Гул одобрительных возгласов покрыл слова Нечая.
Из отписки путивльских воевод С. Прозоровского и И. Чемоданова, января 28, 1651 года: «И у гетмана-де в Чигирине была с полковником и с черкасы рада, а на раде приговорили, что итить им против поляков и литовского гетмана Радзивилла. И по татар-де он, гетман, к крымскому царю послал…»
Решение рады было принято вовремя. Насколько оно было серьезно и важно — говорит то, что с теми, кто выступал против, обошлись очень сурово. Некоторые лишились даже головы. Иначе, очевидно, было нельзя. В начале января 1651 года польский король Ян-Казимир издал приказ начать наступление. В ночь с 9 на 10 февраля польско-шляхетские части во главе с польным гетманом Мартыном Калиновским и брацлавским воеводой каменецким каштеляном Станиславом Лянцкоронским внезапно вторглись через пограничную линию на Брацлавщину и совершили нападение на городок Красне. Казаки во главе с Нечаем героически отбивались. Первый приступ жолнеров удалось отбить и даже выгнать их за крепостные стены. Тогда поляки со всех сторон зажгли город и, когда огонь сделал свое дело, снова бросились в него. Неравный бой длился недолго. Кучка казаков сражалась отчаянно и мужественно. В этом бою и сложил свою голову друг и верный соратник Хмельницкого Данило Нечай.
Калиновский захватил Шаргород, Ямполь и, окрыленный успехом, послал на Винницу конницу во главе с Лянцкоронским. 28 февраля 1651 года они подошли к Виннице и начали ее осаду. В городе в это время находился трехтысячный казацкий гарнизон, которым командовал славный сподвижник Хмельницкого Иван Богун. Подошедшая армия поляков насчитывала более двадцати тысяч жолнеров. Но объединенные Богуном казаки, мещане и крестьяне дали героический отпор шляхетским отрядам.
Когда Хмельницкий узнал о героической обороне Винницы, он спешно послал на помощь Богуну полки уманского полковника Осипа Глуха и полтавского — Мартина Пушкаря. Известие об этом вызвало панику в лагере врага. Шляхетские войска начали спешно отходить. Недалеко от Винницы под селом Янушинцами казаки Богуна настигли их и разгромили. Те, кому удалось спастись, бежали к Бару и далее к Каменец-Подольскому.
Хмельницкий издает универсал, в котором объявляет народу о новой войне и зовет его подняться против ляхов, собирает полки и заготовляет припасы. Он посылает в Польшу своих людей с универсалом, который призывает польских крестьян восстать против шляхты. На польском Прикарпатье крестьянское движение возглавил тесно связанный с Хмельницким Александр Костка Наперский. Он распространяет среди польского населения обращенные к нему универсалы Богдана Хмельницкого, пишет свои воззвания, поднимая крестьян на борьбу. Собрав отряд повстанцев, Костка Наперский 16 июня 1651 года овладевает замком Чорштын под Новым Таргом, откуда намеревается дальше развивать восстание.
Судьба засевших в Чорштынской крепости завершилась трагически. Для разгрома Костки Наперского и его сподвижников король выслал две тысячи жолнеров во главе с Александром Любомирским. Осада крепости длилась несколько дней. 28 июня 1651 года она пала. Костка Наперский и его товарищи были схвачены.
Из записок райцы казимежского Мартина Голинского, июль 1651 года: «Посадили его (Наперсного. — В. З.) на открытую телегу и стоя привязали к ней, связав руки. Стоял на телеге так, что каждый мог его видеть, а Чепец (сподвижник Наперсного. — В. З.), иначе маршалок, сидел на телеге со связанными за спиной руками. Собой был хлоп толстый, борода округлая, седая, в мегерке и грязной рубахе. А Костка роста небольшого, тонкий, молодой, ус черный, бородка малая, клинообразная, волосы длинные, кудрявые, в черном кафтане сквозь разрезанные рукава было видно рубашку, черные шаровары, платком опоясанный, лицо открытое. Поглядывал вокруг на множество народа, который вышел за город Казимир из Кракова, Клепажа, Казимира, желая увидеть его».
Их казнили 18 июля 1651 года на рассвете. Чепца обезглавили, а Костку Наперского присудили посадить на кол. Палач Симеон волновался крепко или же был неопытен, вбивал в Наперского кол несколько раз, пока тот прошел сквозь тело.
Жестокая казнь руководителей восстания не устрашила польских крестьян, и восстание продолжалось. В декабре 1651 года в инструкции сандомирского воеводы послам на сейм говорилось, что в Кракове и его окрестностях «вспыхивают постоянные волнения».
Поднимался на борьбу народ Белоруссии, также стремившийся освободиться от чужеземного угнетения и воссоединиться с Россией. И хотя, как свидетельствовал в Посольском приказе 12 апреля 1651 года игумен полоцкого Воскресенского монастыря Афиноген Крыжановский, «к Киеву их, белорусцов, никого не пропускают для того, чтоб они с Хмельницким не свиделись и ни о чем с ним не мыслили», но все же «тайным обычаем они, белорусы, с Хмельницким ссылаются и о всяких вещах ведомо чинят».
Хмельницкий уже в который раз посылает за помощью к крымскому хану, но тот медлит. Наконец, отпуская часть войск со своим визирем, наказывает не спешить ввязываться в драку и, если поляки будут побеждать казаков, спешно отступать назад в Крым.
Желая выиграть время для увеличения вооруженных сил и укрепления тыла, Хмельницкий делает все, чтобы оттянуть новую схватку с шляхтой. Однако польское войско все больше усиливало свои действия, и откладывать выступление было уже невозможно.
6 февраля 1651 года он выступил из Чигирина на Белую Церковь, а оттуда дальше навстречу польско-шляхетскому войску, вторгшемуся на Украину. Выезжал на этот раз из Чигирина хмурым и раздраженным. Какой-то неясной тревогой было наполнено сердце, как обручем сдавила голову боль. Или от огромного напряжения последних дней, или от душевного потрясения, которое пришлось только сейчас пережить.
Все началось с перехваченных его людьми писем Чаплинского к Елене. Тот советовал все сокровища, которые она сможет добыть, и деньги зарыть поспешно в землю, а самого Хмельницкого отравить.
Как раз в это время нужно было выдать деньги татарам за обещанную ими помощь в войне, и Хмельницкий решил пойти сам в казнохранилище. Ведать им он поставил часовщика со Львова, которого Елена представила как честнейшего и преданнейшего человека. К своему крайнему удивлению, в казнохранилище Хмельницкий не нашел целого бочонка с червонцами.
К хранилищу имел доступ и Тимош, которого он послал к литовской границе. Может, он взял деньги для своих нужд? Срочно отрядили к нему гонца. Тот вскоре вернулся с письмом, в котором Тимофей сообщал, что даже не знал о существовании бочонка.
Тогда Богдан приказал произвести дознание, сделать это поручил Тимофею, который должен был срочно вернуться в Чигирин, а сам полный сомнений выехал в Белую Церковь. Он еще не знал, что как раз в это время Елена тайно бежала из Чигирина, почувствовав, что придется держать ответ за свою шпионскую деятельность в пользу Польши. Между прочим, польский король был тут же извещен о том, что ей удалось скрыться из Чигирина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
