Но Бэннон лишь покачал головой.
– Сегодня многие могут отсутствовать дома по очень веским причинам. Кто-то уехал навещать родственников, вот и все. Этот праздник – дело семейное. А наш стрелок как раз мог бы уже успеть попасть домой. Ему ничего не стоило беспрепятственно улететь, в этом-то все и дело. Наши агентства суетятся, но мало кто знает персонал всех организаций в лицо. Вот он и воспользовался всеобщей неразберихой. Он просто показал свой значок и спокойно прошел туда, куда ему нужно. Становится понятно, каким образом им удавалось всякий раз проникать туда, куда это было необходимо. И точно так же они выбираются назад. Кого же более естественного в таких ситуациях можно представить, как не бегущего полицейского, демонстрирующего при этом свой значок?
В комнате стало тихо.
– В личных делах должны быть фотографии всех полицейских, – заговорил Стивесант. – Нужно связаться с полицией и попросить их прислать нам копии всех личных дел. Пусть Ричер просмотрит эти снимки и опознает нашего стрелка.
– На это уйдет не один день, – возразил Бэннон. – И через кого я должен делать подобный запрос? Может быть, я как раз буду разговаривать с самим преступником, когда начну просить его о помощи.
– Тогда свяжитесь со своим филиалом в Бисмарке, – предложила Нигли. – Не удивлюсь, если узнаю, что у местных фэбээровцев имеются не совсем законные личные дела с фотографиями на каждого сотрудника полиции.
Бэннон улыбнулся.
– Вообще-то данная информация должна быть вам недоступна.
Затем он поднялся из-за стола и отправился к себе в кабинет, чтобы оттуда сделать соответствующий звонок.
* * *
– Итак, Армстронг сделал необходимое заявление, – начал Стивесант. – Вы видели его по телевизору? Но это будет стоить ему дорого в смысле политической карьеры, потому что я не смогу отпустить его туда.
– Мне нужна была приманка, не более того, – пояснил Ричер. – Мне будет даже легче действовать, если он туда не полетит. И уж последнее, о чем я сейчас тревожусь, так это политика.
Стивесант ему не ответил, и в комнате снова воцарилась тишина. Через пятнадцать минут вернулся Бэннон. Лицо его не выражало ровным счетом ничего.
– У меня есть хорошие новости и не очень, – начал он. – Сначала хорошие. Бисмарк – не самый крупный город на земле. В полиции служат сто тридцать восемь человек. Тридцать два из них – гражданские лица. Значит, остается сто шесть сотрудников, имеющих значки офицера. Двенадцать из них – женщины. Следовательно, остается девяносто четыре. И, благодаря чудесам не совсем законной разведки и современной технологии, мне удалось договориться о том, что нам просканируют и перешлют сюда электронной почтой все девяносто четыре фотографии этих полицейских всего через десять минут.
– А плохие новости? – заволновался Стивесант.
– Чуть позже, – пообещал Бэннон. – Пусть сначала Ричер отнимет у нас еще немного времени.
Он оглядел комнату, но не стал более ничего добавлять. Ждать пришлось даже чуть менее десяти минут. В комнату вошел агент и положил перед Бэнноном стопку листов. Агент подтолкнул ее Ричеру. Тот взял стопку в руки и сначала быстро просмотрел документы. На шестнадцати страницах были размещены фотографии сотрудников полиции Бисмарка. Пятнадцать страниц по шесть снимков на каждой и одна страница, где разместились оставшиеся четыре. Всего девяносто четыре фотографии. Он начал с последнего листа. Ни одно из лиц, изображенных на нем, не показалось ему знакомым.
Затем он взял в руки пятнадцатую страницу. Просмотрел все шесть снимков и отложил листок в сторону. Взял следующую страницу и снова просмотрел ее. Он работал быстро. Ему не нужно было вглядываться в лицо каждого полицейского, потому что перед его мысленным взором тот самый мужчина, появившийся на поле в Бисмарке, вырисовывался достаточно четко. Но на четырнадцатой странице его не оказалось. Равно как и на тринадцатой.
– А вы уверены, что хорошо помните его? – спросил Стивесант.
Двенадцатая страница легла рядом на стол вместе с теми, которые Джек уже просмотрел.
– Уверен, – коротко отозвался Ричер. – Это был он, тот самый полицейский. У него в руке имелся значок, да он сам выглядел, как настоящий полицейский. Ну, такой же, как, например, Бэннон.
Одиннадцатый и десятый лист также не принесли результатов.
– Но я не похож на полицейского, – вставил Бэннон.
Девятый лист тоже оказался отвергнутым.
– Вы смотритесь как самый настоящий полицейский, – кивнул Ричер. – У вас такое же пальто, брюки и ботинки. Да у вас даже лицо, как у заправского копа.
Восьмая страница также оказалась бесполезной.
– И он вел себя как подобает полицейскому, – добавил Ричер.
Седьмая страница последовала за восьмой.
– От него даже пахло как от полицейского.
