— Ты бледна, — шепчет женщина, — Я убедилась, что ты в порядке. Этого достаточно. Оставлю тебя отдохнуть, сон полезен для ребенка. А через пару дней нам предстоит долгий переезд. Набирайся сил.
— Куда мы переезжаем?
Галия широко улыбается и я замечаю острые клыки. Нет! Этого не может быть!
Сердце бьется быстрее, и я отхожу к окну, но зараженная не пытается на меня напасть, даже напротив, когда в дверь стучатся, женщина открывает ее и принимает у молодого человека поднос с завтраком. Ароматный чай, булочки, каша с маслом и пару апельсинов красиво приветствуют меня на кровати. Однако даже при виде прекрасного завтрака, голода я не испытываю, только навязчивое желание сбежать.
— Ты забыла, что жила среди аристократов? И о том, что твое дитя от вампира?
— Вы лжете.
— Отнюдь. Это правда, дорогая, — настаивает зараженная, поправляя салфетки и приборы, — Поешь. У нас будет время поболтать по девичьи. И не бойся, Эми, пока ты у меня, тебя никто не обидит.
К завтраку я так и не притрагиваюсь, даже после ухода Галии. К обеду тоже, но к ужину сдаюсь. Мне сложно принять свое интересное положение, однако инстинктивно хочется защищать младенца под сердцем. Наверняка я попала сюда не случайно и меня ищут.
Молодой мужчина, глаза которого я не могу забыть, не был для меня чужим. От одной мысли о незнакомце становится спокойно. Я должна попытаться выбраться, чтобы найти ответы на вопросы.
Моя комната расположена на третьем этаже с видом на бескрайний снежный лес. Дверь постоянно закрыта, а окно заколочено так, чтобы я не пыталась выбраться. Галия, в своих коротких визитах, убеждает, что это сделано с целью безопасности, но я ей не верю. Женщина слишком сильно акцентирует внимание на ребенке, настолько, будто я вынашиваю его для нее.
В полном смятении проходят ночь, утро и новый день. Я чувствую себя чужой, утратив часть прошлой жизни. Как будто от тебя оторвали часть тела и пытаются доказать, что так оно и было.
Однако что-то все же меняется. Обрывками приходят воспоминания о пожаре, о мальчиках-оборотнях, а еще вспоминается запах печи в старом бревенчатом доме. Помню молодого человека, сидящего у огня, спиной ко мне. Память возвращается, пусть рвано, но я вспоминаю.
В это время зараженная так же все чаще интересуется моим состоянием.
— Эмили, будь готова к переезду. Как у тебя с токсикозом? Не тошнит?
— Нет.
— Хорошо. Значит в поездке будет легче, чем я предполагала.
— Вы так и не рассказали мне, что произошло. Ничего о том, как я потеряла память и где отец моего ребенка.
Галия осматривает комнату и забирает поднос с завтраком, к которому я не притронулась, но оставляет чашку с чаем на тумбе у кровати.
— Если отказываешься от еды, то хотя бы пей горячее. Это тебе на пользу.
— Вы ведь мне не друг, верно? — я мельком смотрю на чашу и перевожу взгляд к женщине. Сегодня зараженная в голубом платье. Кудрявые волосы не собраны, а макияж едва заметен.
— Я не говорила, что мы друзья, Эмили. Между нами вышло некоторое недопонимание. Но я пошла навстречу, простила тебя и приютила в своем доме.
— Простили за что?
Та поджимает нижнюю губу и улыбается, как будто услышала наивную глупость.
— За предательство, дорогая моя.
— Я вам не дорогая.
— Как скажешь. Оставлю тебя.
Ей как будто все равно. Галия не пытается вступать со мной в словесную перебранку и, как только она уходит, я понимаю, что поступаю неправильно. Для побега я должна быть покорной. Возможно амнезия — это способ меня усмирить, заставить быть покорной? Или я схожу с ума…
Я решаю прекратить пить что-либо из того, что мне предлагают. Вчера я ничего не ела, кроме овощей на ужин и чая. Его мне приносят постоянно и каждый раз настойчиво предлагают выпить. Возможно, Галия нарочно добавляет туда что-то?
— Эми, ты справишься. Не впервой ведь?
А жила ли я с вампирами? Положение говорит само за себя, хотя и в этом вопросе мне могли солгать.
