в Белое море, джерри[112], вероятно, улетели домой, чтобы выпить по кружке пива, а мой добрый старый «Эль Капитан» держит путь на дно Баренцева моря.»
Бой закончился. На кораблях эскорта спустили флаг «Q», прозвучал сигнал окончания боевой тревоги. После изрядного количества чая стрелки взялись за осмотр своих орудий, стали заполнять магазины, собирать и считать патронные гильзы. Теперь, освободившись от двух тихоходных грузовых судов, корабли эскорта могли увеличивать скорость хода более чем до 11 узлов, направляясь к Иоканке, маленькому русскому порту перед входом в Белое море.
Когда спасатель «Замалек» постепенно догнал ускорившийся конвой, капитан Оуэн Моррис увидел, что судно ПВО «Посарика» изменило курс и приближается к нему. Он собрался было просигналить на «Посарику», чтобы корабль не подходил слишком близко, так как это привлечет огонь противника. И тут он увидел, что команда корабля выскакивает наверх, собирается у пушек и оградительных лееров, с ближней стороны мостика, отчего крошечный «Замалек» стал казаться еще меньше. Как только они оказались совсем близко, плавно покачиваясь на длинной волне, моряки Королевского ВМФ сняли головные уборы, стали размахивать ими и до хрипоты выкрикивать приветствия в адрес смелого спасательного судна, которое вырвалось из челюстей дьявола. Это было настолько неожиданно, что у капитана Морриса подкатил ком к горлу от нахлынувших эмоций. Мощный динамик «Арденте» на борту корабля ПВО затрещал, а потом раздался женский голос, многократно усиленный, который легко перекрывал небольшое расстояние между судами. Он исполнял знаменитую песню военных времен – «Какая ночь была, о да, такая ночь!».
Капитан Моррис приказал приспустить свой красный флаг в знак признательности «Замалеку»; затем его команда троекратным приветствием поблагодарила «Замалек» за защиту. «До встречи в Архангельске!» – прорычал Моррис в мегафон командиру военного корабля, и суда разошлись.
Последние сцены авианалета на конвой «Замалека» были видны издалека, но звук не долетал до двух грузовых судов, следовавших далеко позади, – это были «Оушн Фридом» и «Сэмюэл Чейз», сопровождаемые двумя тральщиками Королевского ВМФ и двумя траулерами с гидролокаторами. В 2.56 они видели в небе разрывы снарядов с корабля ПВО и несколько самолетов, крутящихся вокруг какого-то объекта за пределами южного горизонта. Атаку на «Эль Капитан» также видели много часов спустя: внезапный взрыв и тонущее судно. В 9 часов тральщик «Бритомарт» заметил немецкую подводную лодку, нагло идущую в надводном положении параллельным курсом в 4 милях справа по корме. Лодка продержалась так с полчаса, а затем исчезла.
Это была, вероятно, опять лодка U-255 Рехе. Он наверняка следовал за этими шестью судами более двух часов, до того как его впервые заметили, и передал сведения об этой группе в Нарвик. Через час после первого сообщения Рехе и Бильфельд, командир U-703, также доложил, что видит группу из двух грузовых судов и четырех сторожевых кораблей, держащих курс на юго-запад, к Белому морю, так что в штабе Шмундта не было сомнения относительно существования второй группы. Еще два сообщения легли на стол адмирала Шмундта, он увидел их в своем кабинете утром 10 июля: U-376 покончила с «Хузиером», груженным танками, а Тимм (U-251) торпедировал второй транспорт – вот откуда внезапный взрыв на судне «Эль Капитан», который видели шедшие позади. А Тимм доложил в Нарвик, что у его лодки проблемы с воздушным компрессором и он вряд ли сможет погрузиться, поэтому Рехе к этому времени потерял противника. Но тогда же Бранденбург (U-457) нашел конвой, за которым шел Бильфельд, – группу из двух грузовых судов и четырех кораблей эскорта, и сообщил ее координаты в Нарвик.
Цель, таким образом, была определенно обнаружена, но это было уже на 69-й параллели, южнее которой подводным лодкам запрещалось заходить. Адмирал Шмундт решил, что раз подводные лодки находятся в соприкосновении с противником, то им следует позволить воспользоваться ситуацией. В 11.26 он передал для стаи «Ледяной дьявол»:
«Согласно данным воздушной разведки на 7.41 утра в точке AC.9797 находится горящее грузовое судно. Дается разрешение действовать в пределах 30 миль от берега или линии между мысами Канин Нос и Святой Нос».
Группа «Север» в Киле также рекомендовала позволить подводным лодкам следовать за намеченными ими жертвами до самого входа в Белое море. Но за Каниным Носом даже они считали риск слишком большим. Шмундт тем временем был обязан предположить, что помимо этой последней небольшой кучки судов нельзя исключать возможности появления других отставших, идущих с севера.
В 11.07 шестнадцать самолетов «Юнкерс-88» 1-й эскадрильи 30-й авиаэскадры и экспериментальной эскадрильи из Петсамо пошли в последнюю атаку на эти шесть судов, собираясь отыграться на двух больших грузовых судах. Самолеты появились, когда группа находилась уже к северу от Иоканки, и нанесли серию ужасающе точных ударов с высоты, на которой их не доставали огневые средства кораблей и судов. В 20 милях к юго-западу с палуб конвоя «Замалека» наблюдали это ужасающее зрелище в красках, в преломлении слоев воздуха разных температур, что характерно для этих краев. Они слышали по радиотелефону, что шесть судов находятся всего в 20 милях позади них, и когда просматривали северо-восточный горизонт, то видели, как начиналась бомбардировка. Каждая бомба, падавшая в море, поднимала столб воды, которая так преломлялась и видоизменялась, что становилась огромным грибом в глазах далеких наблюдателей. Внезапно высоко в небе они увидели морские суда, перевернутые, подвешенные на «грибах» соленой воды.
«Это было так странно, – писал один из видевших эти картины. – Шипы, конусы, пирамиды, столбы – чего только не было, и все так красиво подвешено в воздухе; длилось это в течение многих-многих секунд.
Капитан сказал мне: «Никакое турагентство Кука не сможет предложить такого развлечения».
Знал и я, и все мы, что это происходит в результате преломления лучей. Возможно, мы были на оптимальном расстоянии для идеального восприятия. Это было зрелище для поэтов, а не для моряков. Тут было что-то такое, что могло пробудить от сна всю команду, а это говорит больше, чем любые поэтические слова».
После полутора часов пикирования и бомбардировки, когда несколько бомб разорвались вблизи обоих судов, атака закончилась. Машина «Сэмюэла Чейза» встала, все паропроводы были повреждены, вспомогательное оборудование вышло из строя, и компас был выброшен из своего нактоуза[113]. Немцы заявили, что судно «ушло на дно за несколько часов». Но теперь эскорт был больше, чем когда-либо, полон решимости обмануть немцев относительно этого последнего приза, и тральщик, как и траулер с гидролокатором, отделились от других кораблей, чтобы пойти на помощь поврежденному американцу. Тральщик взял тяжелое судно на буксир, в то время как «Оушн Фридом» пошел к порту
