– Я как раз собирался попозже туда съездить и познакомить тебя с остальными сотрудниками. Но я освобожусь не раньше чем через пару часов. Подождешь меня?
С остальными сотрудниками? Сколько же человек на него теперь работает?
– Хорошо. Я все равно хотела сначала просмотреть все эти бумаги.
– Если проголодаешься, просто спустись вниз, и Карл приготовит все, что ты захочешь. – С этими словами Джонас вновь повернулся к компьютеру и полностью погрузился в работу.
Пока все его внимание сосредотачивалось на ней, Лори было достаточно тяжело и немного неловко, но стоило ему отвернуться, как ей стало гораздо хуже.
Вздохнув, она уселась на диван и открыла первую папку, полную всевозможных страховых документов. Обычно она с легкостью проникала даже в самые сложные хитросплетения предложений, мгновенно угадывая скрытый смысл, но сегодня она лишь скользила глазами по бесконечному тексту, не в силах ни на чем сосредоточиться, кроме спокойного дыхания Джонаса и его длинных, тонких пальцев, стремительно порхающих над клавиатурой. Не в силах ничего с собой поделать, Лори, затаив дыхание, наблюдала за ним.
– Ты что-то сказала?
– Нет. – К счастью, Джонас не стал оборачиваться и не увидел, как она покраснела.
Неужели она застонала вслух? Лори окончательно смутилась. Ну почему, вместо того чтобы относиться ко всему спокойно и сдержанно, как и положено взрослой женщине, она чувствует себя пятнадцатилетней девчонкой, которая не в силах справиться с собственными гормонами?
Наверное, она просто слишком давно не была дома, и теперь в ней включилось что-то вроде сенсорной памяти, которая заставляет ее следить за начальником влюбленными глазами, трепетно ловя каждое его слово.
Все просто. Но не слишком удобно.
– Пойду попью, – объявила Лори и выскользнула за дверь.
Ей нужно срочно что-то сделать с разбушевавшимися гормонами.
Спустившись вниз, она вытащила телефон и машинально посмотрела, не написал ли ей кто-нибудь. Разумеется, не написал. Ни уже почти бывшие коллеги, ни лондонские друзья, ни Хьюго. Такое впечатление, что ее ухода вообще никто не заметил. Или просто всем все равно. И это притом, что вчера у нее был день рождения и они пригласили на ужин двадцать ближайших друзей… Интересно, как Хьюго объяснил ее исчезновение? Или он вообще ничего не объяснял, а просто пришел на ужин со своей секретаршей? В конце концов, все эти люди в первую очередь были именно его друзьями…
А она как раз собиралась начать всерьез готовиться к свадьбе. Предполагалось, что всю оставшуюся жизнь они проведут вместе, но Хьюго запросто отпустил ее, не сказав ни единого слова.
Так же, как когда-то молча отпустили ее сперва мать, а потом и Джонас.
Что ж, похоже, она просто не стоит того, чтобы удерживать ее рядом с собой.
Не понимая, что это вдруг на нее нашло, Лори прижалась разгоряченным лицом к прохладной стене. Почему она плачет? К чему эти слезы? Раз она никому не нужна, значит, и ей никто не нужен.
Стакан ледяной воды и глоток свежего воздуха привели Лори в чувство. Она нашла в себе силы вернуться в офис, усевшись спиной к Джонасу, взялась за бумаги и полностью погрузилась в работу, методично отмечая все самое срочное и необходимое.
– Лори?.. Лори? – Джонас стоял совсем близко. – С головой ушла в работу?
– Вроде того, – признала Лори, неохотно отрываясь от дела. – Извини, я тебе нужна?
– Я еду в «Ложбину». Ты все еще хочешь, чтобы я тебе там все показал?
На самом деле Лори предпочла бы остаться в одиночестве и снова окунуться в работу, чтобы хоть ненадолго забыть о реальном мире. Но работать будет гораздо проще, если она сразу войдет в курс дела и познакомится с фестивальной площадкой.
– Да, спасибо. Но сперва я… – Поднявшись, Лори указала на разложенные на столе бумаги и принялась их собирать.
– Давай помогу.
Подавшись вперед, Джонас наклонился и сгреб в охапку стопку бумаг, слегка задев руку Лори. Она сразу же отпрыгнула, чувствуя себя так, словно в нее ударила молния.
– Ты готова?
– Да. Только подожди минутку, я сбегаю за сумочкой.
– Тогда встретимся у машины.
– Хорошо.
Джонас ушел, и, громко выдохнув, Лори свалилась в кресло. Нужно срочно успокоиться и взять себя в руки.
Подогнав машину ко входу и дожидаясь Лори, Джонас задумался. Пока что первый совместный рабочий день шел вполне неплохо, и он все эти два часа сосредоточенно работал, совсем не замечая изящную шею и длинные обнаженные ноги. А постоянный шорох перелистываемых бумаг ему совсем не мешал.
