Дейв считал Гарри не только своим адвокатом, но и другом. Пять лет назад, на свадьбе Дейва и Хелен, Гарри был дружком жениха, а его жена Сьюзен — подружкой невесты. Их семейства по меньшей мере раз в месяц, а то и чаще вместе проводили вечер где-нибудь в городе. Однажды они вместе съездили в отпуск на Гавайи; впрочем, Гарри большую часть времени провел на пляже с прижатой к уху трубкой мобильника.
Если кто и мог сейчас помочь Дейву, так это Гарри. Гарри Хэйлвелл с его острым умом и обезоруживающей вкрадчивостью был первоклассным юристом. Более того, он был одним из тех редких, безоговорочно порядочных людей, которых и политики, и финансовые воротилы называют «честными посредниками». Гарри приглашали разрешать конфликты между профсоюзами и администрацией, между бизнесом и правительством, а иногда и между народами. Каким бы сильным ни было противоречие, Гарри всегда ухитрялся найти компромисс, который обе стороны находили справедливым.
Казалось, что Гарри знает всех — и его все знают. У него были самые разные клиенты, от магнатов, входящих в список «Форбса», до главарей мафии. На свете не было проблемы, которую Гарри Хэйлвелл не мог бы уладить.
«Хочется верить, что он способен и на то, чтобы помочь клиенту, которого внезапно кто-то заказал».
Дейв взбежал по лестнице, перескакивая через две-три ступеньки, как будто он тут бегал всю жизнь, — и у него отлично получалось. До сорок восьмого этажа он добрался, даже не запыхавшись.
Дейв толкнул пожарную дверь. Та не шелохнулась.
Дейв потряс ручку. Дверь была заперта. При пожарной тревоге все двери в здании должны были открываться автоматически. Либо что-то разладилось, либо ребята Рэнсома хорошо знали свое дело.
«Пожарные двери — односторонние. Они открыты изнутри, но заперты снаружи. Слишком уж много в этом городе сорвиголов».
Подумаешь, проблема. Может, Дейв и не мог воспользоваться своей платиновой карточкой «Америкэн экспресс», чтобы откупиться от неприятностей, но это не значило, что он не может ею воспользоваться вообще ни для чего. Его инструкторы — не в центре подготовки особых частей в Форт-Брэгге, а другие, из тех, которые никогда не представляются по фамилии, — учили его, наряду с прочими мало согласующимися с законом умениями, как отжимать замки.
Защелка щелкнула. Дверь отворилась.
Несколько секунд спустя Дейв уже был у кабинета Гарри. Дверь кабинета была приоткрыта. Внутри горел свет. Дейв слышал приглушенный голос Гарри, разговаривающего по телефону.
Дейв постучался и вошел. Гарри, еще не снявший спортивный костюм, растянулся в кресле. Ноги он забросил на захламленный обеденный стол, который использовал как рабочий. За спиной у него стояли книжные шкафы, заваленные кипами бумаг, подшивками документов и потрясающе беспорядочным собранием старинных безделушек, попавших сюда неведомыми путями за тридцать с лишним лет карьеры Гарри.
Адвокат поднял взгляд на Дейва, приподнял бровь и произнес в трубку:
— Да. Да. Я понимаю. Да, конечно. Не волнуйтесь, Конгресс передумает. Я поговорю с Бобом, и, полагаю, мы сумеем найти общий язык. Нет, не думаю. Да, конечно. В самом деле. А сейчас я должен заняться другим делом. Конечно. Да, я сожалею, что не смог прийти на день рождения Челси. Надеюсь, она получила мой подарок? Вот и отлично. Да, конечно. Не за что. Да, до свидания.
Гарри положил трубку на место и вздохнул:
— О-ох!
Сперва он нахмурился, потом поднял взгляд и улыбнулся.
— Опять это время года! Слушания на тему распределения ассигнований из бюджета. Казалось бы, за двести лет практики законодательная и исполнительная ветви власти должны бы были научиться взаимодействовать.
Гарри указал на серебряный кофейник от Тиффани.
— Дэвид, кофе будешь?
— С удовольствием. Мне он сейчас не помешает.
— Присаживайся и рассказывай, что привело тебя ко мне в это кошмарное время.
Гарри приподнял кофейник, посмотрел на него и скривился.
Дейв пододвинул себе стул. Он попытался найти подобающий способ сказать то, что следовало сказать, но не сумел и просто выпалил:
— Гарри, я понимаю, что это бред, но Берни только что пытался убить меня.
Хэйлвелл снова приподнял брови. Он вынул пробку из кофейника и заглянул внутрь.
— Надеюсь, ты шутишь?
— Отнюдь нет. И он был не один. Там было еще два человека — настоящие головорезы, Гарри.
Хэйлвелл встряхнул кофейник и нахмурился.
