— Ты это все сама придумала? — нервно усмехнулся я. — Шутка очень плохая, честно скажу. Мы тут все и так на нервах, знаешь ли, сестра, а ты вот такие вещи говоришь.
— Если бы это была шутка, — вздохнула в трубку Юля. — В общем, мы здесь в безопасности, полиция, скорая и другие службы уже по всему городу носятся, исправляют положение. Переждите пока на огороде. Ой, тут мама трубку вырывает, все хотят с тобой поговорить. Береги себя! Чао!
Но поговорить с мамой, увы, не удалось — связь оборвалась, оставив меня один на один с гудками. Сколько я ни старался повторно связаться с домом, то и дело отвлекаясь от дороги, ни одна попытка не увенчалась успехом. Зато повезло Ваньке — уже у поворота на огородный массив он-таки дозвонился до матери. Я сразу же прижался к обочине и остановил машину, чтобы ненароком не покинуть зоны приема сигнала — где-то рядом уже не ловило. С Надеждой Викторовной, Ванькиной мамой, все было в порядке — она осталась дома у подруги, и их добросовестно охранял доберман по кличке Чейз. Она, как и мои родители, советовала нам посидеть на огороде денек-другой, а потом, глядишь, с последствиями теракта разберутся, и все вернется на круги своя.
Въехав в родной «Металлург» мы решили закупиться всем необходимым в том самом единственном магазине. Продавщица встретила нас настороженным взглядом, но мы заверили ее, что в этот раз убегать никуда не собираемся, и она немного смягчилась и стала пробивать покупки.
Согласно моему нехитрому умозаключению, сделанному в тот вечер, в тяжелых стрессовых ситуациях люди делятся на два ярко выраженных типа. Одни стремятся, как Ванька и Семен, забыться в алкогольном или наркотическом угаре, предпочитая заглушить свой страх и избежать мучительного ожидания путем полного отключения всякой мозговой деятельности. Другие же, как, в данном случае, мы с Лехой, предпочитают оставаться кристально трезвыми, чтобы в случае чего быстро и адекватно среагировать на изменившиеся обстоятельства. Трудно сказать, какой из этих двух путей верный, но я свой выбор сделал, ограничившись двумя пакетами гречки, буханкой хлеба и немногочисленными сладостями.
— Вот вам и День Победы, — Леха с хмурым видом ворошил тонкой веткой угли потухшего костра. — Надо бы еще разок сходить до магазина, попробую до мамы дозвониться, до Оли.
Прошло два часа после того, как стемнело, мы сидели на земле посреди огорода и курили. Ванька с Семеном уже успели осушить очередную бутылку водки и теперь мирно посапывали в единственной комнате, которая была и гостиной, и спальней. Как я уже говорил выше, неизвестно, какой путь лучше — напиться и забыться или сидеть трезвым и томиться от неизвестности, не понимая еще, в какую пропасть стремительно срывается наш мир.
Не пойди я и Леха второй дорогой, мы бы, возможно, впоследствии долго не могли понять, что случилось, а если б вдруг и узнали, то ни за что бы не поверили. Небо на востоке, непроницаемо темное и испещренное холодными огоньками звезд, вдруг озарилось таким ярким светом, что я был вынужден крепко зажмуриться и закрыть глаза руками, чтобы сохранить зрение — повезло, что я в этот момент смотрел куда-то вниз. Через мгновение по земле прокатилась дрожь вперемешку с низким утробным рокотом. Надсадно захрипел лес, и сухим треском отозвался наш маленький хлипкий домик. Я уже был готов к тому, что он сейчас развалится на части, похоронив под собой наших пьяных товарищей, но, к счастью, все обошлось.
Я осторожно оторвал лицо от ладоней и огляделся. Небо уже не ослепляло режущей глаза яркостью, но восточная его часть по-прежнему была светла. Я посмотрел на Леху, Леха посмотрел на меня. Мы оба все поняли.
Где-то с минуту мы просто молча пялились друг на друга, а потом я дрожащими, не слушающимися пальцами потянулся за следующей сигаретой. Леха с абсолютно идиотским выражением лица достал из джинсов мобильник. Понажимал на кнопки, но тот не подавал признаков жизни.
Мне едва удалось прикурить сигарету, получилось где-то раза с десятого. Все вокруг опутала липкая тишина, похожая на мягкое бархатное покрывало, которое внезапно упало на нас с далеко звездного неба и полностью отрезало от окружающего мира.
— Димыч, проверь телефон, — сипло сказал Леха, и я услышал его голос точно через вату.
Вдыхая горький дым, полез в карман. Я уже знал, что случилось, эта проверка была, по сути, чистой воды формальностью, которая была призвана максимально оттянуть тот момент, когда придется признать очевидное.
— Не работает, — я еще несколько раз нажал на кнопку включения. — Заряда было чуть меньше половины, он не мог так быстро сесть.
— Электромагнитный импульс, — тихо промолвил Леха и как-то весь поник.
Леха всегда был выше и крепче всех в нашей компании. Кроме того, пять лет своей жизни он отдал боксу, приобретя взамен с десять килограммов дополнительной мышечной массы. Но сейчас этот сильный и мужественный парень, в старших классах с легкостью дравшийся против целой гоп-компании, выглядел так, словно из него вынули позвоночник. Голова безвольно повисла, плечи сжались и вздрогнули, по щеке покатилась прозрачная градинка.
Мне же плакать совершенно не хотелось — во мне просто поднялась паника. О, нет, это был не просто испуг или метание, это была настоящая паническая атака, с которой я впервые познакомился на первом курсе университета. Мне словно сжали железной рукой сердце и легкие, дышать стало невероятно тяжко, закололо в груди. Я знал, что если просто сидеть и ничего не делать, будет лишь хуже.
Я резко встал и пошел в дом. Напоминаю, такой роскоши, как электричество, здесь не водилось, поэтому пришлось воспользоваться свечкой. Где-то в заставленной всякими ящичками и тумбочками кухне лежал фонарик на батарейках, но я даже не стал пытаться найти его — возможно, он тоже отключился раз и навсегда.
Признаться, я сильно удивился, когда увидел, что Семен и Ваня уже не спали. При тусклом свете огонька свечи их перепуганные лица с вытаращенными глазами казались совершенно потусторонними.
— Димыч, это что, землетрясение? — дрожащим голосом спросил Ванька.
— Не, парни, это большой звездец. Ядерная бомба, или ракета, фиг разберет, — я присел на уголок кровати, на которой еще полчаса назад беззаботно дрых Семен.
— Американцы, что ли? Третья мировая? Это за Крым нам прилетело, что ли? — Тараторил Ванька, засыпая меня вопросами.
— Да откуда я знаю, — раздраженно ответил я. — Сколько отсюда до города? Сорок километров?
— До центра чуть больше пятидесяти, — подал голос Семен. — От окраины где-то около сорока, да.
— Я, конечно, не эксперт, но мне почему-то кажется, что надо отсюда двигаться как можно шустрее, — сказал я. — Радиация ведь, не хотелось бы нахвататься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
