Затем Пандемия всерьёз принялась за духовенство, которое в большинстве своём объявило происходящий мор расплатой за грехи, призывало к всеобщему покаянию, молебнам, а более всего упирало на необходимость больше жертвовать на церковь, которая одна только может за всех заступиться перед Господом.
Но довольно скоро выяснилось, что ни духовные лица, ни просто верующие люди не могут защитить никого, и в первую очередь себя. Первыми в пламени Пандемии сгорели мусульмане всех мастей. Христиане, евреи, буддисты и беспартийные, похоже, в основном уцелели, но церковный клир и пейсатые еврейские ортодоксы последовали за мусульманами с интервалом в пару недель. В культовых учреждениях стало некому отправлять богослужения. Общество отреагировало на потерю рекламных агентов Всевышнего усилившимся страхом, гражданскими беспорядками, быстро и почти бескровно подавленными национальной гвардией, и суеверными приготовлениями к концу света.
Конца света не произошло, но огненная лихорадка не отступала и недели за три методично прибрала людишек, которые занимались профессиональным легальным отъёмом денег у населения, не производя при это сами какого либо осязаемого продукта — биржевых спекулянтов, ростовщиков, финансовых брокеров, организаторов лотерей и устроителей благотворительных фондов, владельцев и совладельцев доходных домов, казино и липовых университетов, торговавших дипломами за деньги, рантье всех мастей, руководство и персонал невероятно расплодившихся в стране лицензионных агентств, намертво закрывавших пришлым чужакам вход в прибыльные виды бизнеса, и много кого ещё.
От состава городских и окружных администраций и правительств штатов осталось не более четверти, а их лоббисты, адвокаты, менеджеры хедж-фондов и дружки-бизнесмены, кормившиеся на льготных бестендерных контрактах, полученных благодаря связям, и закреплявших своё исключительное положение щедрыми откатами, переселились на кладбище почти в полном составе, исключая лишь тех кто пополнил популяцию химер.
Если бы Пандемия свела со света только этих надувал, пиявок, прилипал и кровопийц, общество наверняка бы возрадовалось, но все предыдущие жертвы настолько обескровили и испугали народ, что из апатии его вывела только смерть знаменитого художника Дона Авентуры, умершего от огненной лихорадки, засвидетельствованной несколькими уважаемыми врачами.
Это было своего рода сенсацией. Людей искусства смертельная болезнь доселе не трогала. Однако вскоре после смерти художника выяснилось, что картины, уходившие в Сотбис за многие миллионы, создал не он, а нанятая им команда талантливых анонимных мастеров кисти и мольберта, писавшая слаженно и слитно как один человек. Сам Авентура был хорошим коммерсантом, не лишённым вкуса, но кистью не владел.
Скандал с подложным художником вспыхнул и через пару дней затих, смытый обильным потоком новых смертей. Нация стремительно уполовинивалась, и никто не мог сказать, по какому принципу неведомый снайпер выбирал очередных жертв. Ходили, правда, упорные слухи, что почти перед каждой крупной жатвой находился какой-то прорицатель, обычный человек из народа, предсказывающий когда и сколько людей, и из каких социальных групп, истребит болезнь, но это были всего лишь слухи.
Весьма важно отметить, что однажы уничтожив какую-либо таргет-группу — например, людей страдающих ожирением или близорукостью — Пандемия уже никогда про них не забывала и продолжала своевременно и точно выжигать вновь появляющихся носителей признаков, занесённых ей в чёрную книгу раз и навсегда.
Иногда эти признаки было довольно сложно определить и понять. Например, был случай когда десятки тысяч смертей, отношение которых к Пандемии было совершенно определённым, довольно долго не могли связать между собой. Неожиданную зацепку дала смерть кафедрального профессора из Гарварда, имени которого Толян не запомнил, после которой вся кафедра вздохнула с облегчением. Гарвадские учёные стали энергично раскручивать эту зацепку и пришли к выводу что Пандемия уничтожила весьма многочисленную когорту людей, стремившихся подняться по карьерной лестнице выше чем им позволял уровень их компетенции.
