Гюст косился на чужие граппры и невольно улыбался. Тоже не двумя дружинами в поход вышли, второй граппр, – тот, с полосатым парусом, – без сомнения, с бою взят. Именно поэтому на нем кормщик и половина дружины.
Воеводы замерли у бортов. Нужно пройти по веслу всего-то несколько шагов, прибивные волны сами не дают ладьям отойти, но до чего же тяжко дастся этот переход. Даже стоя ноги подгибаются. Вои напряженно глядели на своих воевод. Не упадут ли? Безрод мотнул головой, вскарабкался на скамью, перешел на весло, заваливаясь вперед, пролетел эти несколько шагов и рухнул на камень на своей стороне уступа. Десятком шагом дальше, через узкую щель, упал на скальный камень и полуночник. Сивый и оттнир с огромным трудом встали и подошли к самой расщелине каждый со своей стороны. – Я Бреуске-унд, со мною мои ундиры. Мы намерены переждать бурю в скальном укрытии. Ты пустишь сам, или нам овладеть тихой пристанью?
Сивый, не мигая, вымораживал оттнира серыми глазами. Ноги слабы, руки дрожат, пусть хоть глаза смотрят холодно и твердо, благо и стараться особо не нужно. Знай себе, гляди, и все.
– Больно горяч ты, унд. Я – Безрод.
Бреуске не старше Безрода. Нос тонкий, глубоко посаженные глаза оделись тенями изнеможения, – видать, который день толком не спит, – светлые лохмы выбиваются из-под шапки.
– Горяч? Тем и согрет! Уводи граппры. Мне не нужна добыча. Все равно унесет бурей.
– Кого-то уж точно унесет. – Безрод усмехнулся, кивая на сизое небо.
– Я даже знаю – кого. – Бреуске хищно оскалился.
Сивый усмехнулся. Налетит ветер, с ног снесет, а все туда же, – грозить да стращать.
– Уж не меня ли?
– Пусть твои ноги станут так же быстры, как думы!
– Каждому свое. Бояну – сушь, оттниру – море. Тебе и уходить, ведь не чужой Морскому Хозяину. Поди, хвастаете на каждом углу.
Бреуске улыбнулся. Верно, боян подметил. Море – дом оттниру. Дескать, вот и ступай к себе домой. Море не обидит, выкрутитесь.
– Уж если море наш дом, а суша – ваш, – оттнир хитро улыбнулся. – Ведь вы не откажете гостям в приюте?
Сивый ухмыльнулся. Боян гостеприимен, если дойдет дело до приюта, сам избу покинет, а гостя приветит. Хитер оттнир. Остры языки, да мечи острее.
– Темнеет, ветрище гуляет, – Безрод мотнул головой на открытое море, где ветер уже вовсю забавлялся с волнами. – Выходит, не договорились?
Оттнир мрачно кивнул. Выходит, не договорились. Быть сече. Оба, не сговариваясь, отошли от расщелины. Сивый оглядел воев Бреуске. Тоже не круглая сотня, одной дружиной две ладьи тащат. Бреуске скосил глаза на ладьи Безрода. Маловато на два граппра, вымучены, измотаны. Поди, не на скамьях отлеживались. Вои обеих дружин уже тяжело поднимались со скамей, тянулись за оружием, когда глаза Бреуске вдруг сузились в щелочки. Оттнир что-то выглядел на Улльге.
– Боян, пойдешь ли ты на единоборство?
Сивый без раздумий кивнул.
– Твой человек против моего?
Безрод кивнул.
Оттнир небрежно, скривив рот, кивнул на Улльгу.
– Твой мальчишка?
Безрод удивленно обернулся. Гусек стоял возле Тычка, кутался в верховку и во все глаза смотрел за воеводами, аж рот раскрыл.
– Ну, мой. – А вон стоит мой. – Оттнир показал на свой граппр. Так же, как Гусек, светловолосый мальчишка неотрывно глядел на каменный стол, где вели беседу воеводы обеих дружин, и тоже забыл закрыть рот.
