Упор напористо толкнул в плечо. Импульс передался в тело - ноги, упирающиеся в бетонный блок, хрустнули в коленях. Но вроде обошлось без переломов. Правильно он стрелял? Непонятно. В любом случае больно не было - не так уж страшно оказалось палить из этой ручной гаубицы. В рельс он, правда, не попал, но зато попал в железнодорожную насыпь - фонтан пыли и песка подняло знатный.
Начало положено.
Третьей пулей Тоха рельс поразил. Не выдержал - улыбнулся. Звону-то! Грозная винтовка начинала ему нравиться.
Затем он выбрал своей мишенью стекло экскаватора, стоявшего метров за триста. Серьезная дистанция - ведь до рельса от его позиции и сотни не было. Один за другим выпустил шесть оставшихся в магазине патронов, сходил проверить результаты. Результаты не впечатлили: четыре пробоины в разных частях стеклянного листа, две пули цель вообще не поразили.
Причины? Что там Онищенко говорил про мелкие детали? Надо было в уголок стекла наводиться, что ли? Ладно, проверим на мишени попроще. Вон стенка вагончика подойдет.
Отстреляв третью обойму, Тоха почувствовал себя снайпером экстра-класса, а в винтовку влюбился. Пули теперь ложились не туда, куда им вздумается, а туда, куда хотел Тоха. Ну, или близко к этому. Вагончик был прошит навылет в нескольких местах. Обстрелу подверглись один из бульдозеров (пуля, к сожалению, не смогла пробить угол массивного ножа, но оставила приличную выбоину), секция трубы, уложенная на краю траншеи (пробило навылет, как бумагу), рельс в нескольких местах и пара деревьев (их чуть не срубило).
Тоха начал мечтать о настоящем деле. Ведь вчера он неподалеку отсюда отсиживался в кустах, пережидая, когда пройдет колонна врага. А будь у него тогда эта винтовка… О-о-о! Хана всем! Первые пули - по борту бронетранспортера: целиться по броне напротив сиденья механика-водителя. Затем… Да ничего не будет затем - на вспышки наведут пушки, и останется от Тохи лишь окровавленная кроссовка на далекой сосне. Главное - правильно выбрать позицию.
Тоха попробовал представить, где лучше будет укрываться, если сейчас на дороге покажутся свинки. Выходило, что негде - с двух сторон трубопровод зажат лесом, на этом темном фоне вспышку и слепой разглядит. А если лес зажечь и бить на фоне огня? Сосняки ведь горят отлично. Уже интереснее, только если заметят - драпать придется через собственноручно устроенный пожар. Не слишком приятно. На дерево залазить - тоже идея не лучшая: из такой винтовки надо стрелять с устойчивой позиции.
Итог рассуждений был один - рассказов Онищенко про «максимум в четыреста метров» следует не слушать. Тохе надо учиться бить метров за семьсот - восемьсот. С такой дистанции вспышка покажется крошечной искоркой: заметить трудно, а если и заметишь, то вряд ли решишь, что это снайпер, бьющий по тебе и твоим товарищам. А еще лучше - километр или полтора. Но на это пока рано замахиваться.
Патронов для тренировки много не дадут. Но это и не так важно - Тоха уже понял принципы правильной стрельбы и понял свою проблему. Палец еще не приловчился правильно тянуть за спусковой крючок, также он слабо контролировал процесс вжатия упора в плечо. И глаз к прицелу не приспособился - так и норовил посматривать в него искоса. Он понял свою ошибку, лишь заметив, что поле зрения из круглого становится овальным. Да и цель ловит неоправданно долго. Надо держать ее левым глазом, не закрывая его, и быстро наводить перекрестье. Все это он может отработать и без стрельб. Ну или стрелять изредка - утром раз пять и вечером так же. Только чтобы убедиться, что на верном пути, - проверять успехи. Главное, не лениться - несколько часов в день заниматься имитацией стрельбы. И по сторонам смотреть уже не просто как ротозей, а постоянно выискивая хорошие позиции. Весь мир превратился в поле боя - Тоха в любой миг может угодить в центр очередного сражения. Надо к этому готовиться постоянно: не давать себя застигнуть врасплох.
Тоха наблюдательный. И память у него неплохая. И лениться в этих вопросах он тоже не намерен.
Присев, Тоха с силой потянул вверх упор, повернул его, согнул в шарнире. Получилась оригинальная ручка для переноски. Ухватил за нее, поднял винтовку. Да уж - тот пулемет, с которым раньше Рощин бегал, вроде полегче был.
Но с этим неудобством он готов мириться легко - винтовка того стоила.
