Дорино Серафини. Но в Монце, в день триумфа «Альфа-Ромео», которая с Нино Фариной завоевала первый титул чемпиона мира в «Формуле-1», Феррари впервые смог сделать положительные выводы.
Лампреди и его команда сотворили чудо. В Монце обоим пилотам дали совершенно новые «375» с двигателем 4,5 литра, над которым инженер из Ливорно работал больше года. И результаты не заставили себя ждать. Аскари стал вторым в квалификации, нарушив монополию «Альфа-Ромео», которая занимала первые три места на старте во всех предыдущих гонках, кроме одной. В гонке Аскари даже некоторое время шел впереди, прежде чем технические неполадки вынудили его заехать в боксы, где он сел на машину Серафини. С учетом схода Фанхио, который, таким образом, попрощался с титулом, Аскари финишировал на втором месте, опередив «Альфа-Ромео» Луиджи Фаджоли.
В конце года Энцо Феррари был вправе заявить: «После долгих лет бесспорного господства компрессорных машин в “Формуле-1“ предмет наших разработок, – то есть атмосферный мотор, который устанавливался на «375», – принес первые плоды». Но, как всегда, он знал, что в его жизни всему есть своя цена и что абсолютно все хорошо не бывает никогда. «Прогресс тернист, и путь к завоеваниям полит кровью: наш дорогой Раймон Соммер покинул нас, и мы не можем скрыть нашу боль»[60].
Альберто Аскари и Джиджи Виллорези были уверены в своем месте в команде и в новом сезоне «Формулы-1». Насчет Серафини, который заменял Виллорези, когда тот попал в аварию и был вынужден долго отсутствовать, у Феррари были сомнения, и он думал о том, чтобы заменить его на Пьеро Таруффи, который уже ездил за его команду во времена Скудерии, и не только на автомобиле. Серафини же, конечно, пригодился бы ему для «Формулы-2».
В Темпораде, для зимы уже ставшей традиционной, Феррари полагался на двух аргентинских гонщиков – Хосе Фройлана Гонсалеса и Оскара Альфредо Гальвеса, которым он предоставил две машины «166 Formula Libera» – команда этих пилотов спонсировалась правительством генерала Перона, который, как и многие политические лидеры до и после него, понимал важность автогонок для пропаганды. Гонсалес выиграл обе гонки, в которых он участвовал, 18 и 25 января 1951 года.
Перед первой гонкой «Формулы-1» в конце мая была, конечно же, «Милле Милья», которую Феррари выиграл трижды подряд. Но еще до долгой марафонской гонки по итальянским дорогам была запланирована «Джиро ди Сицилия», которая, на взгляд Феррари, с годами превратилась в менее важное событие, но всегда была гонкой, которую стоило почтить присутствием хотя бы из уважения к сицилийцу Винченцо Флорио – одному из немногих людей, кто когда-либо заставлял его почувствовать себя не самым главным на свете, а именно это и случилось тридцать лет назад, когда они познакомились.
«Джиро ди Сицилия» стал поводом для конфликта поколений и культурных ценностей с братьями Мардзотто, особенно с Джаннино, победителем «Милле Милья» 1950 года. Той зимой Джаннино приобрел два шасси «212 Export», и вместо того, чтобы по указанию Феррари обратиться в те кузовные ателье, с которыми фабрика в Маранелло обычно сотрудничала, он пренебрег рекомендациями и решил сделать все по-своему. Соблазненный непродуманным, но благородным желанием попробовать себя в качестве конструктора, он поручил скульптору разработать революционный кузов и то же самое поручил одному кустарю, который создал второй проект, тоже плод воображения Джаннино. Обе машины были иронично названы братьями Мардзотто «Яйцом» и «Дракончиком» из-за их форм, которые были далеки от стандартных. И, даже зная, что им придется показать их Феррари перед отправлением на Сицилию, представили ему машины под такими именами.
К реакции хозяина Маранелло самоуверенные барчуки, наследники великой текстильной империи, оказались не готовы. Едва увидев машины, Феррари выразил сомнение. Затем, быстро переходя от одного проявления чувств к другому, он расстроился, возмутился и, наконец, взорвался. «Это как если бы вы изнасиловали мою дочь прямо у меня на глазах!» – завопил он, отчего присутствующих бросило в холодный пот.
Братья Мардзотто застыли от ужаса. На дворе фабрики Маранелло гремел только голос Феррари. Он кричал, что замысел был ужасен из-за его сумасбродной сути, а с технической точки зрения – полностью безграмотен. Он указал на боковое крепление, которое должно было удерживать запаску. «Эта скоба сломается на первой же яме!» – надрывался он. Джаннино надавил на ее, чтобы доказать ее прочность, и скоба отвалилась.
Феррари чувствовал себя как на дуэли. Ему было все равно, что братья Мардзотто покупали у него одну машину за другой, что Джаннино выиграл «Милле Милья» в предыдущем году. Никто не мог осмелиться бросить вызов Энцо Феррари. Тем более – двадцатилетние юнцы. Все так же крича, он уведомил братьев Мардзотто, что «Феррари» будет официально участвовать в гонке на Сицилии на трехкарбюраторной «2560» мощностью 180 лошадиных сил и что за рулем будет Пьеро Таруффи.
Шумный драматический номер Феррари четверке братьев не помешал. Вернувшись в Вальданьо, Джаннино решил подвергнуть «Дракончика» тюнингу. Он позвал своего друга, художника, и попросил его нарисовать на капоте акульи зубы, а по бокам – драконий орнамент. Конечно, все это было намеком на Энцо Феррари.
Прибыв в Палермо, машина с такой раскраской вызвала скандал. Но пока организаторы и комиссары гонки говорили о самой настоящей «профанации всей серьезности соревнований», местные любители автогонок восхищались машиной и сравнивали ее с произведениями традиционного народного искусства – пестро расписанными сицилийскими повозками. Так «Дракончик» стал «Повозкой».
В воскресенье, 1 апреля 1951 года, «Повозка» на шасси «Феррари 212 Export», управляемая Витторио, старшим из братьев Мардзотто, двадцати восьми лет, победила на одиннадцатой гонке «Джиро ди Сицилия». На финише в Палермо она опередила официальную «Феррари» Пьеро Таруффи на минуту с небольшим.
Нахальный, каким только и может быть парень двадцати двух лет – красивый, богатый и ветреный, – Джаннино на следующий день позвонил Феррари и развязно поинтересовался его мнением о гонке.
«Как я и предсказывал, победила “Феррари“!» – отрубил хозяин Маранелло.
И это был весь их диалог. Джаннино Мардзотто, положив трубку, еще долго недоумевал: чего это его собеседник такой злюка?
Четыре недели спустя братья Мардзотто участвовали в гонке «Милле Милья». Джаннино лидировал в гонке на «Яйце» – как и в прошлом году, в паре Марко Крозарой, – но был вынужден сойти. Однако победила все равно машина Феррари – одна из двух заявленных на гонку «340 America». Та, которую вел Аскари, выбыла рано, но машина Виллорези быстро дошла до финиша в Брешии.
На контрольной точке в Модене Виллорези был уже уверен в победе. Феррари, который с Джиджи никогда не общался слишком близко, подбодрил его, сказав всего одно слово: «Молодец!».
