Я стоял, глядя на брендовые джинсы от фирмы Dolce Gabbana и рубашку той же фирмы с двумя карманами, валявшиеся на полу.
Я оставался неподвижен несколько секунд, затем почувствовал, как по моей спине пробежал холодок. Я нагнулся, поднял их и внимательно осмотрел. Я видел их достаточно часто. Они принадлежали Фёдору. Я помнил, что на его теле отсутствовала одежда.
Неожиданно в тиши коттеджа на первом этаже громко хлопнула об стену распахнутая ударом дверь. У меня чуть сердце из груди не выскочило. Затем мужской голос прокричал: – Лариса!
Я узнал этот голос. Это был Виктор Астахов.
Я схватил джинсы, скомкал их и сунул в платяной шкаф, потом осторожно прикрыл дверцу.
Бесшумно двигаясь, я выскользнул из спальни. Я подкрался к перилам площадки и осторожно выглянул вниз. Никого не было видно. Заиграла громко музыка, затем послышалось пение известной певицы. Я стоял, не шевелясь и выжидал. Не хотел я показываться на глаза Астахову. Пение внезапно оборвалось, и тишина показалась мне ещё пугающей, чем шум. Я стоял в полуметре от перил, снизу меня не должно было быть видно. И это было хорошо, ибо я внезапно увидел Астахова, стоявшего в дверном проёме холла. Я попятился назад. Потянулась долгая изматывающая пауза, во время которой Астахов стоял неподвижно. Он склонил голову набок, как будто к чему—то прислушивался. Я затаил дыхание. Сердце учащённо колотилось в груди. Он медленно прошёл на середину холла и остановился, широко расставив ноги, упершись руками в бока и уставившись на лестницу. Он был грозен, с бычьей шеей, крупными чертами лица, красивый какой-то животной красотой. На нём была сиреневая сорочка и серые брюки. На вид он был силён, как бык. Сравнительно долго он стоял, уставившись как раз туда, где я прятался. Я был уверен, что он не мог меня видеть. Опасаясь привлечь его внимание, я не смел пошевелиться.
Внезапно он закричал: – Давай, топай сюда, пока я тебя оттуда не скинул!
И я, как ни в чём не бывало, сошёл вниз. А что мне оставалось делать? Драться? Мы были разных весовых категорий. С другой стороны Астахов преградил мне путь на выход. Надо учитывать ещё одно обстоятельство: меня нельзя было назвать слабаком, ведь я в прошлом боксёр, но здесь исход боя был предрешён заранее. Такой исполин должен обладать большой силой. И перемещаться он умел стремительно – я видел, как он вышагивал к центру холла. Но я был оптимистом и не унывал.
Я спустился по лестнице. Он усмехнулся, обнажив ровные белые зубы.
– Привет, Григорий! – произнёс он. – Не считай, что я удивлён твоим появлением. Я следил за тобой с того момента, когда ты вышел из кафе «Пегас», взял со стоянки машину и направился сюда.
Он отошёл в сторону, чтобы не оказаться слишком близко ко мне. Он напрасно опасался. Я не собирался нападать первым.
Кивнув в сторону, Астахов сказал: – Проходи, присаживайся.
Я двинулся вглубь холла, и сел на спинку дивана. Астахов последовал за мной и опустился в кресло напротив. На его лице присутствовала ядовитая усмешка.
– Стало быть, отыскал его манатки?
Я утвердительно кивнул. – Зачем ты его убил?
Его глаза округлились. – Ты что псих? Я стянул его одежду на пляже, когда он купался в реке.
– Зачем? – удивился я.
– Чтобы не ходил за мной по пятам, – нервно рявкнул он.
– Не верю.
– А я не собираюсь оправдываться. У меня есть свидетели.
– Кто они? – спросил я.
– Здесь задаю вопросы я. Как ты попал сюда? Кто дал адрес?
– Ты забыл, кем я работаю. Адрес, где ты свёл гнёздышко с возлюбленной, узнать несложно.
Физиономия Астахова побагровела. Я неожиданно для себя, перестал его бояться. Подумал, что он оказался в ситуации быть обвинённым в убийстве, поэтому обязан отвечать на мои вопросы.
– Итак, я повторяю свой вопрос, – с металлом в голосе произнёс я. – Зачем ты убил Фёдора Лапина.
Взгляд его стал недобрым. Он красноречиво сжал огромные кулаки. – Послушай меня легавая ищейка. Предупреждаю тебя – я обожаю разбивать морды. Пока ещё у меня нет такого желания, но и моё терпение не безгранично.
Я как в былые времена надел на себя маску следователя, грозно прорычал: – Закрой свой рот и отвечай на вопросы.
