Лонгсдейл хмуро молчал. Внизу, у края витрины, уцелел кусочек морозного узора. Консультант достал лупу и наклонился к нему. За спиной Бреннон раздался стук копыт и шорох колес по снегу. Комиссар обернулся: у лавки остановился экипаж, из которого выбралась изящная девушка в серой юбке и сером пальто, с корзинкой в руках. Девушка подошла к лавке и принялась задумчиво пересчитывать свертки в корзине, словно была не уверена в их количестве. Натан, поколебавшись, громко кашлянул и позвал:
— Пегги!
Девушка вскинула голову, придерживая край шляпки, чтобы солнце не светило в глаза.
— Дядя! — радостно взвизгнула она, уронила корзинку в снег и с разбегу бросилась комиссару на шею. Он мужественно выдержал удар и осторожно обнял ее за талию.
Для Натана осталось загадкой, почему у его сестры и ее мужа, людей внешне ничем не примечательных, родилось такое дитя. Мать ее, миссис Шеридан, лицом напоминала лошадь, отец — кирпичи, на производстве которых сделал состояние; их дочь была похожа на фею. Чуть выше среднего роста, тоненькая, белокожая, с пышными каштановыми кудрями и огромными глазами цвета черного янтаря, Маргарет вызывала лютую зависть у ровесниц. К семнадцати годам она стала обладательницей изящного овального личика, тонкого носика, рта–вишенки и такого количества поклонников, что их список мог сойти за перепись мужского населения в возрасте от двадцати до сорока.
— Что ты тут делаешь? — спросила мисс Шеридан.
— Работаю. А ты?
— Покупаю подарки к Дню Независимости.
— Уже?
Девушка осуждающе взглянула на комиссара:
— У меня очень много кузенов и кузин. И тебе тоже пора об этом подумать!
Бреннон смущенно хмыкнул. У него было в сумме восемь женатых братьев и замужних сестер, а потому число племянников не поддавалась разумному учету.
— Ну, когда я немного освобожусь…
Маргарет наклонилась за корзинкой и ойкнула.
— Собачка! Дядя, это твоя собачка?
Бреннон огляделся в поисках собачки, но обнаружил рядом только огромного рыжего пса, который таращился на Маргарет, как на кусок вырезки.
— Это не собачка, Пегги. Это пес мистера Лонгсдейла. Мистер Лонгсдейл, консультант полицейского департамента. Мисс Шеридан, моя племянница.
Консультант на миг поднял глаза от нижнего края витрины, которую изучал, сидя на корточках, и вернулся к предмету исследования. Маргарет возмущенно вспыхнула — она привыкла к другой реакции на свое появление.
— Добрый день, сэр, — сквозь зубы процедила она. Долг вежливости взял на себя пес — он подошел, два раза махнул хвостом и понюхал край ее кринолина.
— Какая большая и красивая! — восхитилась Маргарет. — А можно ее погладить?
— Нет! — взвыл комиссар, мигом представив, что оставит от племянницы здоровенный натасканный пес.
— Но почему? Сэр, вашу собачку можно гладить?
Консультант безмолвно уставился на девушку, словно она его только что разбудила. Пес сел перед Маргарет и протянул ей лапу.
— Здравствуйте, мистер пес, — серьезно, с уважением сказала мисс Шеридан и церемонно пожала могучую лапу; она едва уместилась в двух ее ладонях. Пес понюхал руки девушки и осторожно лизнул. — Как вас зовут, мистер?
— Как зовут вашу собаку? — перевел Лонгсдейлу комиссар.
— Зовут? Зовут?.. Никак, — пробормотал тот. — Он сам приходит…
— Так ты у нас безымянный, приятель, — задумчиво сказал Бреннон; Маргарет упоенно чесала зверюге загривок и спину, зверюга млела. Лонгсдейл дернул Натана за полу пальто:
— В каком направлении шел узор?
Комиссар махнул рукой:
— Оттуда сюда.
Лонгсдейл встал и посмотрел вдаль.
— К озеру, — добавил Бреннон.
— Я заберу лед от узора в лабораторию. Долбить лед на Уире — затея опасная. То, что пытается выбраться из него наружу, скорее всего, этого и добивается. Вопрос лишь в том, что это.
— Сэр! Сэр!
Бреннон обернулся. Молодой дежурный мчался к нему со всех ног.
— Сэр, есть совпадение! Первую жертву опознали!
