сент-Ульрихе в 1972 году при поддержке муниципалитета создана ассоциация для защиты трех замков, которая посвящает все свое время и силы работам по консервации и реконструкции и помогает сохранить красоту замков Рибовиля, свидетельствующую об искусстве старых времен.
СИРЕЙ. Любовная история госпожи дю Шатле и Вольтера
Все хорошо, все просто замечательно, все будет еще прекрасней настолько, насколько это возможно.
Вольтер
Несмотря на свою статность и красоту, замок де Сирей представляет собой незаконченное здание, так как его создатель не успел построить еще четыре павильона, как то планировалось. Впрочем, не напрасно он его построил, так как при Людовике XIII маркиз Луи — Шарль дю Шатле, вовлеченный в нескончаемую сеть интриг братом короля, Гастоном Орлеанским, чуть было не распрощался в нем со своей жизнью. Приговоренный к четвертованию за оскорбление Его Величества, он смог совершить побег, избежав, таким образом, столь уносной участи, но не смог спасти свой замок от разрухи.
В 1642 году, будучи восстановленным, но опять частично, из-за неумелых, но амбициозных проектов, он все же является одним из самых чудесных зданий, воздвигнутых в долине де Ля Блез, зданием, в котором Вольтеру было суждено провести с 1733 по 1749 год самые прекрасные дни своей жизни, благодаря своей нимфе и возлюбленной Эмилии Ле Тонелье де Бретой, маркизе дю Шатле…
Эта история началась в 1733 году в салоне госпожи дю Дефан, в Париже, вероятно, в одном из самых интеллектуальных салонов. Его хозяйка была очень богата и обожала пышные торжества. С тех пор, как ее супруг выгнал ее за чересчур легкомысленное поведение, маркиза Дефан, будучи любовницей Регента и еще некоторых значительных и видных людей, не может продолжать свою роскошную жизнь. Однако она так умна, обаятельна и образованна, что ее друзья предпочитают сидеть на полу в ее салоне, чем занимать золоченые кресла в каком — либо другом.
Самым главным и живописным украшением этого салона, несомненно, был Вольтер с его длинным носом, яркими глазами, дьявольским умом и громадными париками. Все дамы, от красавиц до уродин, млели, читая его произведения, повторяя его слова. А когда он входил в какой-нибудь дом (салон госпожи дю Дефан был не единственным, где почитали за честь его присутствие), все застывали в предвкушении чего-то необыкновенного. Тишина нарушалась лишь стонами, так как наиболее чувствительные особы взяли привычку падать в обморок при одном только виде этого великого человека. Таким образом выказывалось почтение всем исключительным персонам.
Госпожа дю Дефан хорошо знала, чем грозят такие визиты, и потому всегда тщательным образом готовилась к его приходу, а особенно тогда, когда какая-нибудь красотка собиралась впервые увидеть гения: она размещала по углам множество мягких подушечек и стульчиков, готовых принять слишком впечатлительное создание… И она не забывает об этом ритуале в тот день, когда ожидает одновременно Вольтера и молодую маркизу дю Шатле, которая умоляла ее дать ей возможность увидеть человека ее мечты.
Вольтер приходит первым, ухаживает за хозяйкой дома, устраивается поудобнее и начинает рассказывать. Когда объявляют маркизу, у всех захватывает дух, и наиболее милосердные люди продвигаются к двери в готовности подхватить на руки жертву сильного переживания. Но они это делают напрасно, ибо госпожа дю Шатле не из тех женщин, которые легко теряют сознание, будь здесь хоть сам Господь Бог!
Когда она появляется на пороге, высокая, темноволосая и уверенная в себе, она пробегает своими глазами цвета моря по всем присутствующим и, отыскав Вольтера, сидящего около своей хозяйки, быстрым шагом пересекает салон и… усевшись на колени гения, обнимает и крепко целует его:
— Как же долго я мечтала сказать Вам это! — вздыхает она. — Вы представить себе не можете, как я люблю Вас!..
Можно быть философом-аскетом, можно быть законченным циником, а можно, как оказалось, быть абсолютно безоружным и глупым перед лицом хорошенькой влюбленной женщины: именно это и происходит с будущим отцом Кандида. Ему около сорока, но он ослеплен молодой женщиной, взявшей его штурмом, и тотчас же влюбляется в нее.
Но так ли уж была красива эта госпожа дю Шатле? Мы можем в этом усомниться, читая портрет, который набросала с нее госпожа дю Дефан:» Представьте себе высокую, худую женщину, без бедер, с плоской грудью, крупными руками и ногами, с огромными ступнями, очень маленькой головой, остреньким личиком, таким же остреньким носиком, двумя маленькими бирюзовыми глазками, с темным, красноватого оттенка лицом, с тонкими губами и гнилыми зубами…«Снисхождение никогда не входило в список добродетелей госпожи дю Дефан, и солидная капля ревности к этой любви, которая рождалась на ее глазах, привела ее к столь злобному суждению. В целом же все отмечали и блеск и обаяние» красавицы Эмилии…«
Как бы там ни было, но, покинув дом госпожи дю Дефан, мадам дю Шатле сразу же вошла в дом любви Вольтера, став его любовницей, и больше не теряла времени даром, переходя от теории к практике. И вскоре весь Париж только и говорил об этой большой страсти. Страсти, в которой сошлись две исключительные натуры, ибо если Вольтер был великим человеком, то Эмилия была, по крайней мере, явно не такой, как все женщины. Она была просто напичкана разными науками, одновременно обладала языковым даром, говоря на латыни, словно Цицерон. Она анализировала Лейбница и занималась дифференциальными исчислениями Ньютона. Она прекрасно разбиралась в геометрии и физике, была на» ты»с астрономией и естественными науками.
Обладая таким темпераментом, она не могла не привлечь к себе внимания, что, естественно, и имело место (она уже пленила не одного человека, обладающего хорошим вкусом). Однако ее супруга это совсем не оскорбляло.
Генерал-лейтенант королевской армии, выходец из большой лоренской семьи, господин дю Шатле, как и все военные, редко бывал дома. С другой стороны, это был очень воспитанный человек, который считал недостойным и смешным выказывать свою ревность. Его жена подарила ему двоих детей, мальчика и девочку, и он считал, что таким образом она уже выполнила свой супружеский долг. Он даже не находит ничего предосудительного в том, что Эмилия расстается с ним, чтобы жить «своей жизнью» подле Вольтера.