Но даже если он все это и заметил, что с того? Нормальная мужская реакция на непосредственную близость симпатичной представительницы слабого пола. В конце концов, летом в Корнуолле всегда появляется множество прекрасных женщин; что с того, что на этот раз среди них оказалась и Лори?
Но почему-то за последние два часа спроектированный лично им просторный, светлый кабинет вдруг стал невероятно маленьким и душным… И как только у такой миниатюрной женщины, как Лори, получилось разом занять все пространство?
Пока Джонас обдумывал эту мысль, появилась и сама Лори, застыв на пороге со слегка надменным выражением лица, которое появлялось у нее каждый раз, когда она не могла на что-то решиться или не знала, к чему приведут ее действия. Во всяком случае, так было раньше. Когда-то Джонас с легкостью угадывал все ее мысли и чувства, как бы старательно она ни пыталась их скрыть. А потом в один прекрасный день он совсем перестал ее понимать.
Сделав два шага, Лори огляделась по сторонам. Приподняв руку, Джонас хотел было помахать, но, передумав, резко ее опустил и просто посигналил. Подпрыгнув от удивления, Лори наконец-то повернулась в его сторону и быстро пошла к машине.
– Неплохо. – Лори задумчиво прошлась пальцами по приборной панели. – Знаешь, я как-то никогда не представляла тебя за рулем спортивной машины. Я ожидала увидеть нечто вроде фургона на колесах.
– Должно же в жизни быть хоть какое-то разнообразие. Но трейлер у меня тоже есть. Сюда-то доску при всем желании не засунешь, – улыбнулся Джонас.
– Ну конечно. Ты и твои доски, куда же без них. Но раз они так много для тебя значат, тебе следовало бы завести что-нибудь приличное, а не это воплощение кризиса среднего возраста на колесах.
– Воплощение кризиса, говоришь? – усмехнулся Джонас. В душе он гордился своим конем, но вслух ни за что бы в этом не признался. Чужое мнение никогда его особо не заботило, но, проезжая в этой машине мимо друзей и знакомых своих родителей, он не мог не чувствовать некоего удовлетворения, читая ясно написанное на их лицах удивление, когда они собственными глазами видели, что такой никчемный парень, как он, все же добился успеха. – У моего коня хоть мотор настоящий. Видел я твой кабриолетик. Ты правда используешь держатель цветка по прямому назначению?
Улыбнувшись, Лори покачала головой:
– Нет, но даже ты наверняка заметил, что с ним очень легко найти место для парковки. Но я уже поняла, почему ты выбрал именно эту машину. Летит, как ветер. – Они как раз выбрались на главную трассу и помчались вверх по довольно крутому склону. – Но я все равно рада, что вместительную старушку ты тоже оставил. – Заметив насмешливую улыбку Джонаса, Лори нахмурилась. – Что?
– Радуюсь, что ты наконец-то признала ее женскую сущность. Еще немного, и ты станешь звать ее по имени.
– Ну уж нет! Я в жизни не назову двадцатилетний трейлер таким дурацким именем. Да если уж на то пошло, я вообще не согласна называть машины человеческими именами. Они не люди, – объявила Лори, резко тряхнув головой, но Джонас все равно уловил в ее голосе веселую нотку.
– Ну давай, – не сдавался он, – скажи.
Джонас уже давно не слышал ее смеха, и, судя по какому-то загнанному и едва ли не смертельно напуганному взгляду, она действительно очень давно не смеялась.
– Я тебе помогу. Бар… Барба…
– Нет! – Лори явно изо всех сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться, а на прелестной щеке появилась очаровательная ямочка. – А как насчет этой машины? Ее ты как окрестил?
– Неплохая попытка, мисс Беннет. Но прежде, чем ты нас покинешь, я заставлю тебя произнести ее имя.
– Это мы еще посмотрим.
Улыбнувшись, Джонас коротко взглянул на Лори. Что ж, похоже, эта легкая словесная перепалка помогла ей немного расслабиться.
– Давай удиви меня. Как ты назвал эту лошадку?
– Понимаешь, – вздохнул Джонас. – Эта малышка так и бегает безымянной. Дать ей имя означало бы окончательно предать мою любимую старушку.
На этот раз Лори все-таки негромко рассмеялась, но ее смех был таким отрывистым и неуверенным, словно за последние годы она совсем разучилась это делать.
– Ну конечно! Не хотим же мы, чтобы старушка расстраивалась.
– Верно. И я каждый день старательно ей объясняю, что завел эту малышку лишь для того, чтобы не перенапрягать ее старые оси, но что-то мне подсказывает, что она мне не слишком-то верит.