— Хм. Похоже, я выглушил его за какие-нибудь полчаса. Это вредно для сердца — пить столько кофе. Головорезы, говоришь? Ну, похоже, они оказались не очень компетентными, ведь так? Раз ты…
Он умолк, держа кофейник в руках и вглядываясь в лицо Дейва. Дейв кивнул.
— Гарри, это не шутка. На сорок пятом этаже сейчас лежит труп. Возможно, два. У меня неприятности.
Гарри снял ноги со стола. Он встал и шепотом вопросил:
— Ты что, серьезно?
Дейв снова кивнул.
— Но как ты… э-э… управился так хорошо?
— Чистой воды везение, Гарри. Старые рефлексы и везение. Не был бы я в такой хорошей форме — уже превратился бы в покойника.
Брови Гарри взлетели на предельную высоту, зависли там на несколько секунд, потом сошлись на переносице.
— Ну… ладно. Вот так так…
— Мне нужна помощь.
Гарри улыбнулся своей самой отработанной профессиональной улыбкой, от которой его клиенты всегда начинали чувствовать себя лучше.
— И ты ее получишь. Но сперва выпей кофе. И я с тобой.
Он вышел из-за стола.
— Каковы бы ни были эти… неприятности, Дейв, мне кажется, что порция кофеина пойдет на пользу нам обоим.
И с этими словами он прошел мимо Дейва к двери. У него не было времени как следует продумать следующее свое действие, иначе Дейв не заметил бы краем глаза несущееся по дуге увесистое серебро.
Дейв дернулся влево. Кофейник врезался в спинку стула, пройдя в каком-нибудь дюйме от черепа Дейва. Он вырвался из руки Гарри и покатился по ковру.
— Гарри! Какого черта!..
Дейв вскочил. Гарри с искаженным, красным лицом пятился к двери.
— Ты покойник, Эллиот! Покойник!
Дейв застыл с открытым ртом. В желудке у него разрасталось что-то едкое и холодное.
— Гарри…
Но Гарри повернулся и бросился бежать.
7
До нынешнего момента Дейв действовал на интуиции и немалой удаче. Теперь ему был нужен план.
Рэнсом — профессионал, равно как и его люди. Значит, в вестибюле должны быть люди, наблюдающие за лифтами и пожарными лестницами. Рэнсом описал своим, как выглядит Дейв и во что он одет. В это время в вестибюле пусто. Если он попытается покинуть здание, люди Рэнсома сразу же его засекут.
О том, чтобы найти телефон и позвать на помощь, речь тоже не шла. Дейв не мог позвонить ни другу, ни жене, ни брату. Он не мог даже позвонить в полицию. Во всяком случае — прямо сейчас. До того, как он узнает, почему — почему, почему, почему! — его босс, его лучший друг и еще несколько человек, которых он даже не знает, желают его смерти.
Потому что, если они желают его смерти, они могут желать смерти и другим людям. А Дэвид Эллиот не собирался втягивать никого из тех, кто был ему дорог, в неприятности.
Кроме того, он может справиться и сам. Во всяком случае, некоторое время. А может, и довольно длительное. В конце концов, когда-то его хорошо учили — на удивление хорошо. Похоже, его тело не забыло уроков, которые давно отверг разум.
Это его пугало. Пугало даже больше, чем Берни. Или Гарри. Или Рэнсом. Или стук пуль, врезающихся в стену рядом, совсем рядом с укрытием.
Похоже, в его шкуре все эти годы жил человек, которым он едва не стал. И никто — ни Рэнсом, ни кто-либо другой — не страшил Дейва больше, чем этот человек.
Дейву нужно было укрытие — чтобы спрятаться, поразмыслить и составить план. И он, кажется, знал, где его найти.
Сейчас он находился на сороковом этаже, в рабочей зоне «Сентерекса», обиталище самой нижней прослойки работников корпорации. В этой части корпоративного за́мка на стенах не было дорогих картин. Большая часть этажа была отведена под лабиринт отдельных кабинок, занимаемых младшими бухгалтерами, мелкими клерками и прочими рабочими пчелками. Они работали строго с девяти до пяти. Сейчас весь этаж наверняка был пуст.
Кроме того, на сороковом этаже располагался кафетерий для сотрудников, комната с белыми стенами, со столами, покрытыми жаростойким пластиком, и выводком торговых автоматов. Дейв прошел мимо, потом притормозил и вернулся обратно. Ему нужна была в кафетерии одна вещь. Точнее, даже две…
Он сунул украденную купюру в разменный аппарат. В окошке выдачи звякнули четыре монеты по двадцать пять центов. Дейв запихнул две из них в кофейный автомат. В раздаточное устройство шлепнулся картонный стаканчик. Автомат рыгнул и выплюнул в стаканчик коричневую жидкость, над которой поднимался пар. Дейв взял стаканчик.
