месье, я расскажу это детям. Жене лучше не говорить. Она лет десять ест только пророщенное зерно и злится при любом упоминании ресторанов. Можно с вами сфотографироваться?
Шеф подошел ближе к полному чернокожему добряку, показывая, что он не против совместного фото.
– Меган, сними нас, – Клод Саджер младший подозвал катящего тележку коллегу.
После совместного фото клетки с кроликами стали закреплять на тележке. Влезло только шесть.
– Я помогу! Только отгоню машину на стоянку, – видя проблему, отозвался помочь с поклажей водитель. – У Вас ещё чемодан.
– Спасибо, как Вас зовут?
– Мистер Конго, называйте меня так. Это кличка, но я ею горжусь.
– Спасибо, мистер Конго, я приму вашу помощь!
Мистер Конго почти полетел. Он прыгнул в мерседес, и через несколько секунд автомобиль скрылся из виду. Это был счастливый день в его жизни.
– Возьми розового на руки, больше шансов, – сказал рыжий бородач.
– Как мы его назвали?
Меган достал из клетки Ли и отвернул его ошейник.
– Поки.
Так Ли стал Поки.
– Остальные почти одинаковые. Если хочешь, давай повторим имена, – предложил Меган.
– Это, скорее всего, Джордж. Вот тот – Барак. Теодор. Джек.
– Здесь написано Гарри, – сказал лейтенант, отвернув ошейник кролика, на которого указывал шеф.
Трое мужчин с десятью кроликами стояли на пункте досмотра животных. Позади скопилась небольшая очередь, поскольку с пропуском подопечных шефа возникли проблемы. В очереди были разные животные, но всех их объединяло то, что на десятикилометровую высоту они собрались не по своей воле.
Пункт был один, офицер, проверяющий бумаги, тоже был один. Пассажиры нервничали, собаки лаяли, кошки спали в своих клетках. К счастью, необычными были только кролики. Попугаи, еноты, козы, рыси и змеи в это утро отсутствовали.
Спор лейтенанта и месье Саджера был громким, и слова долетали до соседей по очереди. Лучше всех слышала происходящее девочка восьми лет. Она с совершенно новым для неё чувством ожидала, когда её большого друга, пса по имени Маус, осмотрят и разлучат с ней на долгих двенадцать часов полета. Это был их первый совместный полёт. Маус стоял рядом, то и дело посматривая на надетые на него памперсы. Но он слишком любил девочку, чтобы оспаривать эту странную одежду. Отец Ши, а так звали маленькую хозяйку пса, стоял чуть позади. Его, как и большинство людей вокруг, волновал только экран телефона.
– Я не могу помнить их по именам, они почти одинаковые. Эти ошейники лишь для паспортов. Они же должны пересекать границу под собственным именем. У каждого своя прививка и своя… кардиограмма, – в начале конфликта шеф даже пытался шутить.
– Как Вы называете их дома?
– Дома они просто милые кролики, которых я люблю без имени. Я называю их: шалун, трус, бродяга, Марго. Как придет в голову. Только Поки всегда Поки, – доказывал шеф свою правоту, поглаживая розового кролика на руках.
Поки не сопротивлялся рукам и ласкам. За последние два дня он привык откликаться на имя Ли и еще не понимал, что теперь нужно оглядываться и поднимать уши, вставать на задние лапы и дружелюбно кряхтеть, когда люди произносят слово «Поки». Человек, поранивший ему ухо, оказался не страшным. Он кормил его из пакетика самой вкусной едой в его жизни и время от времени брал на руки.
– Вы хотите мне сказать, что шеф-повар, готовящий лучших кроликов во Франции, везет десять живых кроликов в Австралию, потому что он с ними живет и они его домашние питомцы?– тон офицера был спокойным и недружелюбным.
– Именно!
– Человек, который каждый день маринует, тушит, набивает чесноком их тушки. Такой человек живет с кроликами дома и кормит их с мисочек молоком.
– Чеснок всё портит. Я ел два раза в его ресторане! Какой дурак положит чеснок к кролику, только если в деревне, — обратился к су-шефу мистер Конго. Обратился достаточно громко, чтобы быть услышанным.
– Я готовлю с чесноком.
– Зря, – констатировал су-шеф. – Мистер Конго прав, в этом ошибка.
– Так готовил мой отец и мой дед. Я не буду менять рецепт, потому что налево и направо раздают звёзды, – тихо и уже не так спокойно продолжил лейтенант.
– Это ведь не крольчатина, верно? Вывоз живых кроликов не запрещён? – спросил шеф.
– Нет. Но крольчатину вывозить нельзя.
– Тогда в чем проблема?
– Вы пытаетесь обмануть государственную службу.
– Как? — едва удерживаясь от крика, спросил шеф.
– Вы утверждаете, что это домашние животные. И декларируете их как домашних животных.
– Как вы можете доказать, что они не домашние животные? У них есть паспорта! Клетки, прививки, имена и ошейники. И даже поводки! Чем они отличаются от этого пуделя? – шеф указал на собаку девочки.
– Это лабрадудль.
– Это лабрадудль? – с интересом переспросил офицер. – Как его зовут?
– Маус.
– Что он спрашивает? – обратился отец девочки к ней на китайском.
– Все в порядке, ему понравился мой пёс, – ответила девочка по-китайски.
– Никогда не слышал о такой породе. Так чем Маус лучше Обамы или Трумэна? То есть Барака и Гарри? – спросил шеф.
– Я не верю, что вы просто путешествуете с ними. Я подозреваю, Вы хотите продать эту породу австралийцам! Начать их разводить, открыть ресторан Саджер-Аделаида. Потом Саджер-Токио, Саджер-Нью-Йорк. И прощай мир, где прованского кролика можно поесть только в Провансе.
– Это серьёзно?
– Нет! Сначала американцы на Луне, затем вирус, потом цены на газ, теперь кролики! Все зачем-то врут! В мою смену вы не пройдёте. Хотите – подавайте в суд, я ставлю отказ!
– Подождите! Если я скажу правду?
– Попробуйте! Только быстро.
– Я собираюсь их убить в Гонконге.
Девочка уставилась на Поки, не шевелящегося на руках шефа. Конечно, кролик не понимал, о чем говорят люди, его больше волновал большой пёс в метре от него. Он был в наморднике, но от собак можно всего ожидать.
– Из Франции нельзя вывозить крольчатину, в Австралию, пожалуйста! Лишь бы не живых кроликов.
– Там не любят кроликов! – сказал мистер Конго лейтенанту.
– Я знаю!
– Я был там раз десять! Отличные поля для гольфа.
– Вы их всех убьёте? – обратился служащий к шефу.
– Да.
– В Гонконге?
– Да.
– В туалете в аэропорту? – пришло время для шуток офицера.
– На рынке. У меня сутки между пересадкой. Там в
