Мне нужно было связаться с независимым продюсером. К счастью, один такой сам меня нашел: Эд Прессмен, который уже снял «Пустоши» вместе со сценаристом и режиссером Теренсом Маликом, а теперь работал над «Райской аллеей» со Сталлоне в главной роли. Это был коротышка из Нью-Йорка, похожий на профессора, изящный, одетый с иголочки. Его отец основал компанию по производству игрушек, а сам он защитил диссертацию в Стэнфордском университете. Мечтой Эда было воплотить на экране героя бульварных романов тридцатых годов, воина-варвара по имени Конан. Вместе со своим партнером они целых два года бились над правами на экранизацию, и когда все наконец было готово, они увидели нередактированный вариант «Качая железо». Оба тотчас же решили, что я идеально подхожу на роль Конана.
У Эда не было даже сценария. Он просто вручил мне кипу комиксов, чтобы я получил хоть какое-то представление о том, что он замыслил. До тех пор я ни разу не слышал о Конане, но, как выяснилось, в молодежной среде существовал целый культ этого героя. Начиная с конца шестидесятых, наблюдалось возрождение Конана. Появились новые романы об этом герое, издательство «Марвел» выпустило о нем серию комиксов. Для меня все это означало, что если Конан появится на экране, у него уже сразу же будет много готовых поклонников.
Эд замыслил не просто один фильм, но целую торговую марку, вроде Тарзана или Джеймса Бонда, выпускающую по новому фильму раз в два года. Не помню точно, как Эд это изложил, потому что выражался он крайне сдержанно, но он был очень настойчив. Эд объяснил, что для того, чтобы заручиться поддержкой студии, ему необходимо полностью связать меня контрактом. Тогда я уже не смогу соглашаться на другие роли настоящих мужчин – вроде, скажем, еще одного Геркулеса, – и я должен буду быть готов сниматься в продолжениях. Всего лишь взглянув на обложки комиксов, я понял, что хочу получить эту роль. Художник Фрэнк Фразетта изображал Конана стоящим на груде поверженных врагов, торжествующе поднявшим боевой топор, с прекрасной принцессой у его ног, или несущимся на коне на полчища объятых ужасом недругов. Осенью 1977 года мы заключили соглашение о том, что я снимусь в главной роли в фильме «Конан-варвар» и четырех продолжениях. Все гонорары были четко прописаны: 250 000 долларов за первый фильм, миллион за следующий, два миллиона за следующий и так далее, плюс пять процентов от прибыли. Все пять фильмов должны были принести за десять лет больше десяти миллионов долларов. Я подумал: «Фантастика! Я перевыполню свой план!»
Известие о сделке быстро распространилось по Голливуду. Его подхватили средства информации, связанные с кино, так что когда я прогуливался по Родео-драйв, владельцы магазинов выходили на улицу, приглашая меня заглянуть к ним. Даже несмотря на то, что оставалось еще слишком много «если», подписание контракта укрепило мою уверенность в том, что я обязательно войду в число тех актеров, кто получает по миллиону долларов за фильм. Поэтому когда я говорил Марии о своей мечте, я уже чувствовал, что мечта эта начинает сбываться.
Я не задумывался над тем, что это потребует нескольких лет; впрочем, я особо не торопился. Получив права и связав контрактом исполнителя главной роли, Эд теперь должен был найти режиссера и достать деньги на съемку первого фильма. Джон Милиус был бы рад взяться за эту работу, поскольку ему была по сердцу смесь мифологии и торжества мужской силы, которой были пронизаны книги о Конане. Однако он в то время был занят съемками фильма «Большая среда» с участием Гэри Бьюзи. Поэтому Эд продолжал искать режиссера. С финансированием ему повезло больше. Компания «Парамаунт пикчерс» согласилась выделить два с половиной миллиона долларов в качестве первого взноса при условии, что Эд привлечет к работе над сценарием человека с именем.
Вот как я познакомился с Оливером Стоуном. В тот момент он считался восходящей звездой. Стоун только что закончил сценарий фильма «Полуночный экспресс», основанный на реальных событиях: молодого американца арестовывают в Турции за попытку контрабандного вывоза гашиша, приговаривают к пожизненному заключению и отправляют в турецкую тюрьму, где царят жестокие нравы. Впоследствии за этот сценарий Оливер получил своего первого «Оскара». «Конан» пришелся ему по душе, поскольку это был мифологический эпос, обладающий потенциалом стать торговой маркой, – и еще немаловажную роль сыграло то, что «Парамаунт» была готова платить деньги.
Весь следующий год мы с Оливером встречались всякий раз, когда я приезжал в Лос-Анджелес. Это был сумасшедший человек, очень умный и общительный. Он считал себя великим писателем, и это грело мне душу, потому что он был так же уверен в себе, как и я сам. Мы с ним относились друг к другу с большим уважением, даже несмотря на то, что в политике Оливер придерживался левых взглядов, а я – правых. В свое время он служил в армии и воевал во Вьетнаме; теперь Стоун был решительным противником государственного устройства и гневно осуждал правительство, Голливуд и войну.
Оливер заставлял меня читать вслух комиксы и отрывки из романов, чтобы получить представление о том, как я произношу диалоги и что в моем голосе звучит хорошо, а что – плохо. Он садился на диван и закрывал глаза, а я читал абзацы вроде: «Вот пришел Конан-киммериец, с черными как смоль волосами и угрюмым взглядом, сжимая в руке меч. Он грабит и разоряет, беспощадно расправляясь с врагами, он велик в радости и велик в печали. Он попирает своей обутой в сандалию ногой украшенные драгоценными каменьями троны».
Эд поощрял Оливера мыслить масштабно – он рассчитывал получить финансирование в размере пятнадцати миллионов долларов, что вдвое превосходило бюджет среднего фильма, – и Оливер дал волю своей фантазии. Он превратил сюжет в то, что Милиус впоследствии назвал «лихорадочным бредом, накачанным галлюциногенами». Время действия было перенесено из далекого прошлого в будущее, каким оно стало после крушения цивилизации. Оливер замыслил четырехчасовую сагу, описывающую то, как силы Тьмы угрожают Земле, а Конан должен собрать войско, чтобы восстановить царство принцессы, сразившись в решающей битве с десятью тысячами мутантов. Его воображение рисовало самые невероятные образы, такие как Древо скорби, огромное хищное растение, которое хватает товарищей Конана, когда те прислоняются к нему, и заточает их в подземном мире – аду деревьев. В сценарии также фигурировали многоголовый пес, гарпия, маленькие твари, похожие на летучих мышей, и многое другое.
