лампы, микроволновки с жужжанием разогревали пищу. Наверняка где-то был и действующий лифт. Вот только Паша не собирался съезжать, даже если бы отыскал таковой. Не из любви к родному гнезду, нет. Весь город теперь его дом. Вся страна. А может, и весь мир.
Но в Пашиной квартире работал телефон. И Паша верил, что это не случайно.
* * *
– Дорогая, я дома! – отдуваясь, прохрипел Паша. – Лови!
Один пакет, тот, что потяжелее, шлепнулся на разложенный диван, перевернулся и рассыпался шуршащим веером разноцветных упаковок. Пачки чипсов и сухариков потекли по смятой белоснежной простыне и застыли, коснувшись затянутой в черную сеточку стопы. Юля не ответила, не обернулась. Она лежала на животе, подложив руки под подбородок, широко разведя длинные ноги в кружевных чулках. Точно так же она лежала, когда Паша уходил «за добычей».
Второй пакет Паша поволок в кухню, привычки изживались непросто. Здесь, как и во всей квартире, царил небывалый порядок. Легко содержать дом в относительной чистоте, когда можно, не заморачиваясь, взять все новое. Паша уже давно использовал только одноразовую посуду: поел, сгреб все в мусорный мешок, выбросил в окно. Туда же отправлялось грязное постельное белье. Одежду Паша менял прямо в магазинах, оставляя после себя кучки смятых джинсов и перепачканных рубашек, как змея, сбрасывающая старую кожу.
Закуски из пакета перекочевали на полки холодильника, давным-давно переставшего оправдывать свое название. Смяв пакет, Паша сунул его в карман и пошел в прихожую. Проходя мимо безучастно лежащей Юли, он нахмурился, но ничего не сказал. В соседней квартире стояла Пашина гордость – здоровенный бензиновый генератор. Один лишь взгляд на это тяжеленное чудо техники заставлял Пашину спину немилосердно ныть, а руки – гореть сорванными мозолями. Зато этот монстр гарантированно превращал восемнадцать литров бензина в пятнадцать часов жизни электроприборам. Фактически он волшебным образом возвращал большую часть прежней жизни! Жаль – без интернета… Паша с любовью называл его Генычем. Рычал Геныч страшно, вонял и того страшнее, потому и переехал в двушку к Жулиным. Тетя Рита Жулина дружила с Пашкиной мамой, доверяла ей поливать цветы, уезжая на дачу, всегда оставляла дубликат ключей. Удачно сложилось, что в День-Когда-Это-Случилось тетя Рита была на даче. Паша радовался, что избежал возни со вскрытием.
Стартер раскрутил двигатель с первого раза. Геныч кашлянул и затарахтел, мерно и громко. Две пустые канистры Паша вынес в коридор. Надо будет пополнить запасы. Захлопнув входную дверь, по привычке накинул цепочку. Так почему-то было спокойнее. Низкий рокот генератора слышался даже сквозь стены. Приятный звук. Теплый. В мире тотальной тишины очень не хватало звуков. Генератор дарил городу иллюзию жизни, как машина доктора Франкенштейна, оживляющая сшитое из мертвых тел чудовище.
Кожаное кресло привычно закряхтело, принимая в себя тучное тело. Бальзамом по сердцу разлилась мелодичная заставка загрузки «Виндоус». Паша с хрустом скрутил шею пластиковой бутылке и до краев наполнил любимую кружку. Единственная керамическая посуда, избежавшая кухонного окна, от постоянного использования она покрылась изнутри ровным коричневым налетом. Под хруст разрываемых пакетов со снеками лимонад весело шипел и пузырился. Паша сунул в рот горсть чипсов, пожевал, скривился. С недоумением поглядел на упаковку: «Со вкусом грибов». Как они угодили к нему в тележку? Грибы Паша терпеть не мог.
Повертев пачку в руках, он кинул ее Юле. Девушка не шелохнулась, исследуя немигающим взглядом потеки на обоях возле батареи. Чипсы рассыпались возле ее бледного остренького личика. Неопределенно хмыкнув, Паша вновь уткнулся в монитор. Три дня назад он изрядно выпотрошил геймерский магазинчик, притащил домой целую кучу дисков с играми и фильмами. Часть из них уже увеличила кучу мусора под окном, выходящим на задний двор, но интересного, новенького осталось куда как больше. Развлечения – это на вечер. Когда темнота вплотную подойдет к дому, а сон трусливо сбежит, Паша будет спасаться в обществе мертвых актеров и героев компьютерных стрелялок. Сейчас – время работы.
Устроив телефон на жирных ляжках, он открыл пиратскую базу данных. Паша никогда не думал, что данные других людей могут ему когда-нибудь всерьез понадобиться. Скачивал, скорее, чтобы было. А теперь вот – пригодилось. По этой базе он уже дошел до буквы «З». Дело двигалось медленно еще и потому, что порой Паша, психанув, надолго забрасывал обзвон. Он ел, пил, валялся на диване, трахался с Юлей, плевал в потолок, злился, яростно рубился в компьютер. День, другой, третий. Иногда неделю. Но короткие бунты всегда кончались одним и тем же: Паша садился за монитор и клал телефон на колени. Пальцы-сосиски с трудом крутили диск, набирая очередной по списку номер. Всякий раз Паша тихонько сатанел, когда неловкие пальцы соскальзывали с маленьких пластиковых дырочек. Одним богам известно, какого труда стоило ему не расколотить этот допотопный музейный экспонат. Пару раз он пытался подключить к сети современный телефон с большими удобными кнопками, – без толку. Новые аппараты укоризненно молчали, будто Паша обманул их. Зато старый давал устойчивый длинный гудок. Правда, после набора номера он молниеносно превращался в череду коротких «занято», но Паша верил, что однажды, может быть, на другом краю Земли, кто-нибудь снимет трубку и ответит ему. А иначе – зачем все это?
Он отыскал в списке помеченную красным фамилию Зозулин, на которой остановился в последний раз. Зозулиных в списке оставалось еще десятка два. Тяжело вздохнув, Паша принялся крутить диск. Сначала мобильный… Короткие гудки. Потом – домашний… Та же история. Следующий Зозулин, существующий в виде строчки цифр. А за ним еще один. И еще. И так до самого конца, пока Зозулин не превратится в Зозулю. И дальше, в конец чудовищно огромного списка. Пока не сотрется указательный палец, а глаза не начнут слезиться от напряжения.
От компьютера Паша отъехал глубокой ночью, услыхав, как чихает генератор, допивающий остатки бензина. Упаковки из-под снеков валялись на полу разноцветной осенней листвой – такие же красно-желтые и шуршащие. Потягивая затекшие мышцы, Паша вышел на балкон, с наслаждением опустошил мочевой пузырь. Четыре литра «Пепси» давали о себе знать.
Потом он взгромоздился на Юлю, привычно уверенно вошел в нее и быстро, не растягивая, кончил. Девушка не пошевелилась, не поменяла позу, не отодвинула от лица чипсы со вкусом грибов. Она безучастно принимала Пашины ласки и так же безучастно приняла его семя.
* * *
До самого утра он прижимался к холодному неживому телу, зарывался лицом в искусно выполненную ложбинку на Юлиной шее и плакал. Хотелось тепла, человеческого, живого. Юля могла дать ему только вагину с внутренним подогревом.
Натуральная секс-кукла Юлия – самый
