Пока Томми очищал фисташки, она возобновила допрос:
– Майкл никогда не говорил, что ему угрожают?
– Никогда.
– И даже не намекал насчет тела?
– Нет.
– Уверен?
– Трудно забыть такое, не находишь?
– Тебе известны его враги?
– Ты знаешь Майкла. Все его любят.
– Похоже, не все. Кто-то хотел его смерти или по крайней мере намеревался заставить замолчать. И они своего добились.
– Послушай, – начал Томми, – думаю, ты ошибаешься. Но если уж ищешь врагов, подумай о матери Майкла. Много всяких психов жаждали ее достать вроде защитников Патела. Такова уж была природа ее работы.
– Да! – почти обрадовалась Саммер. – У Майкла на квартире было на них досье. Когда будет возможность, взгляни.
После второй бутылки пива комната начала медленно вращаться. Саммер вспомнила, что забыла пообедать.
– Но ты прав, Томми! – возбужденно продолжала она. – Алексия может быть ключом ко всему этому. Подрезать ее тормозные канаты почти невозможно. Как министр внутренних дел она имела право на охрану, водителя, люди следили за ее машинами двадцать четыре часа в сутки. А вот мотоцикл Майкла – куда более легкая мишень. И разве есть лучший способ нанести удар матери, чем искалечить ее дитя?
Она была так умилительно-серьезна, что Томми больше не смог сдержаться. Подавшись вперед, он обнял ее и прижался губами к губам. Первое мгновение она была слишком изумлена, чтобы что-то предпринять. Но тут же рассерженно отстранилась:
– Какого черта? С ума сошел?
Смесь смущения и сексуальной неудовлетворенности, подогретая выпитым, заставила Томми разозлиться.
– Какие проблемы? Это всего лишь поцелуй! Почему бы мне тебя не поцеловать?
– Почему бы тебе меня не поцеловать? – изумилась Саммер.
– Я не знал, что ты дала обет целомудрия.
– Я с Майклом, осел ты этакий! Твоим так называемым другом.
Саммер с трудом поднялась. Ноги тряслись.
– Эй… – Томми положил руку ей на плечо. – Майкл был моим другом, так? Моим лучшим другом. И никаких «так называемых». Но Майкл мертв, Саммер.
– Он жив!
– Мертв. Клинически и во всех остальных отношениях.
Все посетители повернулись к ним, наблюдая за драмой, развертывавшейся за угловым столиком. Голос Томми становился все громче.
– Майкл в коме и никогда не очнется. Никогда!
– Пошел к дьяволу! – завопила Саммер.
– Именно этого он хотел бы? – отпарировал Томми, все крепче сжимая ее плечо. – Чтобы ты пожертвовала жизнью ради него, как индусская невеста, бросающаяся в погребальный костер мужа? Потому что если ты так считаешь, значит, совершенно не знаешь его!
Саммер рывком освободилась, схватила сумку и выбежала из бара. Слезы гнева и унижения застилали глаза. Она с трудом нашла выход.
– Он тоже не был святым, знаешь ли! – крикнул вслед Томми. – И даже не был тебе верен!
Саммер остановилась, обернулась и окинула его уничтожающим взглядом.
– Лгун!
– Это правда! За неделю до твоего приезда сюда Майкл рассказывал о женщине постарше, с которой последнее время встречался! Он называл ее своей «сахарной мамочкой»![22] Это она купила ему чертов байк, если хочешь знать!
В душе все перевернулось. Саммер метнулась на улицу.
Движение было таким оживленным, что целый час ушел, чтобы добраться до клиники, где лежал Майкл: викторианского здания из красного кирпича недалеко от Баттерси-парк.
– Ужасно выглядите, – заметила при виде Саммер одна из сестер без всякого, впрочем, злорадства. Саммер и в самом деле была растрепана, потому что постоянно проводила рукой по волосам, а щеки распухли от слез. – С вами все в порядке?
– Не совсем.
Саммер уселась на стул рядом с кроватью Майкла, но была слишком расстроена, чтобы взять его руку. Она понимала, что Томми сказал правду. Сначала, выбежав из «Савоя», она пыталась убедить себя, что это ложь, грубое измышление Томми, месть за то, что она отвергла его ухаживания. Но пока черное такси ползло через мост, она смирилась с правдой.
«Я сама это знала, всегда знала. Поэтому и приехала в Оксфорд посмотреть ему в глаза. Я знала, что у него была другая».
– Как ты смеешь лежать так мирно, сукин сын? – всхлипывала она. – Как ты мог сотворить со мной такое?
Десятки вопросов терзали ее, как крошечные, вонзавшиеся в мозг иглы. Была ли с ним та женщина в ночь перед приездом Саммер? Незнакомка вообще могла делить с ним постель за несколько часов до появления соперницы. Саммер хотела знать. Она должна знать! Но Майкл лишил ее даже этого малого утешения, малого покоя.
– Ты обязан дать мне ответ! Обязан! – закричала она, стараясь заставить услышать себя. И заплакала, потому что ответа не было.
И не будет.
Глава 35
Шеф полиции Нью-Йорка Гарри Дабловски улыбнулся привлекательной женщине, сидевшей напротив него. Когда та позвонила, он понял, что где-то уже слышал это имя – экзотичное, аристократическое. Международная политика не была страстью Гарри. Но когда он набрал в гугле «Алексия де Вир», сразу все вспомнил. Новая Железная леди! Ответ Англии на Хилари Клинтон, плюс заблудший муж. Разница в том, что наихудшим преступлением Билла было позволить жирной цыпочке сделать ему минет в Овальном кабинете. Тедди де Вир сел за убийство.
Но Гарри неожиданно обнаружил, что миссис де Вир – шикарная. Большинство женщин возраста Гарри выглядели старыми клячами, в крайнем случае чучелами после множества операций на всех частях тела. Но Алексия де Вир была настоящей красавицей. И снимки в гугле не отдавали ей должного. Если верить биографии, ей уже за шестьдесят, но можно дать лет на десять меньше. В простом прямом платье телесного цвета и на высоких каблуках, с кашемировым шарфом оттенка карамели, накинутом на плечи, она правда казалась несколько худой. Но все еще была элегантной. А на взгляд красноватых старых глаз Гарри – и чертовски сексуальной. Он всегда питал слабость к классным женщинам. Богу известно, он немало таких повидал на этой работе!
Алексия смерила взглядом жирного копа в возрасте и немедленно пришла к заключению: в этом случае она поймает больше мух на мед, чем на уксус.
– Прежде всего, шеф Дабловски, позвольте еще раз сказать, как я благодарна за то, что нашли время меня принять.
– Не стоит благодарности, – просиял Гарри. – Счастлив помочь.
– Как я упоминала по телефону, мне нужно узнать о расследовании убийства Дженнифер Хэмлин. Чисто личный интерес.
– Вы знали жертву?
– Она была другом семьи, – осторожно пояснила Алексия.
Гарри встал и, неуклюже переваливаясь, подошел к старомодному каталожному шкафу в углу кабинета.
– В наши дни все компьютеризовано, – прохрипел он. – Но я стараюсь иметь печатные копии. Ощущение бумаги в руках заставляет напряженнее думать, не находите? Или это только мое мнение?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
