глубоко втянув воздух. Губы сами расползлись в широкой улыбке. Элли не видела моего лица, так что разоблачение мне не грозило.
— Почему? — стараясь говорить нейтрально, спросил я.
— Я его не люблю. И у меня сложилось впечатление, что он меня тоже. Просто использует, тянет из меня деньги. Я Владу рассказала вчера на обеде, и он подтвердил, что мне бежать от Макса надо, потому что он — альфонс.
— Да, маленьким девочкам надо бежать от альфонсов, — усмехнулся я.
— А как же Влад? Ты ведь знал о его истории, — изумилась Элли, снова посмотрев на меня.
Я чуть не расхохотался.
— А я что, маленькая девочка? Мне нет никакого дела до его отношений с женщинами. Если обе стороны все устраивало, то почему бы не пользоваться этим?
— А ты не боишься, что это повлияет на репутацию театра и спектакля в целом?
— Ты не поверишь, но его прошлое только сыграло нам на руку. Все вдруг вспомнили о Владе Ставрове, всем стало интересно, что с ним сейчас. И не думай, что его сильно осуждают. Даже сейчас полно тех, кто захочет отблагодарить его крупной суммой денег за жаркую ночь. И, между прочим, Влада уже на несколько передач позвали, только он отказывается.
— То есть ты считаешь, что мужчина-проститутка — это норма? — удивилась Элли.
Я почесал нос. Ну вот как объяснить ей?
— Конечно нет. Только у меня свои критерии. Мне плевать на то, что говорят окружающие, я руководствуюсь только собственным мнением. Его я и составил, когда пригласил Влада на собеседование. И после нашего разговора я не могу назвать его проституткой. Жизнь скрутила его по-своему, он был вынужден торговать своей внешностью. Но я понял, что душу он не продал, и поэтому только всерьез предложил ему роль в своем спектакле.
— Знаешь, я тоже так считаю. Он прекрасный актер, и сыграть Андрея вряд ли кто-то смог бы лучше. Разве что ты, но ты не хочешь. А как человек… если у него и было такое прошлое, то сейчас он точно от него отрекся.
Мне хотелось еще раз сказать, что Элли права, и ей нужно избавляться от Максимки, но решил, что не хочу, чтобы его имя звучало в моем доме, поэтому замолчал. Элли тоже притихла, а я просто сидел и наслаждался вновь обретенной свободой в груди.
Мы помолчали какое-то время, когда Элли вдруг сказала:
— Все-таки у тебя очень странная квартира.
— Слишком банальное замечание, — тихо рассмеялся я. — Тебе здесь некомфортно? Может быть, даже жутковато? Мое жилище на всех производит такое впечатление.
Элли задумчиво помолчала.
— Нет, ничего такого. Я просто думаю, что это жилье тебе очень подходит. Оно не такое, как большинство, и все эти картины, статуэтки, мебель… Они словно код или ключ к какой-то загадке. Ты и сам такой. Мне порой кажется, что ты весь состоишь из загадок, причем не уверена, что ко всем ним есть ответ.
— А что, ты бы хотела меня разгадать? — поддразнил я Элли, приподняв ее лицо за подбородок, чтобы увидеть ее взгляд.
— Хотела бы. Но, боюсь, на это может уйти вся жизнь, а ты мне столько времени не дашь.
Элли говорила это спокойно, совершенно без кокетства, и даже немного грустно. А я вдруг понял, что мое сердце, получившее свободу от клетки ревности, умеет делать кульбиты, вызывая приступы эйфории. Я ей все-таки интересен, она хочет узнать меня, стать ближе. Какое, оказывается, чудесное чувство — знать, что ты нужен кому-то не из-за умения доставлять удовольствие, не из-за красивой физиономии, не из-за денег, а просто так, потому что я, черт побери, загадка. Про время я комментировать не стал. Она права, долго я с ней не буду, потому что эйфория очень скоро закончится. И даже хорошо, что она это понимает сама.
Я постарался не показывать свою радость. В конце концов, это еще ничего не значит. Да, пусть я ошибался, приписывая ей интрижки сразу с несколькими мужчинами, но это не говорит о том, что Элли так уж сильно отличается от других. Это всего лишь позволяет мне не злиться на нее, а еще развязывает руки в отношении своих желаний к ней.
— Ты не видела всей квартиры, — интригующе проговорил я. — Пойдем, покажу кое-что. Тебе понравится.
Элли непонимающе нахмурилась, но все же встала и позволила вывести себя в коридор. Я толкнул дверь в спальню и потянул Элли за собой, но девушка вдруг заупрямилась.
— Арт, мы же это обсуждали. Никакого секса.
У меня было слишком хорошее настроение, чтобы злиться сейчас на очередную вспышку недоверия, поэтому ответил вполне спокойно.
— Элли, во-первых, спальня у меня одна, и если хочешь спать на кровати, а не в гостиной на неудобном диване, тебе придется разделить спальное место со мной. А во-вторых, я тебя вовсе не в постель тащу. Пошли, сама увидишь.
Я снова потянул Элли а руку, и на этот раз она подчинилась. Я подошел к стеклянной двери и распахнул ее. Это был выход на террасу. Нас тут же обдало прохладным влажным воздухом, и пригревшаяся в теплой гостиной Элли поежилась. Пришлось взять с кровати большой пушистый плед, после чего мы все-таки вышли наружу, на мою любимую террасу, мое место силы.
Пол устилала каменная плитка под цвет фасада, местами от времени потрескавшаяся. Кое-где даже трава успела прорасти. Террасу огораживал массивный каменный парапет, по углам которого возвышалось две гигантских колонны, державшие нависающий метрах в трех над головой каменный козырек. Обхватить эти колонны не смогли бы даже двое взрослых мужчин. По внутренним углам парапета красовались не менее величественные каменные горгульи, ощетинившие пасти. Размером они превышали мой рост, и их я любил особенно, прозвав стражами моего спокойствия. С улицы все эти каменные излишества выглядели всего лишь украшениями фасада, и человек, никогда не бывавший в этом доме, вряд ли догадался бы, что за колоннами и балясинами скрывается уютная терраса, душевное пристанище одного одинокого актера и поэта.
Из мебели здесь было несколько кресел, столик и качели-диван. На них я и усадил Элли, пристроившись рядом.
— Я показал бы тебе красивые виды, но идет дождь, а крыша слишком высоко так что половину террасы заливает. Так что предлагаю просто насладиться свежим воздухом.
Я сел рядом, прикрыл Элли пледом и снова прижал к себе.
— Очень необычное место. Пожалуй, во всей квартире самое странное и интересное.
Я пожал плечами.
— Мне здесь нравится. Самые лучшие идеи пришли мне в голову именно тут.
— Ты имеешь в виду свои пьесы?
Элли заинтригованно посмотрела