Внезапно он подскочил как ужаленный. Его лицо исказилось в злобной гримасе. Он стремительно преодолел разделяющее нас пространство, но я вовремя поднялся и отскочил, огромный кулак просвистел в сантиметре от моей головы. Я успел схватить рядом табуретку и со всего размаха опустил на голову нападавшего. Стул рассыпался. Астахов рухнул на пол лицом вниз, но через пару мгновений тяжело поднялся, опираясь на руки и на колени, мотнул головой. Я усмехнулся с презрением и саданул правой, Астахов неуловимым движением тела, избежал удара, и, когда я, по инерции подавшись вперёд, раскрылся, тот нанёс мне молниеносный удар ниже пояса. Я был дезориентирован и нетвёрдо стоял на ногах. Моё дыхание остановилось, колени подогнулись. Я был совершенно беспомощный, пытаясь не упасть, в судорожных попытках вздохнуть. Словно в замедленной съёмке, я увидел, как физиономия противника скривилась в сарказме и намерении нанести удар левой.
Но из последних сил я нырнул вперёд и схватил Астахова за предплечье. Мы достаточно длительное время боролись в этой позе. Астахов оказался не настолько силён, как это представлялось мне. Он пытался выдернуть руку, но я из последних сил старался не выпустить её, пока не рассеется туман в голове. Астахов, изловчившись, выскользнул и с размаху нанёс хлёсткий удар левой, от которого я уклонился и мгновенно саданул его справа под ребро. Физиономия Астахова перекосилась от боли.
Это мне придало уверенности, я бросился в наступление и нанёс серию ударов по голове и корпусу. Астахов был ошеломлён. Я нанёс свинг слева в верхнюю часть головы противника и заставил его зашататься. Астахов, защищаясь, вытянул вперёд руки. Я приблизился и нанёс апперкот снизу вверх в солнечное сплетение. Он подался назад, хватая ртом воздух.
Окрылённый, я с горящими глазами, как зверь, двинулся напролом, не задумываясь о последствиях. Я сделал ещё выпад и нанёс руку для удара, но сообразил в последний момент, что совершил ошибку. Так оно и получилось.
Я ощутил встречный удар на опережение. Моя голова взорвалась.
Падая, я осознал, что был самонадеян и нарвался на профессиональный удар, но исправить уже ничего не мог. Моё сознание поглотила тьма.
Очнулся я в своей машине, там, где её оставил. Я лежал на заднем сиденье, голова раскалывалась. Дверца была раскрыта. Рядом никого не было. Я с трудом принял вертикальное положение и посмотрел на окружающие деревья, пытаясь сфокусировать взгляд. Удар выбил меня из равновесия. Я обследовал зубы языком. Похоже все целы. Я некоторое время сидел, вдыхая свежий воздух и пытаясь прийти в себя. Я понял, что Астахов знал, где находится мой автомобиль и притащил меня сюда. Значит, действительно он висел у меня на хвосте. Я ощупал карманы, документы и деньги были на месте. Вдруг я увидел на водительском сиденье аккуратно сложенные джинсовые вещи Лапина, а сверху лежала связка ключей от машины. Почему здесь джинсы Фёдора? По логике Астахов должен был от них избавиться, но он отдал мне. Почему он это сделал? Подтвердил тем самым свои слова, что, только взял одежду Лапина, а его не убивал. Странно всё как-то. Теперь как я объясню, откуда у меня эти джинсы? Если я заявлю, что нашёл одежду в доме Богданова, противозаконно проникнув в жилище, то получится, я провожу незаконное расследование. Полковник Вихров мне этого не простит – аннулирует лицензию.
Через четверть часа я пришёл в себя, включил зажигание, запустил двигатель и поехал в город.
Глава 4
Когда я подъехал к офису, то увидел Фомина направляющегося ко мне.
– У тебя есть новости? – спросил я.
– Да. Я был у Юрия Лапина, – ответил Влад. – Он рассказал, что приводил девушку, на которую обратил внимание в городском парке. Она первая подошла к нему и предложила пообщаться. После прогулки по бульвару он пригласил её домой и предложил вино. Они выпили почти бутылку, но до интима дело не дошло, он отключился. Ночью он очнулся, но девушки уже не было. В квартире ничего не пропало, а даже наоборот появился платиновый портсигар. Но он не может с достоверностью утверждать, что портсигар принесла девушка. Возможно, его положил в ящик стола брат, накануне вечером. Просто он этого не видел.
– Предположим, она приходила в квартиру с одной лишь целью – подбросить портсигар. Кому-то выгодно было, чтобы портсигар оказался в его квартире. После этого Фёдора убили.
– Ты хочешь сказать, что Фёдора убили за платиновый портсигар? – спросил Фомин.
– Вот именно.
– Тогда девушка наперёд знала, что Фёдор будет убит.
– Она могла об этом не знать. Была лишь слепым орудием в чьих—то руках. Сделала своё дело и всё, – предположил я. – Юрий видел её раньше?
