приватного конвоя лейтенанта Грэдуэлла снова пробились на открытую воду Баренцева моря и осторожно пошли к Новой Земле.
В течение двух с лишним дней они почти в непрерывном тумане шли по кромке льдов. 7-го они услышали взрыв на «Панкрафте», а позже над головой у них прогудел самолет, но то были единственные неприятные моменты до того, как они снова увидели землю; ранним утром 9 июля четыре судна попали во фьорд в северной части Новой Земли, и здесь они снова сумели замаскироваться так, чтобы не обнаружить себя на фоне искрящихся на солнце льдов. В то время как «Эйршир» воспользовался возможностью принять уголь и воду с «Трубадура», Грэдуэлл пригласил на борт своего траулера капитанов трех судов, чтобы обсудить дальнейший план действий.
Он тщетно пытался связаться с Архангельском, поэтому велел своему радисту поймать любую немецкую передачу о конвое. Пока четыре судна становились на якорь в этом фьорде, удалось поймать самое последнее коммюнике из Германии: в нем сообщалось, что после серии воздушных и подводных атак «только три судна пока что избежали уничтожения, которые, тем не менее, преследуются». Новость была неприятной, но лейтенант Грэдуэлл на доске объявлений траулера повесил листок, на котором написал, что приводимые немцами факты не стоит принимать на веру[117].
Капитаны не обрадовались, услышав, что, очевидно, только три их судна пока что выжили; было поятно, почему моральный дух команд упал. Лейтенант Грэдуэлл узнал, что они выбрали почти верный путь, чтобы добраться со своими командами целыми и невредимыми в Архангельск. Они решили затопить свои три судна в этом самом фьорде, пересадить команды на траулер, перенести туда провиант и проделать остальную часть пути как неприметные пассажиры на его борту. Лейтенант Грэдуэлл с болью в сердце указал им, что не это является целью операции по проведению конвоя.
Закончив приемку угля и воды, Грэдуэлл направил своего старшего помощника Элсдена на «Айронклэд», чтобы разрядить снаряд, который попал от выстрела другого грузового судна 4 июля и застрял в носовой части, и объявил, что он намерен провести суда до Маточкина Шара, договориться с радиостанцией в западной части пролива, чтобы та связалась с Архангельском и сообщила об их существовании. Этому плану препятствовало одно: Грэдуэлл был убежден, что в Баренцевом море хозяйничают немцы, которые могли высадить десант, и, прежде чем благополучно бросить якоря в проливе, нужно будет разобраться с неприятелем.
Пока четыре судна выходили из залива и направлялись на юг, к едва различимому входу в Маточкин Шар, Дик Элсден собирал команду из моряков и американской вооруженной охраны грузовых судов. Эту группу снабдили пулеметами (снятыми с танков из палубного груза), пистолетами и винтовками, и они готовы были высадиться на Новую Землю с китобоя «Эйршир». В полной тишине, объявленной на всех судах, небольшая армада медленно обогнула мол у входа в пролив. Им никто не помешал, но «Айронклэд» со скрежетом сел на подводные скалы. Грэдуэлл поспешил защитить судно, полагая, что оно торпедировано, но и «Эйршир» также зацепил скалы, поломав обтекатель противолодочного гидролокатора.
Отношения с американцами у Грэдуэлла в этот момент были и без того натянутыми, из-за того что он забраковал их план затопления грузовых судов. Капитан «Айронклэда», бывший капитан буксира из Новой Англии, встретил Грэдуэлла, когда тот появился на борту его судна, словами, произнесенными нарочито растянуто, что Грэдуэлл расценил как проявление агрессивности:
– Ладно, лейтенант, раз вы такой умный, стаскивайте его отсюда.
Сам он спустился в каюту завтракать, оставив Грэдуэлла командовать судном.
Американца сняли с мели, и движение в глубь пролива возобновилось. В 18 часов суда встали на якорь, и на приливной волне каждое судно развернулось кормой так, чтобы их вооружение и орудия танков были направлены в сторону ничего не подозревающей радиостанции. Пока с «Эйршира» спускали вельбот, Грэдуэлл приказал, чтобы его 4-дюймовую пушку зарядили шрапнелью – на тот случай, если немцы окажутся орешком покрепче, чем ожидалось. Но когда «десант» пересекал пролив, навстречу им вышел на плоскодонке какой-то человек в штатском – очевидно, русский. Одновременно они увидели, как на флагштоке радиостанции спешно взвился советский флаг. Никогда и никому еще не приходилось с таким трудом прятать пулеметы и пистолеты под флотской формой.
Через час Элсден вернулся на борт траулера. Он привез с собой лист бумаги, на котором русские нацарапали маршрут движения небольшого конвоя, который вышел из пролива тремя днями раньше. Очевидно, в этот момент в пути еще находились пять грузовых судов и несколько кораблей эскорта.
Русские также сказали ему, что к югу от пролива, в море, находились три спасательные шлюпки, полные моряками с потопленных судов. «Эйршир» сразу же направился в указанную точку. Оказалось, что это были моряки с американского «Фэйрфилд Сити»; их было тридцать четыре человека, все в состоянии сильного умственного помешательства, за исключением помощника и старшего механика, который был настолько же напуган, насколько его товарищи больны. Как только механик высадился на борт траулера, то снял с себя большой пистолет-автомат и передал его Грэдуэллу, крича, что он не хотел бы быть вооружен, если немцы захватят траулер, и не переставая спрашивал:
– Вы думаете, что мы проберемся? Вы думаете, мы не подорвемся на минах? Вы думаете, нас не торпедируют?
Грэдуэлл взял оружие и холодно ответил, что у него нет никаких сомнений в том, что их потопят и нет ни малейшего шанса добраться до Архангельска.
Лейтенанту Элсдену русские рассказали, что лучшая якорная стоянка приблизительно в 9 милях по проливу, и русский моторный баркас их туда отвел. У Грэдуэлла не было никаких карт Новой Земли, и он положился на «Карманный навигационный атлас», выпущенный издательством «Таймс». Согласно справочникам в восточной части пролива обычно было холодно, и это оказалось тысячу раз верно. Утесы были высоки, а пролив глубок; пришлось судам бросить якоря у самых скал. Но зато рядом с их стоянкой оказался русский госпиталь, а у Грэдуэлла были трое серьезно раненных с судна «Фэйрфилд Сити». Их доставили на берег. В проливе встретили и четвертое грузовое «Либерти» – «Бенджамин Харрисон», которое вышло с конвоем «Замалека» за несколько дней до этого, но потеряло в тумане контакт с конвоем. Владелец и капитан «Бенджамина Харрисона» Кристенсен сказал Грэдуэллу, что его морякам захотелось свежего молока, раз уж они в гавани; британский лейтенант не оценил юмора. Не уверенный в том, сообщила ли радиостанция в Архангельск о прибытии его корабля (из-за трудностей с языком), лейтенант Грэдуэлл стал ждать дальнейших инструкций[118].
2
Приватный конвой лейтенанта Грэдуэлла был не одинок у берегов Новой