– Зачем лить кровь справных воев, тем более, что победа выйдет сродни поражению, – Бреуске водил глазами с корабля на корабль и отчего-то светлел лицом. – Не поступить ли более мудро?
– Как?
– Не доверить ли выбор богам? – оттнир показал на мальчишек.
Над Гуськом властен не был, а своему одним жестом приказал вылезти на берег. Маленький полуночник мигом перемахнул на камень, подбежал к отцу, встал рядом. Сивый нахмурился, подозвал Гуська, тот смахнул с плеч верховку, выбрался на весло, ловко сбежал на берег.
– Говорят, дети чище нас и ближе к богам. – Оттнир воздел глаза в темные небеса.
Безрод оглядел маленького горюнда, потом Гуська, ухмыльнулся.
– Мой-то, пожалуй, года на три поближе к богам будет.
Гуську шесть, Бреускевичу – лет девять.
– И в том его сила. Твой сильнее. – Оттнир хитро улыбнулся.
Сивый долго смотрел на Гуська сверху вниз, мальчишка доверчиво глядел снизу вверх.
– Хорошо. Здесь же. При светочах. На нашей половине. Бреуске лишь кивнул.
Оттниры ушли к себе, Безрод увел Гуська на Улльгу. Вои ничего не слышали, ветер относил разговор от ладей, – мигом налетели с вопросами, стоило Безроду свалиться в ладью.
– Мальчишку? – зашипел Вороток, и глаза его гневно полыхнули. Вернулся в них пронзительный ледок недоверия. – Биться за воев?
– Да не блажи ты! – процедил Безрод уголком губ, взглянул – ровно холодом окатил и отвернулся к найденышу. – Гусек, поди, частенько с мальчишками в деревне дрался? – Да-а-а! Ка-ак дал однажды мало му воеводскому, – Гусек широко размахался, описывая свои ребячьи страсти. – Аж на четы… на пять шагов улетел! А еще Наворопке губешку раскровил, а он камнями бросаться стал. А еще Тишинок и Брызгулька вдвоем захотели мне синяки под глазами посадить, да я ка-ак…
– Вот и молодец. – Безрод погладил найденыша по светлой головенке. – А сына оттнира не сбоишься? Тот хвалился, дескать, побьет немоща белобрысого одной левой. Тебя то есть. Говорил, и места мокрого не оставит! Гусек мгновенно вспыхнул и ринулся было на берег, пытаясь пролезть меж обступившими воями. Дружинные хохотали, не пропускали мальчишку, а драчун пытался найти малейший зазор, пыхтел, ужом юлил.
Безрод поймал маленького поединщика, прижал к себе. – Скоро, скоро пойдешь. Да помни, бей, – что есть силенок. Кашу-то ел?
Гусек, сурово нахмуренный, кивнул, глядя на Безрода. Сивый передал мальчишку Неслуху, сам подозвал Воротка.
– Поди, пройдись от носа до кормы.
Вороток недоуменно вскинул брови, но пошел, неуклюже переваливаясь на дрожащих ногах.
– Ты. – Безрод показал пальцем на второго Неслуха.
– Ты…
– Ты…
– Ты…
В конце концов, подозвал сухого, невзрачного на вид, но выносливого, будто тяжеловоз Тяга и о чем-то с ним пошептался. Тяг лишь головой кивнул и нырнул в трюм. Затем Сивый перекинулся парой слов с Тычком.
Вои друг за другом высаживались на каменный стол. Граппры поставили бок о бок и крепко увязали. Сначала оттниры высаживались на Улльгу, и только потом на скалу. Два-три шага по веслу – и полуночники вслед за людьми Безрода сходили на берег. Все тревожно поглядывали вверх. Небо затянули тучи, ветер крепчал – налетит, размечет волосы, сорвет две-три шапки и будет таков. Буря не за горами, точнее, не за скалой, – вот-вот разразится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