* * *
— Это Колин Мерфи, — отдуваясь, на бегу выпаливал юноша. — Пивовар. Жена и сын здесь. Заявили о пропаже на следующий же день, первого ноября. Уффф!..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Выдохни, парень, — Бреннон поправил галстук и пригладил волосы. — Хорошо поработал. В мой кабинет их.
— Спасибо, сэр! Есть, сэр!
— Это тридцатое октября, — сказал Лонгсдейл. Он без труда поспевал за комиссаром и даже не запыхался. Пес трусил рядом, оглядываясь иногда на экипаж, что увозил мисс Шеридан. — Дата исчезновения первой жертвы. А нашли вы ее второго ноября.
— Я догадался, — буркнул Бреннон.
— Это Самайн.
Комиссар круто повернулся на каблуках. Он последний раз слышал это слово от деревенских кумушек лет тридцать назад. Консультант смотрел на него ясными голубыми глазами малолетнего дебила.
— Вы что, смеетесь?
— Мне нужно поднять все дела о смертях и исчезновениях за октябрь, — заявил этот недоумок. — Особенно за три дня до Самайна.
— Вам нужно, — процедил Бреннон, — заняться одеждой жертвы. Ваш отчет появится у меня на столе через два часа. Время пошло.
— Но!..
Комиссар развернулся и устремился в свой кабинет. Полисмены прятали в усах усмешки. Спиной Бреннон чувствовал обиженный взгляд консультанта, но комиссар считал жесткие методы воспитания самыми действенными. Захлопывая дверь в кабинет, он заметил краем глаза, что Лонгсдейл скрылся в морге.
Вдова Мерфи была кругленькая крепенькая дама с волевым подбородком, и Бреннон сразу понял, что допрос будет нелегким. Ее крупный красномордый сынок неуверенно мялся в углу, не решаясь лезть поперек мамки в пекло.
— Где мой муж?! — бросилась в бой вдова.
— Усоп, — ответил комиссар. — Две недели назад.
— И вы все это время держали его здесь?!
Бреннон обошел миссис Мерфи и сел в кресло.
— Как вы посмели! Вместо того, чтобы вернуть его нам, его скорбящей семье, вы оставили его на поругание вашим мерзким мясникам! Всякие грязные воры, убийцы и Бог знает кто еще лежат рядом с ним, а вы…
— К сожалению, мэм, поскольку ваш дорогой супруг лишился лица, мы не сразу его опознали.
Вдова поперхнулась, ее отпрыск заерзал на месте.
— Вы… вы имеете наглость…
— А так как его обнаружили в крайне неподобающем виде, то это вызывает множество вопросов относительно вашей семейной жизни.
Вдова испустила тонкий пронзительный звук, похожий на свист чайника.
— В ка… каком это смысле?
— Ваш муж замерз насмерть, — невозмутимо отвечал Бреннон. — Вы выгнали его из дома, и он скончался от холода на озере. Это доведение до смерти и карается…
— Я не выгоняла! — взвизгнула миссис Мерфи. — Он ушел сам!
— Сам? Ночью? В такой холод? Он, конечно, прикладывался к бутылке, как мы установили…
— Да он пил, как сволочь! И каждый раз, как напьется, его тянуло гулять! Где мы его только не находили! А сколько раз его приводили соседи, когда он влезал к ним в сад, в сарай или ломился в дом!
— И той ночью его опять потянуло на воздух?
Миссис Мерфи засопела.
— Он опять набрался, — наконец неохотно сказала вдовушка. — Уже пришел, приплясывая, паскуда! Я его уложила спать, потом разбудила к ужину, но где там! Встал хмельной. За ужином нагрузился так, что от одного запаха шатало. Бродил по дому, бродил, мы уж все двери заперли, да только пока мы — я и Брайан — засовы ворочали, этот гад в окно утек! Только хлопанье ставней и услыхали. И с тех пор о нем ни слуху, ни духу, две недели как.
— Он что–нибудь говорил? Может, странно себя вел?
— Это вы на что это намекаете? — вдовица воинственно выставила подбородок.
— На то, что сынок ваш наследует папаше, а раз уж тот такой горький пьяница, то в морозную ночь грех не ускорить события.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Брайан Мерфи захрипел. Его матушка откинулась на спинку стула, изрядно потеряв румянец.
— Вы увидели, что ваш муж лыка не вяжет, вывели его из дому, закрыли дверь, а поскольку он у вас любитель гулять, то соседи…