Добираясь до лагеря, Тоха понял еще кое-что: он слаб. Глупые солдатские приколы про «упал-отжался-встал» и «сто раз отжаться на кулаках» теперь казались не столь глупыми - в них был практический смысл. Сейчас он прошел около пяти-шести километров по пересеченной местности, а руки готовы были оторваться. Да и ноги немного гудели. Хотя все можно списать на усталость - ночь ведь не спал, и много чего хлебнуть успел, бегая по мертвому городу наперегонки с разъяренными свинками.
В лагере кипела серьезная работа. Самоходка стояла на берегу озера. С одной стороны над ней трудились Лысый с Бакаевым - смывали приставший слой прудового ила. С другой - сверкало пламя газосварочного аппарата: похоже, Егорыч всерьез воспринял идею срезать все лишнее. Плита, по крайней мере, уже лежала отдельно от установки.
Тоха с грустью понял: отдохнуть не удастся. Пахали все, кроме Синего, бабки и «мальчика Ксюши». Ну и Юлька, как обычно, охраняла порядок - возле грузовика с автоматом на изготовку дежурила: ночь на носу, а с нею и крысы. Но, как ни странно, никто на Тоху внимания не обратил. Лишь Наталья Викторовна попыталась его накормить, но, выслушав усталые отмазки и внимательно посмотрев в Тохины глаза, отстала. Порекомендовала залезть в кузов и поспать.
Это он и сделал. Лег, закрыл глаза и мгновенно выключился. Без сновидений, без ночных пробуждений. И даже грохот ударов кувалдами по металлу его не побеспокоил. Ему надо отоспаться хоть немного и проснуться пораньше, чтоб попрактиковаться с винтовкой, пока солнце стоит низко. Может, утренние условия отличаются от вечерних - это надо проверить, ведь с точки зрения стрелка Тоха еще никогда этим не озадачивался.
А теперь вот придется.
Глава 22
Немецкий снайпер сидит в окопе, с русской стороны никого не видно, работа простаивает. Решил применить хитрость. Кричит:
- Николай!
Из окопа выглядывает голова, снайпер стреляет, убивает.
- Василий!
Опять выглядывает солдат, снайпер его снимает.
- Иван!
Та же печальная история.
В окопе сидит чукча и молится:
- Только не Бузырбай! Только не Бузырбай!
Снайперские хитрости
В отряде полковника (или все же генерала?) Рощина количество единиц боевой и вспомогательной техники не изменилось - четыре. Но - увы, качество упало. Теперь впереди двигался танк все с тем же экипажем, за ним шел тяжелый бульдозер с Тарасом за рычагами, вслед за бульдозером, увлекаемая толстым тросом, тащилась самоходка. В ней помимо Тохи находились Рощин, Егорыч, Лысый и Бакаев. Все остальные размещались в последней машине - грузовике. После боя у шоссе в нем прибавилось места для людей, но убавилось боеприпасов - атомная пушка тогда использовала свой возимый НЗ, а вот танкисты подкалиберных не жалели. Имелась и пятая единица техники - мотоцикл, крепко прихваченный веревкой прямо к пушечному стволу: Тоха решил, что он может пригодиться, и никто не стал возражать. Но его можно не учитывать.
Экстрима прибавилось, причем не из-за снижения боеспособности (по сути, боевая машина осталась всего лишь одна). За два дня, проведенных на поляне у озера, мужики сумели кое-как довести самоходку до ума и затолкать в ствол атомный снаряд. Теперь для выстрела достаточно подсоединить пару проводков и щелкнуть одним тумблером. А если Егорыч пугает всерьез, то и просто серьезного толчка хватит для срабатывания взрывателя. Перспектива вероятного атомного взрыва народу не нравилась. И лишь Тохе было по фигу - он в такой исход не верил. Покойный Чижов тоже в свое время пугал последствиями близкого нахождения от места разрыва оборонительной гранаты. И что? Тоха чуть ли не под ноги себе такую кинул - и до сих пор живой. Ухо, правда, немного повредило - мочку срезало. Но ему это не мешает - пусть и вторую отрежет осколком. Не жалко.
Грузовик, бульдозер и беспомощная самоходка застыли посреди леса. Танк укатил на разведку - опасно двигаться наобум в обстановке ограниченной видимости. Местность дикая лишь на вид: рядом парочка крупных поселков городского типа. Там наверняка свинок полно.
Тоха на остановках время не терял - не прекращал практиковаться с винтовкой. Позавчера извел тридцать патронов, вчера пятнадцать. А уж сколько вчера имитаций выстрелов проделал - не счесть. Правый глаз покраснел от постоянного напряжения: засыпая, Тоха видел перед собой перекрестье оптического прицела, а руки ныли от постоянной возни с такой нешуточной тяжестью. В тех редких случаях, когда его все же привлекали к работе, он, наоборот, отдыхал - зрение отходило от нагрузки, а если мышцы и напрягались, то это были другие мышцы, не те, что задействованы в стрельбе и переноске оружия.