Шестая и пятая отправились туда же.
– А что он вам сказал? – поинтересовался Стивесант.
Ничего интересного и на четвертой странице.
– Он спросил меня, безопасно ли в церкви на данный момент. Я кивнул и спросил его, что происходит. Он ответил, что, по всей видимости, начались какие-то неприятности. Потом он наорал на меня за то, что я оставил церковь открытой. Настоящий полицейский поступил бы точно так же.
Третья и вторая страница ничего не изменили, и когда Ричер брал в руки последнюю, он уже точно знал, что и на ней не будет фотографии того типа с поля. Он бросил лист рядом с остальными и отрицательно покачал головой.
– Ну ладно, а теперь плохие новости, – начал Бэннон. – Дело в том, что в полиции Бисмарка нет сотрудников, которые пришли в тот день в штатском. Ни единого. И вообще, такое мероприятие они посчитали праздником, а потому все сорок два сотрудника явились в парадной форме. Включая лейтенанта и капитана. Ну, там, белые перчатки и все такое прочее.
– Но тот парень был полицейским Бисмарка, – упрямо повторил Ричер.
– Нет, – покачал головой Бэннон. – Он им не был. В лучшем случае, он пытался выдать себя за такового.
Ричер промолчал.
– И, судя по всему, у него это неплохо получилось, – добавил Бэннон. – Вас, например, ему удалось обмануть. Очевидно, у него оказались подходящими и внешний вид, и манеры.
В комнате снова стало тихо.
– Итак, боюсь, в нашем расследовании пока ничего не изменилось, – продолжал Бэннон. – Мы все еще просматриваем списки бывших сотрудников Секретной службы и ищем преступников среди них. И кто может лучше сыграть роль провинциального полицейского, как не тот ветеран, который сам неоднократно участвовал в подобных мероприятиях и тысячи раз сталкивался с такими вот сельскими стражами порядка?
Глава 15
Сотрудник из Управления по исследованию проблем охраны и безопасности уже ожидал Стивесанта в приемной, когда троица вернулась в Министерство финансов. Он был одет в вязаный свитер и голубые брюки и выглядел так, словно ему пришлось сбежать прямо из-за стола во время праздничного обеда. Примерно одного возраста с Ричером, он внешне напоминал университетского профессора. Особенно поражали воображение его глаза: мудрые и настороженные, отчего казалось, будто этому человеку пришлось многое повидать и еще больше услышать. Он носил фамилию Суэйн. Стивесант, представив его, сам куда-то исчез. Суэйн повел Ричера и Нигли по коридорам, где те раньше еще не были, и вскоре они очутились в просторном помещении, которое одновременно выполняло роль библиотеки и лекционного зала. У трех стен здесь стояли книжные шкафы, у четвертой – ряд столов с компьютерами и принтерами. Имелась и кафедра, перед которой стояло с дюжину стульев.
– Я слышал о теории, которой сейчас придерживается ФБР, – сразу приступил к делу Суэйн.
– И вы верите в это? – поинтересовался Джек.
Суэйн неопределенно пожал плечами.
– Так верите или нет? – не отступал Ричер.
– Я полагаю, что ее нельзя считать невозможной. С другой стороны, нет особых причин верить в нее. С тем же успехом можно утверждать, что это бывшие сотрудники ФБР. Или даже те, кто сейчас работает у них. Кстати как агентство мы более эффективны, чем они. Может быть, они намеренно решили нас унизить.
– Вы считаете, что нам следует покопаться и в этом направлении?
– А вы ведь брат Джо Ричера, верно?
Джек кивнул.
– Я работал с ним, – добавил Суэйн. – Когда-то.
– И что же?
– Ему нравились случайные наблюдения, из которых можно делать заключения.
– Мне они тоже нравятся, – поддержал его Ричер, – у вас такие имеются?
– Моя работа связана с чистой теорией, – вздохнул Суэйн. – Вы понимаете? Я настоящий исследователь. Даже, я бы сказал, ученый. И потому могу только анализировать.
– Ну и что же?
– Данная ситуация не похожа на все то, с чем мне приходилось сталкиваться ранее. Ненависть здесь очевидна. Видите ли, убийства, особенно политические, могут быть идеологическими или функциональными. Функциональное убийство происходит в том случае, если необходимо отделаться от человека по политическим или экономическим причинам. Об идеологическом убийстве можно говорить, если вы убиваете кого-то из-за того, что ненавидите. В течение многих лет было совершенно бесчисленное количество покушений, связанных с данными причинами. Но нет смысла рассказывать о них, поскольку преступники в результате так ничего и не добились. И конечно, они руководствовались в основном своей безграничной ненавистью. Правда, обычно эмоции скрываются, а злоумышленники действуют, как настоящие конспираторы. Они перешептываются, даже беседуя друг с другом. Нам же достается лицезреть только результат их работы. Однако в нашем случае ненависть выплескивается наружу. Эти люди пошли на большой риск и сделали немало, при этом всякий раз убеждаясь, что их послания достигают нас.