Приходится действовать аккуратно. Я успокаиваюсь, слушаю Галию, будто наставницу и друга, охотно принимаю от нее угощения и даже поддерживаю беседы о детях. Однако после вся пища уходит в слив, а воду пью из-под крана. Да, она не лучшего качества. Вряд ли кто-то будет следить за насосами и фильтрами в такое непростое время, но это лучше, чем пребывать в беспамятстве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К вечеру следующего дня, будто страшный сон, собирается небольшой паззл. Побег на заводе, похищение, Кристофер… Тот самый парень, которого я вспоминала — мой супруг. Он и есть отец ребенка, вампир, обращенный кланом. Но при каких обстоятельствах? Некоторые загадки до сих пор сокрыты. Мне не пробраться… Нужно еще немного времени.
Крис, как же так? Нас разлучили. Снова.
В комнате темно и тихо. Только ветер свистит через щели в окне. Я подхожу к нему ближе, наблюдая как кружат январские вихри, срывая белые шапки с макушек деревьев. И не могу сдержать слез при мысли о том, что Кристофер мог погибнуть…
Где же я? Насколько далеко от базы?
Я помню переселение группы выживших, вспоминаю очень отчетливо каньон, но дальше? Знаю, что я вышла из корпуса под общее ликование праздником, пыталась проверить вернулись ли мужчины, но дальше — провал. Почему я у Галии? Наверняка случилось что-то плохое…
Женщина нарочно пичкает меня странным раствором и говорит о предательстве. Без ее напитков и лжи сознание становится ясным.
— Мы выберемся, малыш, — шепчу я в пустоту, прикоснувшись к животу, — Обещаю.
А ведь я забыла и о нем. О ребенке…
Утром меня будят, когда за окном все еще полный мрак. Кто-то настойчиво стучит в дверь, ожидая разрешения. Не похоже на Галию. Та всегда стучит два раза и входит.
— Кто там?
— Эмили? Я не могу тебя открыть, но ты должна выслушать. Мне нужно тебя предупредить, — доносится женский голос. Очень тихий и встревоженный.
— Кто вы?
— Я от друзей, — шепчет незнакомка, — Эми тебя ищут твой муж и оборотни.
— Он жив?
— Слушай! — шикает девушка, — Сегодня в полдень Галия планирует перевезти тебя к Герману. Это плохая история, к нему лучше не попадать. Ты должна быть осторожна.
— Почему вы говорите мне это? — перехожу на шепот, присев на корточки у двери, — Кто вы?
— Я не зараженная, — признается девушка, — Приемница.
— Что это значит?
Вздох. Я слышу, как она отходит, как будто проверить не подслушивают ли нас, затем возвращается к двери.
— Эми, я жила в клане Германа. Теперь здесь, чтобы сопровождать беременность и принять у тебя малыша, когда час настанет.
— Они собираются продержать меня у себя до рождения ребенка?
— Нет! Дела обстоят хуже, чем ты думаешь. Прости, я не могу говорить дальше. Это опасно… Постарайся быть готовой. Я отвлеку их в подходящий момент. Воспользуйся им.
— Спасибо.
Мне не отвечают. А я со скрипом уговариваю себя поверить незнакомке. Доверие стало разменной монетой.
Примерно в девять, как только солнце приветливо заглядывает в окно, ко мне приходит Галия. Ее ритуал с приветствием и фальшивой улыбкой повторяется. И, конечно, поступает предложение обязательно выпить утреннего чая. Сегодня особенного — с мелиссой.
— У меня для тебя отличные новости. Мы переезжаем в лучшие условия. Там безопасно и есть хороший врач. Он тебя осмотрит. На таком сроке пора понимать мальчик это или девочка.
— Что это за чудесное место?
— Ты врядли там была. Это далековато от моих владений, — зараженная присаживается ко мне и тянется ладонью к животу, — Позволишь? Он толкался сегодня?
— Он еще очень мал, Галия. Я редко ощущаю что-либо.
— Ммм… Расскажи, как дела с памятью? Что-нибудь вспомнила?
— Нет, — стараясь быть приветливой, я берегу от зараженной правду, — Как долго продлится амнезия?
— Зависит от того, как ты будешь восстанавливаться. Побольше отдыха и правильного питания, — с небольшим раздражением брюнетка убирает руку. Возможно, она ожидает, что ребенок будет реагировать на нее. Но это не так, — Беременность утомительно длинное мероприятие. Радует, что тебе осталось только четыре месяца.