Когда Пандемия выкосила подчистую психических и раковых больных, аллергиков, дальтоников и гипертоников, геев, лесбиянок, алкоголиков, наркоманов, азартных игроков и компьютерных игроманов, практически весь криминалитет, оставшийся на свободе, а в довесок к нему весьма немалую часть полицейского корпуса и адвокатуры, американское общество уже никак не отреагировало, потому что всем было уже не до них. Поэтому никто уже не особо интересовался, чем страдали последующие жертвы — гемофилией, псориазом, слабоумием, клептоманией, лживостью, ленью, неряшливостью, остеопорозом или склонностью к детской порнографии.
Было очевидно, что кто-то или что-то, насылающее огненную лихорадку на определённые группы людей, выбирает их по какому-то весьма замысловатому алгоритму. Многие учёные и исследователи пытались подобрать ключи к этому алгоритму, используя все имеющиеся данные, но безрезультатно.
Несовершенный человеческий разум спасовал, но к счастью, выручила жопа. Умудрённая беспощадными ударами острого клюва птицы мудрости, коей, как известно, является жареный петух, заменивший на этом почётном посту сову Минервы, она довела почти до каждого гражданина неписанное сермяжное правило — сидеть на означенной жопе ровно, честно работать, стараться нигде не вылезать, ничем предосудительным или просто ненужным не заниматься, быть сугубым профессионалом в выбранном роде занятий, постоянно учиться чему-нибудь дельному, соблюдать режим труда и отдыха и ни в коем случае не болеть.
Разумеется, никто это правило специально не выписывал и не озвучивал, но тем не менее, все стали ему следовать, хотя и бессознательно, но неукоснительно. Жить стали аккуратно и осторожно, избегали всяческих двусмысленностей, излишеств, необдуманных действий, деньги тратили расчётливо, и военное положение, введённое в стране в первые же недели с начала Пандемии, воспринимали со всей серьёзностью и ответственностью.
Памятуя, что сделала Пандемия с теми кто догадался ходить по опустевшим домам её жертв и собирать оставшиеся бесхозными ценные вещи с целью обогащения, люди боялись даже помышлять о мародёрстве. Довольно быстро были созданы специальные службы которые методично и организованно собирали имущество умерших, сортировали его, складировали и распределяли среди нуждающихся. Точно так же аккуратно создали реестр жилья, в который занесли дома, освободившиеся в результате Пандемии. В эти дома планомерно расселяли всех нуждающихся в улучшении жилищных условий.
И только когда честность, аккуратность, бережливость и умеренность во всём стали общепринятной нормой жизни, смертность от Пандемии стала постепенно сокращаться пока не приблизилась к обычному характерному для общества совокупному проценту годовых смертей, заменив собой все прежние причины. Другими словами, все кто раньше должен был долго и тяжело угасать от ишемической болезни сердца, опухолей, атеросклероза, неврологических заболеваний и прочих неприятных вещей, стали сгорать в течение недели, как только в их организме появлялись начальные признаки этих заболеваний.
Казалось бы, обществу, несущему столь быстрые и значительные потери в живой силе, невозможно адаптироваться к новым условиям, но что удивительно — оно адаптировалось с потрясающей быстротой. Происходило это прежде всего потому что уничтоженные Пандемией люди, как всякий раз выяснялось, были обузой для общества и ни в коей мере не являлись частью его станового хребта, его социальной инфраструктуры.
Более того, всякий раз оказывалось что жертвы Пандемии, занимавшие серьёзные посты в инфраструктуре, пролезли туда благодаря связям или нечистоплотным приёмам и их нахождение на руководящих должностях не приносило ничего кроме вреда. В процессе зачистки (как её про себя цинично окрестил Толян) уволенным Пандемией функционерам моментально находилась замена из людей второго эшелона — достойных и честных профессионалов, аккумулирующих действительный опыт и знания и умевших их применять. Именно эти профессионалы, которым Пандемия расчистила места, которые они должны были занимать по праву, и помогли обществу в кратчайшие сроки приспособиться к новым условиям. Народ с червоточинкой, памятуя о недавней зачистке, улёгся на дно и боялся не только делать карьерные движения, но и дышал с опаской. Впрочем, даже самые крайние меры осторожности продлевали жизнь превратных людей весьма ненадолго.
Автомобильный транспорт перевели на альтернативные виды топлива.
Взамен убитой фондовой биржи создали небиржевые площадки где инвесторы могли купить акции приглянувшейся им компании, не вспоминая слово «ликвидность», которое в новых условиях потеряло смысл как потеряло его слово «форекс» вслед за смертью всех мировых валют.
