В доме было безупречно чисто. Алексия сняла жакет и аккуратно повесила на спинку кухонного стула. Салли сварила кофе. Снимки Дженнифер были повсюду: на холодильнике, на книжных полках, даже на телевизоре в гостиной. И ни одного фото Билли.
Салли села, и Алексия сразу заметила глубокие морщины вокруг глаз. Салли была красивой женщиной, возможно, лет на десять моложе Алексии, с тщательно выкрашенными темно-каштановыми волосами и изящной, девической фигурой. Но скорбь не пощадила лица Салли.
– Полагаю, вы пришли насчет Билли, – начала она. – Я слышала, что он беспокоил вас и вашу семью до того, как был убит. Простите его.
– Поверьте, тут нечего прощать.
– Он постоянно говорил о вас: Алексия де Вир то, Алексия де Вир это. Он был убежден, что знает вас. Что вы друзья. Думаю, он спутал вас со старой подружкой. Но он был очень болен.
«Так она не знает правды. Не знает моего прошлого. Билли защищал меня до конца. Защищал нас обоих».
– Я видела вашего мужа, когда он был в Лондоне.
– Бывшего мужа, – поправила Салли. – Мы с Билли давно развелись.
– Собственно говоря, поэтому я здесь. Он что-то упоминал о дочери. Мне показалось, он считал, что ей грозит опасность, что кто-то пытался причинить ей зло.
При упоминании о Дженнифер Салли словно уменьшилась в размерах. Плечи поникли. Боль по-прежнему была отчаянно свежа.
– Боюсь, в то время я не приняла его слова всерьез, – продолжала Алексия. – Но, услышав, что случилось с Дженнифер, я… задумалась… неужели могла сделать что-то и не сделала? Эта мысль не дает мне покоя.
Салли Хэмлин с удивлением уставилась на нее.
– Не поймите меня неправильно, то есть с вашей стороны это очень любезно – заботиться о нас, и все такое. Но не понимаю, почему беды моей семьи имеют для вас такое значение. Вы даже не знали Билли.
– Не знала, – солгала Алексия. – Но моя встреча с ним не выходит из головы. Теперь я ушла из политики по причине собственных семейных проблем, так что у меня появилось время этим заняться.
Салли кивнула. Мыслями она была с дочерью и тем кошмаром, который пришлось пережить бедной девочке.
– Если это не слишком болезненно, – мягко спросила Алексия, – возможно, вы сумеете рассказать мне немного больше о Дженнифер.
– Конечно.
Салли начала говорить и уже не смогла остановиться. Рассказала Алексии все: от рождения Дженни до развода, о том, как развод повлиял на девочку, и о прекрасных отношениях дочери с Лукой Минотти. О той особой связи между отцом и дочерью, несмотря на очевидные проблемы, вызванные шизофренией Билли. Алексию поразило, что бывшая жена говорила о нем с очевидной теплотой и симпатией.
«Слава Богу, он женился на доброй, бескорыстной женщине, а не на амбициозной эгоистке вроде меня. Надеюсь, что они были счастливы, хотя бы некоторое время. Билли заслужил это».
Когда у Салли не хватило слов, она поднялась наверх и вернулась с коробкой, полной старых бумаг и фотографий Билли.
– Конечно, все это в основном документы, и сомневаюсь, что они имеют какое-то отношение к убийству Дженнифер. Но больше у меня ничего нет.
Алексия взяла коробку.
– Спасибо.
– Думаю, Билли помешался, когда Майло исчез. Не выдержал. Майло Бейтс был его лучшим другом. Единственным, если не считать меня. Развод дался Билли тяжело, но после бегства Майло ему пришлось иметь дело с кредиторами по поводу долгов, а бизнес разорился. Это его раздавило. Именно тогда зазвучали эти голоса, и началась паранойя, а вместе с тем и жуткие фантазии.
– Какие именно?
Салли покачала головой.
– О, это безумие! Сначала он утверждал, что Майло был похищен. Не мог смириться с тем, что Майло сбежал, лишь бы не платить долги. Потом он говорил, что Майло убит. Далее оказалось, что это уже его похитили и он сам был свидетелем убийства Майло. Фантазии становились все более сложными и запутанными. Настоящий кошмар.
– А он говорил, кто, по его мнению, похитил Майло?
– О да, – улыбнулась Салли. – Голос.
– Простите?
– Голос. Он винил во всем голос. Мы, конечно, знали, что этот голос только в его голове, но для Билли он был абсолютно реален, так же реален, как вы и я. Стоило ему прекратить прием лекарств, выписанных психиатром, и голос тут же возвращался. Все началось примерно в то время, как Майло покинул город, и так и не закончилось. Он звонил копам, сказать, что голос снова звучал в телефонной трубке. Постоянно жаловался на звонки с угрозами.
– Но никогда не видел этого человека, только слышал?
Верно. Слуховые галлюцинации – весьма частое явление у шизофреников.
– Он рассказывал, как звучит голос?
Салли глянула в глаза собеседнице:
– Как у робота. У автомата. Синтезированный.
Волоски на предплечьях Алексии встали дыбом, как тысяча крохотных солдатиков по стойке смирно. Она вспомнила другой телефонный звонок – два года назад, как будто это было вчера. Глухой голос робота.
«День грядет. День, когда гнев Господа обрушится на тебя. Согрешила ты против Господа, и потому я сделаю тебя беспомощной. Как слепца, неспособного найти дорогу».
В горле мигом пересохло:
– Он упоминал о том, что голос говорил, как религиозный проповедник?
Салли широко раскрыла глаза:
– Да! Поразительно! Откуда вы знаете?
Алексия не помнила, как добралась до снятого напрокат авто. Усевшись за руль, она долго не могла пошевелиться.
«Голос был вовсе не в голове Билли. Он настоящий. Этот человек и мне звонил».
А что еще было реальным? Убийство Майло Бейтса? Неужели Билли действительно заставили наблюдать, как умирает друг? Он ведь так и сказал полиции. А угрозы дочери?
– Ты именно это пытался сказать мне, Билли? – спросила вслух Алексия. Надтреснутый голос странно прозвучал в салоне машины. – Почему же я не слушала?
Она должна узнать, чей это голос. Не только ради Билли и Дженни, но и ради себя.
«Потому что еще ничего не закончено. Теперь они явятся за мной».
Глава 36
Рокси уставилась на стеклянные двери, ведущие из ее комнаты в сад, и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Очень мало мест в Англии так же красивы, как Сомерсет весной. Сады в Фейрмонт-Хаусе, величественном старинном доме, перестроенном под реабилитационную клинику, где Рокси теперь жила, были самыми прекрасными в графстве. Нельзя было не восхищаться цветущими кустами буддлеи, буквально усыпанными бабочками, или мирным розарием с кустами живой изгороди, подстриженными в форме квадратов, и мягко изгибающимися гравийными дорожками. Здесь было и озеро с насыпным островком и беседкой посредине, напротив которого гости (в Фейрмонт-Хаусе не был в ходу термин «пациенты») могли устраивать пикники или предаваться медитации, а также заниматься йогой на восходе солнца. Люди словно жили в иллюстрации к роману Джейн Остен – мирно, безмятежно, идиллически – совершенно нереальное существование.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
