— Надеюсь, твой волшебный колчан не опустел? — промолвил Правитель, с надеждой взирая на грозное оружие. — Какой же могучий разум заключил в тебе столь сокрушительную силу?
Правитель покинул «Ковчег», быстро направляясь к летающей ладье. Обслуга корабля бросилась ставить парус, с опаской поглядывая на сияющее оружие в руках повелителя.
— Живей! — прокричал чародей, поднимая ладью в небеса. Корабль взмыл ввысь, покидая гору Меру и подставляя парус неистовому ветру. Встав на носу корабля, Ур воззрился вдаль со словами: — Держись, брат. Теперь им нас не одолеть.
Великий Ур грозно нахмурил брови, принявшись взывать к окружающим его стихиям. Он готовился к смертельному поединку, в котором важна была каждая капля Силы, витающей в энергетическом поле Земли.
* * *
Гнедыш ржал от боли, то и дело вздымаясь на дыбы. Яростно отбиваясь копытами от наседающих воинов, животное пыталось вырваться из этой безумной схватки не на жизнь, а на смерть. Стремясь удержаться на коне, Малюта вцепился в его густую гриву, налево и направо разя мечом. Перед глазами все плыло. Оглохнув от криков, стонов и лязга мечей, медведич дико озирался по сторонам.
— Ярослав! — Его меч в сотый раз обрушился на безликого врага, коих были десятки тысяч на этом поле. — Где же ты, брат?!
На поле боя показался Ярослав, нетерпеливо прокладывающий себе дорогу конем. Сражающиеся под проливным дождем воины расступились, пропуская своего воеводу. Продолжая отбиваться от наседающих врагов, Малюта радостно воскликнул:
— Ты пришел, брат! — Заглянув в холодные глаза младшего брата, он истошно прокричал: — Ярослав, это я — Малюта! Ты узнаешь меня?!
Ярослав наконец-то пробился сквозь шеренги ратников, остановив коня напротив тысяцкого. Он разглядывал врага, привычно выискивая бреши в его защите. Малюта не унимался, пытаясь докричаться до его разума.
— Помнишь детство, брат? Как мы ходили на охоту? Как ты завалил своего первого кабана? А потом мы бежали от медведя! — Тысяцкий пытался напомнить Ярославу дела давно минувших дней. Казалось, битва вокруг них прекратилась, предоставляя братьям возможность обнять друг друга. — Да, если бы не залезли на старый дуб — порвал бы нас косолапый.
Ярослав лишь на мгновение улыбнулся, отправившись сознанием в прошлое. И в тот же миг улыбка покинула его лицо, брови медведича нахмурились.
— Кто ты, воин? Ты не из нашего рода.
— Я — Малюта! Вспоминай же меня, брат, молю тебя!
Молодой медведич долго изучал его удивленным взглядом. Затем он покачал головой, злобно процедив сквозь зубы:
— Не брат ты мне. Малюта никогда никого не молил! Хочешь обмануть меня, демон?! — Дернув повод, Ярослав поднял коня на дыбы. — Сразись со мной!
Малюта выругался, возвращаясь к реальности. Вновь вернулись крики и стоны сражающихся воинов. За спиной медведича раздался нарастающий рокот. Обернувшись на шум, тысяцкий обмер. С левого фланга на них неслась армада колесниц, готовых уничтожить все на своем пути. На правом фланге, куда Тугдаме устремил основной удар Дружины, атака затормозилась, увязнув в перевернутых колесницах хатти. Воины Чернобога, возглавляемые Пастухом, рубились насмерть, не уступая и пяди земли.
Понимая, что вскоре битва будет проиграна, Малюта спрыгнул с коня, прокричав Ярославу:
— Давай, мальчишка! Сам на сам!
Ярослав, не задумываясь, спешился, принимая вызов противника. Отбросив прочь щиты, братья впились взглядами друг в друга. В следующее мгновение Ярослав бросился в бой, молниеносно разя клинком. Малюта крутнулся на месте, уклонившись от удара, и отвесил брату увесистую затрещину.
— Не проваливайся при ударе! Сколько учил тебя, дурака!
Ярослав зарычал, переходя в яростную атаку, клинки со звоном высекали искры. Уклоняясь от длинного выпада Ярослава, Малюта подцепил его ногой за пятку, роняя брата наземь.
— Что ж ты ноги расставил, поди, не журавль? Я тебя научу настоящему бою. — Тысяцкий с надеждой наблюдал за реакцией брата. — Ну же, Ярослав, вспоминай, чему я тебя учил? Лишь одному я тебя не учил — на брата меч поднимать!
Ярослав неторопливо поднялся с земли, удивленно вглядываясь в расплывающееся лицо воина. На мгновение туман рассеялся, и лицо Малюты, мокрое от ливня, улыбнулось ему:
— Не злись, брат, злой воин — мертвый воин.
— Чур меня, — проронил Ярослав, моргнув, словно глаза его были запорошены песком. — Оморочку наводишь, демон?
Лицо воина вновь подернулось дымкой. Молодой медведич вновь схватился за меч, продолжив поединок. Малюта лишь удрученно покачал головой, пробормотав:
— Я выбью из твоей башки эту колдовскую дурь…
* * *
Сидя на жеребце, Стоян с кривой улыбкой наблюдал за сражением. Остановив свой взгляд на Ярославе, сражающемся с братом, он задумчиво кивнул.
— Я понял твой замысел, Отец. Братья. Они олицетворение вашей извечной битвы с Белобогом. Если победит Ярослав — будет твой верх. А если он все же проиграет? — Ведьмак задумчиво пощипал бороду, наблюдая за равным поединком двух могучих воинов. Вдруг он поднял глаза к небесам: — А если он падет от руки брата — Белобог будет посрамлен! Ибо нет для братоубийцы светлого пути! Да прольется кровь братьев во славу Чернобога!
Ведьмак вновь окинул поле боя удовлетворенным взглядом. Едва лишь пали волхвы, сраженные ворожбой Недоли, как в битве наступил перелом. Пастуху удалось сдержать натиск Дружины, и теперь его кнут радостно сеял смерть вокруг. Стоян злобно ухмыльнулся, взглянув на обломки летающей ладьи. Падение корабля Ратибора спасло его войско от поражения. Безумный старик, мечущий молнии, был сильным противником. Интересно, чей клинок сразил могучего Ура.
Вдруг взгляд ведьмака замер, словно почуяв неладное. Среди тысяч его воинов, стоящих в задних рядах и еще не вступивших в схватку, уже кипело сражение. Стоян прикрыл глаза, потянувшись сознанием к очагу этой маленькой битвы, и зарычал в ярости:
— Жив, черт старый! Расступись!!!
Безжалостно стегнув жеребца, ведьмак направил его к месту схватки, где насмерть рубился обезумевший от горя Ратибор.
В глазах стоящего позади Вандала промелькнула искра надежды, и он поспешно скрылся в толпе воинов. Он по-прежнему жаждал славы, ища благосклонности Чернобога.
…Ратибор резко повел плечами, играючи сбрасывая с себя десяток навалившихся врагов. Сверкнувший молнией клинок Ура описал невидимую для глаза дугу, орошая землю кровью. Обратив лицо к небесам, Ратибор впился взглядом в облака, словно отыскивая там лик Творца.
— Прости меня, Отец, что гублю жизни, тобою дарованные! — В голубых глазах Ура стояли слезы. — Не ведают, что творят, окаянные!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
