— Вовсе нет, — возразил Рэндольф. Под пленкой напускного равнодушия в нем кипела обида. — Мне предложили роль в готовящемся науч… серьезном романе. Это настоящая литература.
— Ну так удачи тебе, — ответила Лола. — Пошли мне открытку, если не с кем будет поболтать в глянцевом переплете.
— Ребята, — вмешалась я, — давайте жить дружно!
Лола посмотрела на Рэндольфа. Тот отвернулся. Она вздохнула, бросила на меня печальный взгляд и встала.
— Ладно, — сказала она, беря свой чемоданчик. — Мне пора. Примерка все утро, затем репетиции до шести. Работать, работать, работать. Не волнуйся, я буду позванивать.
Я встала, придержала руками голову, потому как болела она немилосердно, и обняла Лолу, которая с радостью ответила мне тем же.
— Спасибо за помощь, Четверг, — сказала она со слезами на глазах. — Без тебя мне бы ни за что не стать ВЗ.
Она подошла к двери, постояла минутку, взглянула на Рэндольфа, который упорно таращился в окно.
— До свиданья, Рэндольф.
— Пока, — ответил он, не оборачиваясь.
Лола оглянулась на меня, прикусила губу, подошла к нему и поцеловала его в затылок. Вернулась к двери, попрощалась со мной и ушла.
Я присела рядом с ним. По его щеке скатилась крупная слеза и упала на стол.
— Рэндольф!..
Я накрыла его ладонь своей.
— Все хорошо! — рявкнул он. — Просто пылинка в глаз попала!
— Ты говорил с ней о своих чувствах?
— Нет! — отрезал он. — И хватит указывать мне, что делать, а чего не делать!
Он вскочил и бросился в свою комнату, захлопнув за собой дверь.
— Приве-ет! — послышался бабушкин голос. — Ты в состоянии подняться наверх?
— Да.
— Тогда иди сюда и помоги мне спуститься.
Я подала ей руку и усадила за стол, притащив пару подушек из гостиной.
— Спасибо за помощь, ба. Прошлым вечером я вела себя как полнейшая дура.
— А для чего ж еще жить? — отозвалась она. — Забудь. Кстати, раздели и уложили тебя мы с Лолой, а не ребята.
— Думаю, мне было уже все равно.
— И тем не менее. Аорниде будет теперь очень трудно добраться до тебя на Той Стороне, дорогая моя. Насколько я разбираюсь во мнемоморфах, если сумел избавиться от мозгоеда, остальное уже просто. Но ты не скоро ее забудешь, уверяю тебя.
Мы проболтали около часа о мисс Хэвишем, Лондэне, детях, Антоне и всем остальном. Она рассказала мне о том, как устранили ее собственного мужа и как он потом возвратился. Я знала, что он вернулся, поскольку без него не было бы меня, но все равно бабушкины рассказы всегда интересны. Я чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы к полудню выйти в «Кэвершемские высоты» и посмотреть, как там Джек.
— А! — воскликнул Джек, завидев меня. — Как раз вовремя. Я тут подумал о переработке — хочешь посмотреть?
— Давай.
— Что-то случилось? Вид у тебя неважный.
— Перебрала прошлым вечером. Ничего, оклемаюсь. Что ты надумал?
— Садись. Хочу, чтобы ты кое-с кем поговорила.
Я забралась в «аллегро», и он протянул мне кофе. Мы стояли напротив большого дома из красного кирпича в северной части города. В книге мы вели за ним наблюдение целых два дня и в конечном счете засекли мэра, когда он выходил из дома вместе с криминальным авторитетом Энджелом де Фаблио. Поскольку мэра по непонятным причинам из рукописи изъяли, ждать пришлось бы долго.
— Это Натан Знудд, — представил Джек молодого человека, сидевшего на заднем сиденье. — Натан — сюжетный конструктор, недавно закончил обучение в Кладезе. Он с готовностью согласился нам помочь. У него есть кое-какие идеи, и я хотел бы, чтобы ты его послушала. Мистер Знудд, это мисс Нонетот.
— Привет, — пожала я его руку.
— Потусторонница Четверг Нонетот?
— Да.
— Обалдеть! Скажите, почему клей не прилипает к стенкам бутылочки?
— Не знаю. Так какие у вас идеи?
— Ну, — авторитетно заявил Натан, — я посмотрел, что тут у вас имеется, и составил план спасения, который требует вполне разумного бюджета и оптимальным образом задействует персонажей и оставшиеся ключевые события романа.
— А расследование убийства будет?
— Да, конечно. Думаю, и договорные бои мы можем сохранить. Я прикупил на распродаже несколько сюжетных поворотов и встроил их в фабулу. Кстати, по-моему, вместо одной сцены, где инспектор Бриггс временно отстраняет Джека от дела, можно сделать шесть.
— А поможет?
— Конечно. Обычный вариант с «гнилым копом», когда близкий вам полицейский берет взятки и сдает вас мафии. Еще я приобрел противную генератку — домоправительницу средних лет, надо бы ее к чему-нибудь приспособить. На самом деле у меня семнадцать противных домоправительниц средних лет, которых мы можем понатыкать в книге.
— Часом, не мисс Дэнверс? — уточнила я.
— У нас куцый бюджет, — сухо ответил Знудд, — не надо об этом забывать.
— Что еще?
— Я думаю, можно ввести несколько гангстерских любовниц или раскаявшуюся проститутку, которая станет вам помогать.
— Типа «девочку с душой»?
— Именно. В Кладезе они сейчас идут по десятку за пенни — как раз на полпенни добудем пяток.
— Так, дальше что?
— Вот вкусный момент. Кто-то пытается убить вас, подложив бомбу в машину. Специально для вас эту сценку купил. Садитесь в машину, уже готовы завести мотор и тут замечаете кусочек проволоки на полу. Тоже дешево и сердито. Мне кузен готов такие оптом сдавать, а еще он обещал подбросить сценку с пропавшим нацистским золотом и печальным невезучим детективом, который пьет виски у стойки и курит сигарету. Вы ведь как раз стандартный одинокий невезучий детектив с алкогольными проблемами?
Джек посмотрел на меня и улыбнулся.
— Нет, — сказал он. — Уже нет. У меня жена и четверо очаровательных детишек.
— На такой бюджет мы себе этого позволить не можем, — рассмеялся Знудд. — Юмористические побочные линии — дети или что еще — стоят кучу денег.
В окно постучали.
— Привет, Прометей, — сказал Джек. — Ты знаком с Четверг Нонетот? Она с Той Стороны.
Прометей, крепкий мужчина лет тридцати с оливкового цвета кожей и плотной шапкой черных кудрей, посмотрел на меня и протянул руку. У него были глубокие черные глаза и крупный греческий нос, такой прямой, что впору углы мерить.
— Потусторонница, значит? И как вам байроновское переложение моей истории?
— По-моему, великолепно.
— По-моему, тоже. А когда нам вернут барельефы Элджина?[80]
— Без понятия.
Титан Прометей, больше известный как даритель огня, украл огонь у богов и отдал его людям, по доброму или по злому умыслу — зависит от того, какую версию читать. В наказание Зевс приковал его к Кавказским горам, где его печень каждый день клевал орел, а за ночь она отрастала снова. Несмотря на все это, вид он имел вполне цветущий. Но каким ветром его занесло в «Кэвершемские высоты», я не представляла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
